Роза Йорков - Жюльетта Бенцони

Кледерман тоже собирался уезжать, но совершенно с другим настроением: он получил то, о чем мечтал! Краткость его свидания с дочерью, с которой они не виделись уже года два, похоже, не слишком его травмировала. Он подвел итог их встречи двумя короткими фразами: «Лиза есть Лиза. Бесполезно вставать поперек ее дороги, ибо она никогда не свернет с избранного пути!» По-видимому, для этого спокойного и уравновешенного швейцарца самым главным было знать, что его дочь здорова и довольна своей судьбой.

Альдо и Мориц расстались наилучшим образом. Кледерман сердечно пригласил венецианца погостить в свой роскошный дом в Цюрихе.

— Моя жена, с которой вы встречались, когда она жила в Венеции, будет счастлива принять вас и вспомнить прошлое, — уверял его банкир со счастливым простодушием мужа, который плохо знает свою жену.

Альдо пообещал непременно приехать, поклявшись себе, что никогда в жизни этого не сделает. Он ни секунды не сомневался, что Дианора хорошо к нему относится, но решил, что впредь будет держаться от нее как можно дальше.

Расставшись со своим гостем и диадемой Соранцо, Альдо написал леди Риббсдейл письмо — одну из тех лживых уверток, на которых держится так называемое цивилизованное общество. Он сообщил о непредвиденных осложнениях, которые возникли в переговорах с владельцем и потребовали его немедленного отъезда в Венецию. Своим личным присутствием он надеялся разрешить неожиданно возникший конфликт.

Прибавив несколько очень сдержанных, но идеально отточенных комплиментов, Альдо не без удовлетворения подумал, что ему удалось благополучно завершить это дело, которое так неприятно началось. Еще немного, и он навсегда будет избавлен от бывшей леди Астор.

Альдо успел заклеить конверт со своим эпистолярным шедевром, когда на пороге появился красный с мороза и радостно возбужденный Адальбер, принеся с собой запах холодного и влажного воздуха улицы. Археолог был в прекрасном расположении духа: в очень хорошем тихом квартале, в Челси, он обнаружил прелестный старинный особняк с просторным ателье, где до последних своих дней жил художник Данте Габриэль Росетти.

— Я подумал, что ты будешь прекрасно себя чувствовать среди стен, обжитых твоим соотечественником, который стал знаменитым английским художником. Вот увидишь, мы будем жить припеваючи, как только приедет Теобальд и приступит к своим обязанностям.

— Я ни секунды не сомневаюсь, что так бы оно и было.

Но, к сожалению, должен сказать, что наслаждаться ты будешь в одиночестве. Я вынужден срочно уехать.

И Альдо в нескольких словах сообщил о неожиданных переменах, которые вынуждают его немедленно вернуться в Венецию и заняться делами своего магазина.

— И вдобавок ты должен найти себе новую секретаршу, — сочувственно вздохнул Видаль-Пеликорн. — В Венеции это сложно?

— Сложно! А уж надеяться на вторую Мину вообще не приходится. Представь себе, она говорила на четырех языках, знала историю искусств не хуже меня и отличала турмалин от аметиста. Вдобавок очень аккуратная, веселая, с потрясающим чувством юмора, несмотря на внешнюю строгость. Слышать, как она смеется, было истинным наслаждением. Возможно, потому, что смеялась она не часто… Так что ты сам понимаешь, второго такого сокровища мне не найти!

Пока Альдо говорил, Адальбер внимательно слушал его.

Вдруг лицо его осветилось улыбкой, в глазах зажглись веселые искорки.

— Послушай! Конечно, это будет нелегко, но почему бы тебе не постараться вернуть ее? Вполне возможно, что она уже вернулась в Венецию, поскольку, как известно, именно любовь к этому восхитительному городу привела ее к тебе.

Потом, в твоем доме у нее наверняка осталось что-то, что ей дорого и что она захочет забрать с собой. Раз тебе все равно нужно ехать, попытай удачу!

— Будет ли это удачей? Теперь, когда я уже знаю, кто она, наладить прежние отношения будет невозможно. Игра кончилась, и мне кажется, лучше каждому остаться при своем.

Больше всего меня огорчает, что я даже не представляю себе, когда смогу снова вернуться в Лондон.

— Как только поправится твой друг Бюто! С секретаршей или без нее, он прекрасно справится со своими обязанностями: ты ведь не заводом управляешь! Так что спустя несколько недель ты непременно снова будешь в Лондоне. А я пока займусь нашими делами…

— Я знаю, что могу на тебя положиться, но меня очень огорчает, что я нарушаю данное Симону Аронову слово.

— До тех пор, пока не отыскалась настоящая «Роза Йорков», тебе не в чем себя упрекать. На самом деле, мне кажется, тебя больше огорчает необходимость отдалиться от Брикстона…

— Это правда. В конце концов я понял, что мне нечего ждать от Анельки, потому что я никогда не узнаю, кого она любит на самом деле. Но все, равно я бы очень хотел помочь ей избавиться от последствий ложного шага!

— Об этом не беспокойся, я постараюсь сделать все возможное. Попробую наладить дружеские отношения с ее адвокатом и буду держать тебя в курсе всех событий.

— Я тебе бесконечно благодарен. Одна беда: если тебе Вдруг встретится этот проклятый Владислав, ты не узнаешь его, поскольку ни разу не видел. А вот я бы не упустил этого голубчика! И, потом, еще остается заговор Ян Чанга и леди Мэри. Я и здесь рассчитываю на тебя. Будь любезен, сообщай мне обо всех новостях.

— А почему не о всей деятельности Скотленд-Ярда? Эта история нас больше не касается, сын мой! Что же до твоей Анельки, то суд состоится, слава богу, не на будущей неделе.

Так что спокойно собирай чемоданы. А я пока позвоню и закажу тебе билеты на поезд. Чем скорее ты уедешь, тем лучше!

Адальбер с таким пылом включился в предотъездные хлопоты, что несколько даже раздосадовал Морозини. Тот даже посетовал:

— Честное слово, можно подумать, что я тебе так надоел, что ты счастлив от меня избавиться.

— Сказать по чести, я действительно не могу больше видеть, как ты страдаешь и терзаешь себя, причем без всяких оснований. А кроме того… Я не огорчусь, если ты немного поторопишься, ибо, мне кажется, у тебя есть шанс догнать Мину. И ты не должен упускать этот шанс, потому что, если хочешь знать мое мнение, больше всего тебя сейчас огорчает именно разлука с ней.

— Ты с ума сошел?

— Ничего подобного! Хочешь ты того или нет — если даже предположить, что тебя волнует исключительно проблема собственного удобства, но все равно ты очень дорожишь этой девушкой. И если тебе повезет догнать ее, то, будь добр, спрячь свою гордость в карман и попробуй с ней договориться. Потому что, мне думается, для тебя это лучшая возможность как можно скорее сюда вернуться.

На следующий день Альдо уже сидел в скором поезде, который мчал его в Дувр, с тем, чтобы потом доплыть до Кале и вскорости быть в Париже. Там у него будет лишь короткая остановка — до отправления «Восточного экспресса».