Спляшем, Бетси, спляшем! - Марина Маслова

— О, да, они очень любили друг друга. Когда сэр Александр пел Элис песенки, ей так нравилось это. Он был идеальным отцом!

Пока мы разговариваем, Саша строит гримасы Алисе, она начинает смеяться и тянется к нему. Саша осторожно берет ее на руки и покачивает. Алиса хохочет. Когда мы выходим из комнаты, она поднимает крик.

— Можно, я еще поиграю с ней? — спрашивает Саша.

— Обед через полчаса, Клер, покажешь Саше его комнату?

Мы выходим с Колей в холл, и я быстро веду его в комнату напротив моей спальни, ту, в которой я жила раньше. Падаю в его объятья и слезы душат меня.

— Ну что ты, Бетси, милая! — он покрывает меня поцелуями.

— Я не могу больше так, без тебя и без Алекса. Я боялась, что не переживу эти месяцы. Ты меня еще любишь?

— Ты еще спрашиваешь! А ты меня?

— Люблю! Люблю! — шепчу я сквозь слезы.

Вечером, отправив Сашу, утомленного впечатлениями, спать, я веду Колю в кабинет и читаю ему завещание Алекса.

— Тебя ведь это тоже касается, Николай Румянцев.

Когда я заканчиваю переводить, Коля сидит, прикрыв глаза рукой.

— Бетси, расскажи мне все.

И я рассказываю все, что мы пережили с Алексом за эти месяцы до его смерти, все до мельчайших подробностей, потому что я все помнила.

— Он ведь тебя любил, Бетси, — изменившимся голосом говорит Коля, я киваю головой.

— После тебя это самый дорогой для меня человек, Коля. И Алиса всегда будет его дочерью, как он хотел.

— Бетси, я с ужасом вижу, что наши жизни идут, почти не соприкасаясь, мы переживаем в одиночку все наши беды и не можем поддержать и утешить друг друга. Наш жизненный опыт, наши чувства становятся настолько различными, что я боюсь, мы вскоре перестанем понимать друг друга, такие мы разные, почти чужие.

— Что ты говоришь, Коко, какие же мы чужие! — жалобно говорю я, — Я твоя девочка, как всегда. Не пугай меня! — Я подхожу, протягивая руки, и он усаживает меня на колени, собираясь поцеловать, но стук в дверь заставляет нас вздрогнуть. Я подхожу к двери. Это Клер.

— Леди Элизабет, вы придете купать Элис, или я это сделаю сама?

— О, Клер, ты напугала нас! Мы как дети, пойманные у банки с вареньем! — с облегчением смеюсь я.

— Простите, я не хотела. Я сама все сделаю.

— Нет-нет. Мы сейчас придем.

Когда я ввожу Колю в ванную комнату, он удивленно смотрит, как Клер опускает Алису в большую ванну, до краев налитую водой. Она колотит по воде ножками и рвется из рук.

— Господи, она же утонет! — пугается Коля.

— Она отлично плавает с двух недель от роду.

И действительно, малышка плавает и ныряет, словно родилась в воде, Клер чуть придерживает ее головку над водой. Мы протягиваем ей руки и она плещется, радостно взвизгивая. Потом Коля заворачивает ее в махровую простыню и несет в кроватку. Клер приносит бутылочку с молоком. Глазки у малышки сонно закрываются. Мы еще стоим некоторое время, любуясь ею, потом тихо выходим. Из Сашиной комнаты виден свет. Заглянув, вижу, что он лежит в постели с книжкой.

— Дорогой мой, если ты не выспишься, то завтра вечером на концерте «Queen» будешь зевать! — Саша изумленно смотрит на меня и издает громкий вопль, — Тише, разбудишь Алису! Спокойной ночи!

Я иду к себе, погружаюсь в теплую ароматную воду и лежу в ванне, ощущая, как все отходит на второй план, в голове нет уже ни одной мысли, тело становится легким, дрожь возбуждения пробегает от кончиков пальцев на ногах вверх по позвоночнику, не хочется торопиться, потому что предвкушение уже несет такое наслаждение, что учащается дыхание. Наконец, выхожу из ванны, накидываю халат и иду через холл, освещенный одной ночной лампочкой, в комнату напротив, где я найду утешение, любовь и забвение всех печалей.

— Леди Элизабет, я не узнаю вас, так вы изменились, — шепнула мне Клер через неделю, — Вы выглядите такой счастливой.

— Я и есть счастливая, Клер, в нем вся моя жизнь, он примиряет меня с судьбой.

— Я думаю, сэр Александр был бы рад видеть вас такой. Он ведь именно этого хотел, да?

— Да, он был знаком с Ником. Но вот миссис Марш лучше об этом не знать, когда мы приедем в Фернгрин. Она будет оскорблена в лучших чувствах. Да и вообще, репутация Алисы должна быть безукоризненной.

— Да уж, деревня есть деревня. Но много ли человек знают правду про ваш брак?

— Нет, только Сара, мой врач, адвокат, она ведь и познакомила нас, и ты.

— Ну, тогда все в порядке, уж я-то болтать не стану!

— Клер, ты-то понимаешь, что я делаю это из-за Алисы, мне нечего стыдиться, Алекс все про меня знал.

— Леди Элизабет, я восхищаюсь вами. Любой, кто прочитает ваш роман, поймет, что вы любили мужа.

— Я и сейчас люблю его. Я не смогу его забыть. Клер, завтра мы едем в Фернгрин, вы с Алисой поживете там месяц-другой, пока решается вопрос с работой.

Мы уезжаем в Оксфордшир и, оставив Клер с Алисой на попечении миссис Марш, отправляемся осматривать Оксфорд. Прошлым летом я бывала здесь с Алексом. Он, хоть и учился в Кембридже до того, как поступил в консерваторию, Оксфорд очень любил и хорошо знал. Он утверждал, что атмосфера старины здесь ощущается гораздо сильнее. Как когда-то я, Сашка был потрясен средневековым видом города. Темные башни, старые стены, узкие извилистые крытые переходы будили воображение. Так и ожидалось, что сейчас из-за поворота выедет верховой в камзоле и шляпе с пером. Вдруг из Библиотеки Радклиф вышел профессор в плаще и четырехугольной шапочке с кисточкой. Сашка восторженно взвыл. Близилось время ланча и вдруг весь город наполнился студентами — молодыми и длинноволосыми юношами и девушками в свитерах и джинсах, или коротких юбках. Они ничем не отличались от студентов Сорбонны или любого другого университета Европы.

— Саша, хочешь здесь учиться? — спросила я, когда мы остановились на мосту над рекой Черуэлл.

— А разве можно?!

— Можно. Поступи дома в университет, и я все устрою.

На ланч зашли в гостиницу. Сидя в зале, обшитом потемневшими дубовыми панелями и с веселыми красными занавесками, мы ели традиционный английский пирог с мясом, блинчики, окорок, клубнику со сливками. Саша и Том с юным аппетитом набрасываются на еду. Я наблюдаю за ними, потом перевожу взгляд на Колю. Он сидит с задумчивым видом, я очень люблю, когда он сдвигает брови над полуприкрытыми глазами, тогда непроизвольно нижняя губа накрывает верхнюю. Мне ужасно хочется провести по ним пальцем. Я улыбаюсь, наконец он замечает мой взгляд и вопросительно изгибает одну бровь.

— О чем ты думал? — тихо спрашиваю я.

— О нас. И о Саше.

— Расскажешь?