Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти? - Михаил Шевченко

М.Е. Найденов подразделил крестьянское движение, связанное с реализацией «Положений 19 февраля» на три этапа. Первый этап – с марта по май 1861 г., второй – с июня по сентябрь 1861 г. и третий – с октября 1861 г. по февраль 1863 г.[433]

Как нам представляется, в этойй периодизации второй этап выделен искусственно. Его исходными факторами М.Е. Найденов считает разлагающую деятельность мировых посредников и должностных лиц крестьянского «самоуправления», усиление репрессий к участникам движения со стороны царизма и распространение идеи «слушного часа», что привело к спаду крестьянских волнений. Все это так. Но ведь отмеченные факторы оставались в силе, к примеру, и в 1862 г., когда кривая крестьянского движения опять взметнулась вверх. К тому же вряд ли можно рассматривать тот или иной этап в выступлениях крестьян только как взлет или спад. Очевидно, всякому этапу присуши элементы того и другого.

В периодизации М Е. Найденова не бесспорной является и конечная грань крестьянского движения периода реализации реформы 1861 г. Оно обрывается на феврале 1863 г. Однако известно, что введение уставных грамот не было закончено к 19 февраля 1863 г., как рассчитывало царское правительство; оно продолжалось до конца того же года и сопровождалось борьбой крестьян. Явный спад в крестьянском движении обозначился лишь к концу 1863 – началу 1864 г.

С нашей точки зрения, крестьянское движение рассматриваемого периода следует подразделять не на три, а на два этапа. Первый этап включает в себя весну и начало лета 1861 г., второй – продолжался с лета 1861 г. до конца 1863 – начала 1864 г.

На первом этапе крестьяне, объявив манифест 19 февраля подложным, пытались самочинным путем провести в жизнь свои представления о воле. В большинстве своем они всерьез верили, что тот манифест, которым царь будто бы даровал им настоящую волю, помещики умышленно спрятали и читают подложный, барский. Поверив в это, крестьяне отказывались от работы на барщине и от уплаты оброка, производили потравы господских полей и вообще выходили из всякого повиновения помещичьей администрации.

Путем расстрела, массового применения розог и других карательных мер царская администрация постаралась убедить крестьян в истинности манифеста и «Положений 19 февраля». В связи с этим необходимо подчеркнуть, что никогда в дворянских имениях розги не применялись столь часто, как во время объявления крепостным крестьянам «воли». Порядочная доза ударов розгами, горько иронизировали современники, являлась для темного люда наглядным доказательством подлинности «высочайшего» манифеста.

Исходным и определяющим моментом второго этапа была настойчивая борьба крестьян против уставных грамот.

Что такое уставные грамоты?

Это документы, регламентировавшие те «новые» отношения, которые склады вались между помещиками и их бывшими крепостными при проведении в жизнь «Положений 19 февраля». В них фиксировались размер отводимой крестьянам земли, величина и состав отрезков, характер и объем повинностей, сумма выкупных платежей и т. д. Таким образом, уставные грамоты непосредственно затрагивали жизненные интересы крестьян, юридически закрепляя тот неслыханный грабеж, который учинили помещики во время проведения реформы 1861 г.

Уставные грамоты, как правило, составлялись самими помещиками или управляющими их имениями. Каждая такая грамота распространялась или на целое селение, или только на часть его, если селение принадлежало нескольким владельцам, или же на ряд смежных селений, входивших в состав одного имения. Введение уставных грамот в действие намечено было завершить к 19 февраля 1863 г., однако расчеты царских реформаторов разбились об упорное сопротивление крестьянских масс. Среди последних в то время распространились слухи, что обнародованные «Положения» являются всего-навсего предварительным распоряжением правительства, а закон о настоящей воле появится через два года. Причем, согласно этим слухам, настоящая воля ожидает только наиболее выдержанных и стойких. Те же крестьяне, которые поддадутся давлению помещиков и примут уставные грамоты, непременно лишатся предстоящих царских милостей и их закрепостят снова.

Такого рода слухи, показывающие силу наивно-монархических иллюзий крестьянства, были явлением повсеместным, всероссийским, в связи с чем Александр II вынужден был откликнуться на них. 15 августа 1861 г., выступая перед депутацией волостных старшин, он заявил: «До меня доходят слухи, что вы ожидаете другой воли. Никакой другой воли не будет, кроме той, которую я вам дал. Исполняйте требование законов. Трудитесь и работайте. Будьте послушны властям и помещикам»[434].

Многочисленные документальные материалы свидетельствуют, что эта речь Александра II, которая была напечатана во всех газетах, не рассеяла народных толков. Крестьяне по-прежнему с большим нетерпением ожидали издания закона о настоящей воле и упорно отказывались принимать уставные грамоты. Бойкотируя их, они тем самым выступали против сохранения помещичьих латифундий и вотчинной власти, против оброка, барщины и выкупных платежей, за свободное и независимое от дворян развитие своего хозяйства. Особенно большое упорство крестьяне проявляли в тех случаях, когда введение уставных грамот сопровождалось переселением их с одних мест на другие.

Итак, грабительская реформа 1861 г. повсеместно вызвала глубокое разочарование, острое недовольство и массовые волнения среди крестьян, стремившихся к решительной и полной ликвидации феодального строя. Эти волнения принимало самые разнообразные формы. Нередко они были чрезвычайно упорными и продолжительными, а по своему масштабу в несколько раз превосходили освободительное движение дореформенных лет.

Борьба крестьян против грабительских условий реформы 1861 г. нашла горячий отклик и поддержку в лагере дореволюционных демократов. Вожди революционно-демократического лагеря ясно видели ограниченность «Положений 19 февраля» и использовали все возможности для разоблаения их речувством глубокого возмущения и негодования писал в «Колоколе» А.И. Герцен. Такую же оценку дал реформе 1861 г. и Н.П. Огорев. В работе «Разбор нового крепостного права, обнародованного 19 февраля 1861 г. в Положениях о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», Огрев писал: «С горечью в сердце и глубокой печалью мы должны сознаться, что кроме дозволения крестьянам вступать в брак без согласия помещика, что и без того делалось в имениях, где помещики не жили, личных прав для крестьян, вышедших из крепостной зависимости, не существует, потому что из крепостной зависимости не вышли.

Взрыв крестьянских волнений после обнародования «Положений 19 февраля» и кровавое подавление их царскими войсками сыграли важную роль в выпрямлении политической линии А.И. Герцена, в переходе его последовательные революционно-демократические позиции. Весной 1861 г. он решительно отмежевывается от либералов – Кавелина, Корша, Кетчера и «всей сволочи», которая приветствовала реформу и прославляла царя. После бездненской трагедии, обращаясь к крестьянину – «труженику и страдальцу земли русской», А.И. Герцен писал: «Ты ненавидишь помещика, ненавидишь подьячего, боишься их – и совершенно прав; но веришь еще в царя и архирея… не верь им. Царь с ними и они его»[435]. Герцен напряженно следил за ростом политического возбуждения в России и звал молодежь идти «в народ», чтобы связать свое дело с делом народа.

Н.Г. Чернышевский, скованный цепями царской цензуры, вынужден был облечь свой протест против «Положений 19 февраля» в форму молчания. В мартовской книжке «Современника» за 1861 г. он писал: «Вы, читатель, вероятно, ожидаете, что я поведу с вами речь о том, о чем трезвонят, поют, говорят теперь все журналы, журнальцы и газеты, т. е. о дарованной крестьянам свободе. Напрасно. Вы ошибаетесь в ваших ожиданиях. Мне даже обидно, что вы так обо мне думаете»[436]. Эта лаконичная заметка лучше пространных статей свидетельствует, как отнесся вождь и идейный вдохновитель революционно-демократического лагеря к реформе 1861 г. Красноречиво замалчивая «Положения 19 февраля», Чернышевский в то же время публиковал данные, посвященные черным невольникам в Соединенных Штатах Америки. Этим самым он давал понять демократическому читателю, что жизнь русских крестьян фактически мало чем отличается от жизни негров-рабов.

Н.Г. Чернышевский оценил реформу 1861 г. как мерзость и величайший обман крестьян. В замечательной статье «Письма без адреса», написанной в начале 1862 г., но не пропущенной царской цензурой, он с фактами в руках показал, что «Положения 19 февраля» изменили только форму отношений между помещиками и крестьянами, а существо их осталось почти прежним[437].

Н. Г. Чернышевский беспощадно разоблачал предательство, трусость и политическое убожество либералов, вскрывал узость их реформаторских планов и вред монархических иллюзий. Он доказывал, что только низвержение царского правительства и уничтожение помещичьего землевладения посредством народной революции могут явиться условием и необходимыми предпосылками социально-экономического и политического прогресса России.