Утро космоса. Королев и Гагарин - Владимир Губарев

– Я понимаю, что этот великий день незабываем до мельчайших подробностей. Его нельзя определить одним словом.

– Можно. Это сделал Гагарин…

– И прошлое, и этот день, и будущее?

– Да. Всего одно слово – озорное и бессмертное, гагаринское: «Поехали!»

До старта – пятнадцать минут

– Как у вас гермошлем, закрыт? Закройте гермо­шлем, доложите, – звучит голос Каманина.

– Вас понял: объявлена десятиминутная готовность. Гермошлем закрыт. Все нормально, самочувствие хоро­шее, к старту готов.

На связь с Гагариным выходит Королев.

– «Кедр», я буду вам транслировать команды… Ми­нутная готовность, как вы слышите?

– Вас понял: минутная готовность. Занял исходное положение…

– Дается зажигание, «Кедр».

– Понял: дается зажигание.

– Предварительная… Промежуточная… Главная… Подъем!

– Поехали!.. Шум в кабине слабо слышен. Все про­ходит нормально, самочувствие хорошее, настроение бод­рое, все нормально!

– Мы все желаем вам доброго полета…

– До свидания, до скорой встречи, дорогие друзья!

Этот день врезался в память всех, кто пережил его. Каждый из нас запомнил его на всю жизнь, и мы расска­зываем о своих ощущениях, о своих волнениях, о празд­ничной, счастливой Москве.

У космонавтов, которые пошли работать на косми­ческие орбиты вслед за Юрием Гагариным, свои воспо­минания. И при каждом старте на орбиту – а наше время богато на космические эпопеи! – они возвраща­ются в тот солнечный апрельский день.

– …Когда я улетал, да и другие тоже, хотелось крик­нуть по-гагарински: «Поехали!» Причем и при первом полете, и при втором, – говорит Виктор Горбатко, – но еле сдержал себя. «Поехали!» – это гагаринское, и только его. Оно имело право звучать один раз, тогда, 12 апреля.

– В конце марта все космонавты первой группы разъехались по разным точкам, для связи. Я был на Камчатке. Вдруг сквозь космический треск и шумы слы­шу его голос: «Как у меня дорожка?» – это он о траек­тории спрашивал. Представляете, на активном участке летит, первый старт человека, а Юрий спокойно и дело­вито интересуется очень конкретными вещами. Казалось бы, эмоции должны захлестнуть, а он работает. Значит, Гагарин спрашивает, а параметров у нас еще нет. Но я кричу в микрофон: «Все хорошо! Дорожка отличная! Все в норме!» Гагарин узнал меня: «Спасибо, блон­дин!» – говорит. Вот в этот момент я понял, что все в порядке. – Алексей Леонов на секунду задумывается, вспоминает. – Он меня поразил в то утро своей выдер­жкой, мужеством. Я сам испытал, что такое «активный участок» и встреча с космосом, и до сих пор преклоня­юсь перед Юрием – ему было трудно, но он был уве­рен, что нам, на Земле, гораздо труднее, и поддерживал нас. Забота о других – главная черта Гагарина…

Виталий Севастьянов дважды уходил в космос, ра­ботал там вместе с А. Николаевым и П. Климуком в общей сложности почти три месяца.

82 суток и 108 минут. Казалось бы, несопоставимые цифры?

– Конечно, – соглашается Севастьянов. – Каждый месяц нашего полета можно сравнивать лишь с секунда­ми первого. Мы шли в космос проторенной тропинкой, лишь там, на орбите, начиналось новое. А для Гагарина все впервые, абсолютно все! Тогда, в 61-м, даже трудно было представить, что последует за первым полетом, насколько широка и разнообразна будет последующая программа космических исследований. Пожалуй, лишь несколько человек, таких, как М. В. Келдыш и С. П. Ко­ролев, могли прогнозировать «наше космическое буду­щее». И поэтому так принципиален полет Гагарина… 12 апреля произошло «смещение эпох». Позавтракали люди в одной эпохе, а обедали уже в другой. И это ска­залось на всех. Я вышел из Центра управления, уже все свершилось. Но люди, которых я встречал на улице, еще не знали этого. Они спешили по своим делам, о чем-то переговаривались. Короче говоря, был буднич­ный день большого города. И вдруг словно все взорва­лось – праздник выхлестнулся на улицы, всеобщее ли­кование и радость. Это был удивительный день. Вес сразу же полюбили парня, который летел над планетой. Я часто спрашиваю себя: а почему так дорог и близок Юрий Гагарин каждому из нас, всем людям? Была у не­го черта в характере, которая кажется мне главной, – это доброта. В фильме «Девять дней одного года» герой говорит: «Коммунизм могут построить только добрые люди». Это о Гагарине.

– Я уверен, не будь Гагарин первым космонавтом он стал бы прекрасным летчиком, или металлургом, или колхозником. Главное – к этому времени он уже со стоялся как человек. Он всегда замечал в других луч­шее, – добавляет Леонов. – Вспомните: «У меня прекрасная мама», – говорил Юрий. И это так. Анна Тимофеевна дала ему все. Отец приучил к труду с детства Он говорил о своей учительнице так, будто лучшие учителей в мире нет. Друзья? Преподаватели в реме­сленном училище? Товарищи по службе в армии? Командиры? Обо всех Гагарин говорил: «Замечательные люди, лучшие». Юрий умел ценить человека, и это его самого сделало таким.

Встречались после апреля 61-го Королев и Гагарин редко. Только на космодроме, провожая вместе новые космические корабли. Даже в Звездный городок Сергей Павлович не мог приезжать часто – он работал без праздников и выходных, словно торопился сделать как можно больше. Пилотируемые полеты, Луна, Марс, Ве­нера… А жить оставалось так недолго…

Гагарин тоже не принадлежал себе. Много ездил, встречался с людьми, готовился к полету.

Но Сергей Павлович внимательно следил за выступ­лениями Гагарина, его статьями, поддерживал его стремление учиться.

Иногда говорят, что Королев относился «по-отцов­ски» к Гагарину. Это не совсем точно. Он стал для пер­вых космонавтов планеты Учителем, точно так же, как для него самого был К. Э. Циолковский.

Все видели и знают улыбку Гагарина, но я помню его слезы. В тот день, когда Москва прощалась с Сер­геем Павловичем Королевым.

Апрельское утро 61-го года окончательно и на века соединило судьбы Сергея Павловича Королева и Юрия Алексеевича Гагарина. Им, представителям двух поко­лений советских людей, суждено было войти в историю нашей цивилизации вместе.

В этот день Первый космонавт планеты говорил и от имени Главного конструктора: «Вся моя жизнь ка­жется мне одним прекрасным мгновением!»

Гагарин – это героизм эпохи.Королев – это гений отечественной науки.Они оба олицетворяют подвиг народа.