Двойня для Цербера - Джулс Пленти

физиономию и просто стервенею. Возомнил себя ее спасителем. Тьфу, блядь. Как брутальный чел мог так раскиснуть? С другой стороны, в чем-то он прав. Если я хочу, чтобы Агния родила мне наследника, надо бы с ней помягче. Хотя не уверен, что смогу удержать себя в рамках. Сегодня с ней было хорошо: и на веранде, и тем более в ванной. До сих пор воспроизвожу момент, когда проник в нее с характерным звуком и ощутил давление, стискивающее со всех сторон прессом.

— Твоя задача — за Агнией приглядывать, а плохо ей или хорошо — не твоя забота, — выговариваю я.

— Я приглядываю за Агнией Алексеевной, — выдавливает Рафа, и мне становится ясно-понятно, что он на мою бабу неслабо так глаз положил.

Как ни странно, меня это забавляет. Я знаю, что, даже сдыхая с голоду, он не посмеет притронуться к моему куску мяса. Тем увлекательнее будет наблюдать, как он сохнет по Агнии, прекрасно зная, что я делаю с ней все, на что фантазии хватает. Абсолютно все. Я просто вижу, как у него в голове быстро сменяют друг друга кадры того, что я сотворил с ней в ванной. Интересно, сообразил Рафа, любитель миссионерской позы, что это был анал?

— Вот и гляди в оба, — бросаю я, уже намылившись в сторону лестницы.

Молчит. Только морду посуровее сделал. Цепанула его девчонка. Так же, как и меня, за живое задела. Вот только Агния моя. Пожизненно моя.

Прежде чем идти к ней, решаю принять душ, чтобы смыть с себя больничный дух. Скидываю пропитанные потом и ее страхом шмотки и встаю под полосующие холодные струи.

Изо всех сил стараюсь привести мысли в порядок. Я пытаюсь осознать, что бати скоро не станет. Пытаюсь впихнуть в себя это жуткое и вместе с тем важное знание, но все мысли только о ней. Агния — мое херово наваждение. Навязчивая фантазия, которую сколько ни воплощай в жизнь, все мало.

Скоро родит мне ребенка. А может, оно и хорошо? Может, она и достойна стать моей женой и матерью моего сына? Блядь, такой сумбур в башке, а я даже не обдолбан. Во всяком случае, сильно.

Не заморачиваюсь на то, чтобы одеться. Просто обвязываю вокруг бедер полотенце и иду к ней, ощущая, как вода испаряется на пышущем жаром теле.

Тихо вхожу в тускло освещенную спальню и сажусь на край кровати. Спит. Бледные губы приоткрыты, а бровки скорбно сдвинуты у переносицы. Ни грамма косметики — только невинность и чистота. Сколько ни старайся, а из такой развратную шлюху не слепить. Да, я определенно хочу, чтобы она залетела и была еще больше моя, с моим ребенком внутри.

Протягиваю к ней руку и убираю со влажного лба налипшие волосинки. В памяти вспыхивают все те разы, когда я наматывал ее блондинистую гриву на кулак и раскладывал где ни попадя.

Провожу ватными пальцами по обнаженному плечу. Вздрогнула, застонала. Жестко я ее. Может, и не заслужила? Глупости. Просто цену себе набивает, строит недотрогу.

Первый раз у меня такое, чтобы одной бабы хватало. Уже сбился, какой месяц подряд не окучиваю никого, кроме Агнии. Вот даже плечика коснулся и уже возбудился. Постоянное сопротивление на разрыв круче любой виагры. Она первая, кто сопротивляется так долго и так остервенело.

Распахнула глаза и посмотрела на меня затуманенным взглядом. Сообразила, что уже не спит и дернулась всем телом. Нелепыми, отрывистыми движениями отползает от меня на другой конец кровати. Словно это может спасти.

Наблюдаю, как Агния спрыгивает с кровати и застывает, бешено озираясь по сторонам, и, не зная куда деться. Я слышу, как у нее стучат зубы, вижу, как глазки раскрываются на пол-лица, а зрачки — расширяются.

Шмыгнула бы мышкой в ванную, но туалеты и душевые для Агнии к неудаче. Хотя тут как посмотреть — может, Асе реально в кайф, когда я загибаю ее в душе или над раковиной и деру в свое удовольствие.

Скрещиваю руки на груди и позволяю чертовой кровати послужить очень условным и временным разделителем.

— Не трясись уже, — усмехаюсь я, глядя на ее руки, которые не то чтобы дрожат, а уже подергиваются. — Не трону. Пока. Поговорить пришел.

— О чем? — спрашивает своим мелодичным, дрожащим аки хрустальная люстра голоском.

— У меня к тебе предложение, Агния. Я решил тебя отпустить, но при одном условии, — цепляю я ее на крючок, сразу предложив самое лакомое.

— Каком? — блеет она, пытаясь понять, в чем заключается моя новая игра.

Да, я немножко садист, но и она та еще мазохистка, любительница игр в изнасилование.

— Роди мне сына и свободна, — тут же перехожу к делу. — Слово даю, что возвращать не буду.

Вот сказал это и задумался: я бы реально выполнил обещание? Фигня. С какого хера мне вообще ее отпускать? Но пусть уже замотивируется идеальной морковкой. Родит и сама никуда не денется.

— А что будет с ребенком? — заикается Ася, а глазки наполняются слезами.

Ее трепещущее тело скрыто от меня только лишь тонкой ночнушкой, и я уже представляю, как сорву ее прямо сейчас. С удовольствием превращу в лоскутки.

— Ребенок мой, и останется со мной, — говорю как есть, не юлю. — У него будет штат нянек и, вообще, все самое лучшее, что можно купить за деньги. Да и что может дать такая мамаша, как ты?

— Я никогда не оставлю тебе своего ребенка, — выпаливает она, задыхаясь словами. — Никогда.

Вот ты как, Агния. Опять зубки показываешь. Все не уймешься никак, и ничему жизнь тебя не учит. Давай бейся, сопротивляйся. Я это люблю. Меня это возбуждает.

— Это еще почему? — делаю шаг вперед, отчего Ася вздрагивает и налетает спиной на комод. — У ребенка будет все, и даже больше. Другие только мечтать о таком могут, а ты вновь морду гнешь, принцесса.

— Олег, ты наркоман, — шепчет она, на каждом слове теряя свою больную храбрость.

Морали мне читать решила.