Отражение - Сергей Плотников

Чем-то помещение напоминало личные апартаменты Куроко — тоже книжные полки, мягкие низкие диванчики, и нестандартная форма помещения. С другой стороны, на этом сходство и заканчивалось, а начиналось… М-да. Начиналось.

— Нашим додзё, Олег-кун, нашим. Привыкай уже, — не отрываясь от планшета, пропела Нацуро, с ногами устроившаяся во вращающемся кресле у подковообразного стола-пульта.

— А можно было сделать это… место не в стиле фанатской копии базы Доктора Зло из романов про Джеймса Бонда? — привычно придавив ворохнувшееся в душе раздражение, язвительно поинтересовался Абрамов. — Ладно склад за забором двухвековой давности — чёрт с ним. Но сдвижная стенная панель, за которой биометрический сканер, открывающий люк в полу?

— В школе, и уж тем более в академии магии, просто обязаны быть тайные ходы, — наставительно покачала пальчиком Лючия, — все современные писатели так считают. Вот, послушай: «он завлек её в нишу за статуей, и так страстно прижал собой к стене, что древний механизм сработал, и влюблённые упали на пыльную кучу золота и украшений, из которой тут и там торчали человеческие кости. Но не было в мире силы, способной оторвать их в тот момент друг от друга…»

— Нацуро! — Мао прижал ладони к вискам. — Я же просил, не надо… такое… вслух!

— На золото, да ещё и с «торчащими костями» упасть — это больно. Очень. И сильно травмоопасно, — прокомментировал услышанное инструктор по стрельбе и борьбе, — так что сила «оторвать» всё-таки была. Сила тяжести.

— Мужики! — весело фыркнула завуч и наконец-то отложила гаджет в сторону, — ничего не понимаете в современной любовной фэнтезийной лирике! Ладно, наш «господин дьявол», он известный ретроград, но от тебя, Олег-кун, я ожидала большей гибкости мышления. Между прочим, твоя соотечественница написала, это её дебютный роман.

— Любовная фэнтезийная лирика? — Абрамов почувствовал, что и у него скоро начнётся мигрень. — Я не литератор ни разу, конечно, но в первый раз слышу о таком жанре…

— Вот почему важно идти в ногу со временем, — покровительственно сообщила итало-японка, — ибо, как говорит Кабуки-сама…

— …«Люди видят не то, что видят, а то, что им показывают», — наизусть продолжил одну из любимых фраз шефа Олег.

— Во-от! Потому в школе для магов должны быть тайные двери и загадочно выглядящие помещения, — победно резюмировала молодая женщина.

— Только у нас не школа для магов. В школе для одарённых учат колдовать, а мы — не учим, — Окина закончил тереть виски и теперь тоже с интересом прислушивался к беседе. Похоже, ему просто хотелось подловить Нацуро на логической несостыковке, но — вотще!

— У нас японская школа для необычных «обычных школьников», а в японской старшей школе учат обычным предметам, так положено, — насмешливо пояснила завуч. — Мы живем в век информации, созданные образы владеют миллионами умов, было бы совсем глупо их не использовать.

— Сразу все? — Абрамову все не давал покоя интерьер помещения: эта смесь несмешиваемого реально давила на мозги и мешала воспринимать происходящее серьёзно.

— А что такого-то? — отмахнулась планшетом завуч, — каждый найдет что-то, близкое его культурному коду. И порадуется, и попадёт во власть стереотипов — и ему приятно, и нам польза. Опять же, на пиар-компанию тратиться не придется: нужный реквизит почти всё сделает за нас. Директор Кабуки воистину гениален — я всегда это говорила! Впрочем, вы это знаете не хуже меня, мужики.

— Как бы этот «нужный реквизит» не сделал из нас облако раскалённой радиоактивной плазмы, — скривился Мао. — Конечно, никто не знает, правда или нет, что атомный взрыв может нарушить структуру холда, но мне почему-то не хочется проверять.

— Поверь, им тоже не захочется проверять, насколько «сценарий Войде» осуществим в реале. «Дикие» молодцы, такую страшилку сочинить — постараться надо. И звучит, самое главное, вполне правдоподобно. Не посмеют наш «магический анклав» тронуть — те, кто действительно могут, — впервые за весь разговор Нацуро говорила серьёзно. — До «События» — не станут, мы будем оставаться «никто» до последнего момента, а после — реквизит сработает на нас. Как вы видите — реквизитом Куроко озаботился в достаточной мере.

Олег ещё раз осмотрелся: кроме резных книжных полок в венецианском стиле комнату украшали заботливо подсвеченные японские панно на рисовой бумаге — на самом деле старинные, или под старину, Абрамов не разбирался. С этими декоративными (или нет?) элементами «отлично» сочетались четыре блестящие никелем стойки от пола до потолка, увешанные в три ряда жидкокристаллическими панелями мониторов: на две стойки выводился видеоряд с внутренних камер Академии, обычных и скрытых, на третью — трансляция с камер снаружи вокруг холда, с последней беззвучно вещали новости дикторы разных телеканалов мира. Разумеется, были и компьютеры со столами-пультами, с которых вся эта красота управлялась — включая центральный, оккупированный завучем. Но «гвоздем программы» была, без сомнения, центральная композиция.

На потолке на кронштейнах несколькими группами были развешаны лазерные эмиттеры: почти такие же штуки используют для лазерных шоу на поп-концертах. Но тут излучатели не вращались — наоборот, их жёстко, раз и навсегда, закрепили так, чтобы пропущенные через специальные пластины лучи интерферировали на уровне пола и образовывали трёхметрового диаметра голограмму. Трёхмерную проекцию карты академии «Карасу Тенгу». Место проекции было заботливо огорожено заборчиком, дабы никто из присутствующих не сунулся случайно внутрь и не поймал зрачком лазерный «зайчик».

Впрочем, была и другая причина — в этом месте пол образовывал заметное углубление, на дне которого лежало огромное, тоже круглое зеркало. Тщательно отшлифованное и восстановленное вместе с другими зеркалами — разных форм и размеров — полвека в морской воде не пошли на пользу артефактам, отправившимся на дно вместе с потопленной субмариной. Только с этого, в отличие от остальных — потому что реквизит, ага — не сняли тяжёлую, золотую, довольно вульгарно выполненную и не несущую никаких реальных функций раму. Раму, сплошь украшенную угловатыми символами древнегерманских рун и хорошо узнаваемыми свастиками. В «Аненербе» тоже понимали, только немного по-своему, необходимость пиар-технологий. Дополняла композицию тонкая нить, свешивающаяся с потолка и дотягивающаяся другим концом до центра трёхмерной карты: на ней в качестве груза висел кулон-указатель. Пресловутая «магия вещей», как она есть.

— До сих пор не по себе, что мы используем… эти штуки, — признался Мао, зябко передернув плечами. Он, вслед за русским, тоже подошел к барьеру вокруг карты. — Ведь из них собирали оружие…

— А собрали «пылесос» для высасывания бюджета собственной страны, — а вот Нацуро перед «реквизитом» не испытывала никакого пиетета. — Мистики Рейха скушали за время Второй Мировой больше золота, чем вся атомная программа нацистов. И на что? Большая часть даже не понимала, что творит. Зато почему-то все вовремя сбежавшие из Европы, с позволения сказать, «мистики» всю оставшуюся жизнь как сыр в масле катались.

— Тем не менее, зеркала работают, — напомнил Абрамов, — и мы их используем.

— Так и сделали артефакты «немного» пораньше середины двадцатого века, по крайней мере большую часть, помнишь? Ну и во-вторых: работают, а что толку-то? Даже если бы немцы нашли пресловутую «Шамбалу», как планировали… Догадались, как найти, и даже смогли бы использовать — ну вдруг. Ну и что дальше? Какой только прок от единственного как-бы «сверхмага», не способного, в отличие от пушки или ракетной установки, закинуть снаряд за горизонт? Грохнули бы его в первой же атаке, и все дела. В общем, в военном плане совершенно зеркала бесполезны, можешь не переживать на этот счёт, Мао. А вот в известной тебе операции без них никак не обойтись.

— Перекуём мечи на орала, — опять не удержался от реплики русский.

— Именно. Но в плане пиара, наличие у нас «секретного тайного оружия Рейха» будет очередным доводом в пользу необходимости договориться, а не бить на поражение, не разобравшись…

Когда о планируемых действиях своей команде рассказывал директор, все казалось простым, четким и ясным. Но стоило Куроку отъехать из холда — и на его ближайших сподвижников вновь наваливались сомнения. Несмотря на то, что все мелочи вроде бы были заранее продуманы и собраны в единую систему, разработанный план действий, если окинуть его взглядом целиком, казался безумной авантюрой! Хотя, возможно, нормальному человеку безумным кажется любой план, так или иначе связанный с большой политикой?

Весенний ветер, радующийся, что удалось вырваться из тесного для него лабиринта улиц исторической части Бухареста, радостно шумел в голых ветвях деревьев Кароль-парка. Потоки воздуха несли за собой запахи речной воды, сырой земли и молодой зелени: трава, в отличие от родичей-исполинов, обременённых толстыми стволами и разветвлённой кроной, уже успела отреагировать на весеннее тепло и покрыть всё свободное пространство по обе стороны от мощёной каменной плиткой аллеи сплошным зелёным ковром. Куроку Родика-старшая заметила сразу же, как только добралась до привычного места встречи: могучая фигура Учителя у самого берега Дымбовицы чем-то напоминала маяк.