1900. Русские штурмуют Пекин - Дмитрий Янчевецкий

Так как большие суда могут подойти к морскому берегу не ближе 20 верст, то форты Таку могут быть взяты только канонерскими лодками, при условии если они будут пропущены в реку.

Такими лодками, которые были назначены бомбардировать форты в случае необходимости, были: русские — пришедший накануне из России «Гиляк», «Кореец», «Бобр»; французский — «Лион»; английские — «Альджерин» и контр-миноносец «Вайтин»[63] и германский — «Ильтис».

Жители в Таку и Тонку получили приказание в течение часа оставить дома и перейти для безопасности на американское военное судно «Монокаси», которое было поставлено далеко в реке, по возможности вне поля выстрелов.

Капитан 2-го ранга Добровольский

В устье реки появились китайские шаланды, которые, не стесняясь присутствия иностранных военных судов, смело закладывали мины вдоль бара. Английский «Вайтин», проходя через бар, задел одну из мин, которая почему-то не взорвалась.

В 5 часов вечера у командира «Бобра» Добровольского был собран военный совет из русских и иностранных командиров лодок и миноносцев, которые выработали порядок боя и расположение судов. Сигнал к бою должен был подать «Бобр».

Десантный отряд, составленный на случай боя под общим начальством германского капитана Поля, имел: 350 английских матросов под командою капитана Крэддока; 230 японских под начальством капитана Хаттори; 130 германских; 50 австрийских, 25 итальянских с лейтенантом Танка.

В тот же день в Таку пришел крейсер «Адмирал Корнилов», доставивший сводную роту 12-го полка из 168 человек под командою поручика Станкевича. Рота была сейчас же перевезена на баржах в Тонку и получила приказание присоединиться к международному десанту, который остановился биваком около станции железной дороги.

В 8 часов 30 минут вечера «Бобр» переменил свое место и стал ниже «Корейца». «Альджерин» и «Вайтин», стоявшие в устье между фортами, также перешли и стали ниже «Бобра» у поворота реки. Таким образом, к ночи по линии, почти параллельной фортам, растянулись суда: «Вайтин», «Альджерин», «Бобр», «Кореец» и «Гиляк». За следующим поворотом реки вверх по течению также параллельно фортам стали: «Лион», «Ильтис», «Атаго» и «Монокаси».

Оставалось два часа до решительного срока. На фортах вспыхнули два электрических прожектора, навели свет на лодки, стоявшие в тылу, и снова потухли. Комендант крепости генерал Ло получил по телеграфу, соединявшему крепость с Тяньцзинем, приказание ни в каком случае не отдавать фортов Таку иностранцам.

Проверив прожектором, что почти все канонерские лодки стоят на прежних местах, по которым уже давно наведены фортовые орудия, и зная, что иностранцы приведут свою угрозу в исполнение, а исход боя мог быть для китайцев скорее удачен, чем наоборот, и не особенно доверяя всемогуществу иностранных войск, особенно после неудачи Сеймура, генерал Ло, повинуясь повелению из Пекина, приказал открыть огонь по лодкам, не дожидаясь, когда иностранцы сами начнут штурмовать.

Ночь была темная. Черная длинная линия фортов, грозная и безмолвная, едва была заметна при тусклом сиянии луны, прятавшейся за облаками. До решительного срока оставался час и десять минут. Томительное ожидание…

— Сдадут или будут стрелять?

«Конечно, сдадут! Разве китайцы решатся отстаивать свою крепость? Ну, выпустят несколько снарядов, попугают, а потом непременно сдадутся…» — так думали наши офицеры и не особенно беспокоились о наступающем бое.

Офицеры «Гиляка»

На всех судах разведены пары и орудия заряжены…

На новом форту сверкнул огонь. Грянул выстрел, и граната, жужжа, пронеслась над «Гиляком». Форты засветились. Снаряды за снарядами проносились над лодками. На наших судах пробили боевую тревогу. Сперва «Бобр» подал сигнал, затем «Гиляк», «Кореец» и «Альджерин» стали отвечать своим огнем.

Расстояние от «Гиляка» до ближайшего Северо-западного форта было 700 сажен, а до самого отдаленного Нового форта 1200. Снаряды за снарядами очень точно пролетали над лодками, но еще ни одна не была задета. Возможно предполагать, что китайские орудия были наведены на лодки в полную воду. Так как при начале боя был отлив, то суда опустились, что и вызвало перелет снарядов.

Французский «Лион» и германский «Ильтис» спустились вниз по реке и, открыв огонь на ходу, присоединились к союзникам. Английские контр-миноносцы «Вайтин» и «Фэм» атаковали 4 китайских истребителя миноносцев. Китайцы пробовали защищаться ружейными и пистолетными выстрелами, но несколько английских выстрелов из орудий заставили китайцев бежать. Англичане отвели взятые в плен истребители в Тонку[64]. По пути китайским 5-дюймовым снарядом был разбит один из котлов на «Вайтине».

Семнадцать гранат и одна шрапнель попали в германскую лодку «Ильтис» и совершенно разбили ее верхнюю палубу. Ее командир Ланц был тяжело ранен 25 осколками стали и дерева и потерял ногу. При этом германцы впервые лично познакомились с прекрасным действием германских гранат из крупповских орудий, которыми были вооружены форты Таку. Один германский офицер и шесть нижних чинов были убиты, 17 ранены. Одна граната произвела взрыв и пожар на французском «Лионе». Из его команды 1 был убит и 46 ранено. Японец «Атаго» не принимал участия в бою, так как у него была попорчена машина. Другой японец — «Кагеро» находился по ту сторону бара и вместе с русскими миноносцами зорко наблюдал за китайским крейсером «Хай Тен», который, однако, не выказывал ни малейшего намерения вмешаться в бой. На крейсере был флаг китайского адмирала.

Форты и канонерские лодки продолжали громить друг друга. Боевым электрическим фонарем «Гиляк» стал кидать ослепительные лучи света на форты, которые ответили дождем снарядов по «Гиляку» и соседним лодкам.

Разорвавшаяся граната ранила осколками сигнальщика, комендора и минного офицера лейтенанта Богданова, бывшего на марсе. Осколок резнул ему рот, щеку и ухо. Шедший к фонарю квартирмейстер Иванов свалился на ходу: осколком ему снесло голову.

Но ни офицеры, ни матросы не обращали внимания на проносившиеся снаряды, и все были на своих местах. Комендоры быстро заряжали орудия и производили выстрел за выстрелом. Одни матросы стояли у элеватора, принимали снаряды, другие подавали их на тележке к орудию.

Было около 3 часов утра, когда комендор доложил артиллерийскому офицеру лейтенанту Титову, что у 75-миллиметрового орудия потухли электрические лампочки, освещавшие прицел и мушку. Титов осмотрел провода, исправил их и, когда лампочки засветились, снова вернулся к орудию.