Пятый убийца, или Этюд в кровавых тонах - Андрей Себежский

При упоминании коня Ватсон устало опустился на стул:

– Бедняга… Умнейший был конь. Он спас нас двоих… Жизнью ради нас с тобой пожертвовал…

– Буцефал?! – насмешливо переспросил Холмс. – Чтоб этот пройдоха чем-то ради кого-то пожертвовал? Да вон же он, живой стоит.

Ватсон вскочил, поморщившись от боли в обеих руках и подбежал к дверному проему, возле которого на улице в два ряда замерли шестеро рыцарей. Действительно, Буцефал, живой и, кажется, здоровый, стоял на поляне и бил копытом рядом с поглаживающей его по гриве Хоуп.

Ватсон развернулся:

– А как… Но я видел, этот в него стрелял…

– И это был очень меткий выстрел, должна Вам отметить, доктор Ватсон, – сказал один из рыцарей голосом миссис Хадсон. – К счастью, мне не составило труда изменить траекторию полета пули. А Буцефал, как и всякая тренированная нами для таких случаев лошадь, упал и притворился мертвым.

– Пройдоха, – радостно-ласково пробормотал Ватсон.

– Ты еще сумеешь нарадоваться и наговориться с ним, – услышал он голос подошедшего сзади Холмса. – Возможно, я даже дам тебе сахарок. Ну и ему тоже. Нам пора ехать. – Он быстро спустился по ступенькам: – Миссис Хадсон, я прошу Вас прибрать все здесь.

– Да, милорд, – сказал один из рыцарей последовавшего за ним «почетного караула». – Но как?

Ватсон, напоследок еще раз обведя взглядом комнату с останками полковника Морана, спустился вслед за ним.

Вся разношерстная команда замка уже начала расходиться – доспехи, статуи людей и животных, почему-то даже один комод, которого раньше Ватсон не заметил, а также призраки – все просто исчезали, обычные же животные и птицы разлетались и расходились в разные стороны.

– Я аннулирую запрет на Ваше нахождение в сторожке, – на ходу помахал ладонью Холмс, не оборачиваясь. – В силу важности и неотложности случая я могу принять такое решение единолично. Потом официально узаконим его с моими уважаемыми предками.

– Благодарю Вас, милорд.

К Ватсону подбежала скульптура полуодетого бородатого мужчины:

– Доктор Ватсон, – сказала статуя голосом все той же миссис Хадсон, – позвольте мне осмотреть Вашу рану.

Джон остановился и подал статуе руку. Он и сам в первый раз за все это время обратил внимание на порез, который оказался достаточно глубоким. В руке статуи будто из воздуха появился бутылек с синей жидкостью, которую она тут же вылила на рану. Джон зажмурил глаза в ожидании боли – но, на удивление, ее не было, а вот рана, он почувствовал, начала затягиваться. Когда он открыл глаза, от пореза не осталось и следа.

– Благодарю Вас! – с жаром сказал он статуе.

– Это мы должны быть благодарны Вам, доктор Ватсон, – кивнула та. И шепнула: – Рада, что в Вас не ошиблась.

Джон с удивлением обнаружил, что Холмс все это время стоял рядом и ждал, когда завершится лечение. Ждал и его «почетный караул». Когда статуя повернулась к Шерлоку и кивнула, он снова продолжил движение, ничего не сказав. Ватсон двинулся за ним, надеясь внутренне, что Хоуп не видела, как он от страха зажмуривал глаза.

Когда они поравнялись с Буцефалом и еще одним конем, на котором, видимо, ехал Холмс, Хоуп повернулась к ним:

– Я уберусь в сторожке, мистер Холмс. Доктор Ватсон, я еще раз благодарю Вас за все, что Вы сделали, – и легкой, невесомой походкой двинулась к домику егеря.

Ватсон хотел что-то сказать, но вместо этого сам не заметил, как расплылся в глупой улыбке.

– Я тебе не сахар, а лимон дам, – проворчал Холмс, усаживаясь на коня.

***

До замка они мчались все так же быстро, как и к сторожке: Холмс не хотел опаздывать на встречу с призраками.

– Мне начинает нравиться этот Майкл! – на скаку говорил Шерлок. – Он обвел меня вокруг пальца! Критерион похитил и убил Брейверса, о чем нам стало известно. И таким образом подсунул к нам этого нового убийцу-егеря. Но не просто подсунул – еще и снабдил хорошей легендой: что, дескать, он слышал, как кто-то там обсуждал наше с тобой побоище в больнице. Я этой легенде не поверил ни на йоту – я тебе рассказывал почему. Но именно это чертов бес и предвидел! Это же прекрасно, Ватсон! – обернулся он к Джону.

Тот, не понимая, что в этом может быть прекрасного, все-таки кивнул. Ему не хотелось разговаривать, все, чем он был занят в эти минуты – старался удержаться в седле в этой бешеной скачке.

– Далее. Очевидно, от Брейверса Майкл знал, что людей в замок не пускают – ну только на бал, но во время его и думать нечего пробовать мне навредить. Знал он и то, что замок сильно защищен, и единственное место, где нет магии духа замка – это сторожка егеря. Поэтому туда они с Себастианом и заманили меня своими россказнями. Майкл, видимо, неплохо изучил мой характер, знает, насколько я энергичен, и понимает, что я не буду ждать, когда этого егеря приведут ко мне в замок. Тем более, мне лень было отменять запрет на посещение замка людьми – представляешь, со сколькими портретами своих предков мне пришлось бы договариваться?..

Ватсон не представлял. Он радовался, что замок к ним все ближе, а значит скоро эта бешеная тряска закончится.

– Так вот, что они делают дальше? – продолжал Холмс, кажется, совершенно не запыхавшись. – Готовят стилет с дурацкой надписью на латыни – чтобы он уж точно привлек мое внимание – и наносят на него яд. Почему не заклятье? Потому что я бы его учуял. Ну или миссис Хадсон. Кстати, Вы выяснили, что это за яд, миссис Хадсон?

– Да, милорд, – раздался рядом с ними голос, который не мог принадлежать никому и ничему, кроме воздуха. – Это эффективный яд, вызывающий паралитическое действие на небольшой отрезок времени. Впрочем, кроме этого он совершенно безвреден – по завершению его действия человек возвращается в свое обычное состояние, без всяких последствий.

– Благодарю Вас, миссис Хадсон! Что и требовалось доказать, Джон – этот демон Майкл не может никого убивать сам. То есть задумка была такая: меня парализует с помощью его яда – а мистер Себастиан уже тривиально, банально и пошло добивает меня обычным ножом. И добил бы! Если бы не ты, Джон… Хороший расчет. Но ты оказался фактором, который они не смогли просчитать. Ты определенно приносишь мне удачу, Джон! Похоже, что я в тебе ошибся.

***

Обратный путь они преодолели так же – только Ватсон на прощание крепко обнял Буцефала:

– Спасибо, друг! Никогда не забуду всего, что ты для меня сделал.

Конь заржал и потерся своей головой о голову доктора.

– Наобнимаетесь еще, – услышал