Поют черноморские волны - Борис Крупаткин

А вот и Регина Гараи. В ярком платье, с яркими бусами, с черными волосами, раскинутыми на плечах, она кажется цыганкой. И она действительно оказывается цыганкой. Фашисты расстреляли весь ее табор. Пятилетнюю Регину подобрали в лесу без сознания. Ее ждала судьба бездомной попрошайки. Но в Венгрии ныне иная жизнь. Регину взяли в детский дом, она окончила школу, пришла на фабрику… Она активист общества дружбы с СССР, ездила в Советский Союз, на спичечные фабрики Белоруссии, изучает русский язык.

— Давайте погадаю! — вдруг прерывает свой рассказ Регина, и перед нами истая цыганка, но с таким сиянием глаз, что веришь — она может нагадать счастье. — Ждет вас близкая дорога в автобусе, — скрывая улыбку, нараспев говорит Регина. — Ждет вас дальняя дорога по Дунаю, справа и слева от вас будут друзья и песни, над вами солнце…

«Гадание» секретаря комсомола сбывается быстро и полностью. Мы мчимся в заводском автобусе к Дунаю, вокруг нас друзья и песни, залетевшие сюда из времен нашей молодости:

Смело, товарищи, в ногу,Духом окрепнем в борьбе…

Мы мчимся по большому кольцу — Надькеруту, и песня все время обгоняет нас.

— Куда наш путь, Стефан?

— Если хотите знать, все дороги в Будапеште ведут к проспекту Ленина. Разумеется, краса столицы нашей — площадь Кошута, улица Ракоци, но проспект Ленина — душа ее…

Впереди засияли зовущие огни проспекта, и мысль о том, что мы видели ленинские проспекты и бульвары во всех столицах социалистического мира, рождала образ необъятной дороги всех дорог, носящей имя вождя нашей эпохи…

В царство свободы дорогуГрудью проложим себе…

1965—1972 гг.

Зори Урала

Главное действующее лицо «Уральских зорь» Михаил Андреев является одним из немногих героев этой книги, с которым автору, к сожалению, не довелось встречаться лично. Но вот уже ряд лет я вновь и вновь возвращаюсь к изумительной истории его жизни, и каждая новая ее страница приобщает к событиям поистине исторического звучания…

Молодой уральский рабочий Михаил Андреев не случайно оказался в самом центре революционных бурь, свершений и преобразований 1917 года, и рассказ о его замечательной жизни, устремленной в Будущее, правомерно завершит эту книгу.

I

Жизнь Михаила Андреева до 1917 года мало чем отличалась от обычной трудовой жизни рабочего, сына рабочего. Родился он в последние годы прошлого века в бедной крестьянской семье, в отдаленном уезде Казанской губернии. И, как это было обычным в те тяжелые времена, в поисках лучшей доли отец решил бросить голодную кабалу на земле — подался с группой односельчан на Урал, откуда шли вести о спросе на рабочие руки. Попал Ананий Андреев на строительство Надеждинского завода и сменил «шило на мыло» — одну кабалу на другую. Четверть века не разгибаясь гнул спину чернорабочим и так и умер, не увидев лучшей доли, о которой мечталось в далеком голодном селе…

С малых лет впрягся в эту лямку сын Анания — Михаил. Детство промелькнуло как пасмурный день — пареньку не было еще тринадцати, когда отец привел его в болтовую кузницу механического цеха, и мастер из милости (за немалое угощение) определил Михаила подручным — на побегушках. Было это в памятном 1905 году.

И пошли, потянулись годы подневольного труда на самом северном в России Надеждинском заводе, где рабочие были бесправны больше, чем где бы то ни было. «Мальчик на крышках» в мартеновском цехе, чернорабочий дворово-ремонтного цеха, помощник машиниста парового крана, ученик электромонтера, слесарь, электромонтер… С места на место порой приходилось переходить из-за придирок мастера, из-за сокращений, по болезни. Заработки были грошовые, жизнь трудна в суровом северном краю. И страшно было видеть, как равнодушны хозяева и их подручные к рабочему человеку, к его труду!.. Вот в лютый мороз, на ледяном ветру, почти вплотную к раскаленным болванкам возятся с тяжелыми клещами канавные. Никакой техники безопасности не было и в помине: вспыхнет одежда, обожжет, искалечит руки, лицо — сам виноват. А на место твое тут же возьмут других, давно мучительно ожидающих любой работы.

Надеждинск — почти самый крайний уральский завод, за ним — отроги Каменного Пояса, и тут, на забытой богом стылой земле, принадлежавшей царскому сановнику Половцеву, как хотели, хозяйничали его опричники. Жалованье рабочим деньгами платили редко, выдавали боны, по которым отпускали гнилой товар в заводских лавках. Давили бессчетными штрафами…

Жили в рабочей казарме, зачастую в одной комнатушке-клетушке по две-три семьи, в скученности и грязи. Школа была доступна немногим, да и то лишь начальные классы. Детство кончалось быстро…

Всего три года довелось ходить и Мише Андрееву в так называемую народную школу в Надеждинском заводе, а дальше школой становилась сама жизнь… У рабочего юноши было два пути: либо спиться и покориться, либо бороться и не сгибаться. Михаилу Андрееву, как и многим его сверстникам, старшие товарищи помогли найти верный путь.

В 1914 году Андреев был арестован за распространение конфискованных номеров большевистской газеты «Правда», разоблачавшей антинародный характер мировой империалистической бойни. С тех пор и до самого 1917 года молодой рабочий — под гласным надзором полиции в числе явных заводских «смутьянов», тех, кто активно боролся против произвола эксплуататоров, против самодержавия, посильно помогал надеждинским большевикам.

Через несколько лет после победы Октябрьской революции Михаил Ананьевич просто и сердечно записал в автобиографии:

«В партию РКП(б) официально вступил в апреле 1917 года на Надеждинском заводе. Я считал, что только партия большевиков может освободить рабочий класс от цепей буржуазии… Рекомендовали меня товарищи Корнеев и Усатов. Оба рабочие — члены Коммунистической партии большевиков. В других партиях не состоял».

Тут уместно вспомнить народную поговорку: «Скажи, кто твои друзья, и мы скажем, кто ты».

То, что в бурные дни апреля 1917 года молодого рабочего рекомендовал в ряды ленинской партии Александр Федорович Корнеев, — верная порука преданности Михаила Андреева делу революции. Корнеев сам в партии с 1904 года, прошел тюрьмы и ссылки, на север Урала приехал, скрываясь от царских ищеек. Работая токарем на Надеждинском заводе, был одним из руководителей надеждинских большевиков, любимым вожаком рабочих…

Теперь Михаил Андреев — член партии. Он в самой гуще революционных событий, активист созданного в марте Надеждинского Совета рабочих и солдатских депутатов, рьяно выступает против меньшевиков, против «Комитета общественной безопасности», сколоченного из местных богатеев. Вместе со своими друзьями Щербининым и Курлыниным Андреев ведет большую работу в профсоюзе металлистов — самой массовой рабочей организации Надеждинска. И с каждым днем все жарче накал классовой борьбы, все чаще столкновения рабочих и заводчиков.

Революционные свободы, первые шаги рабочего контроля вызывают злобную ненависть управителей горного округа, завода. Как и в Петрограде, здесь, на Севере, они стремятся задушить революцию костлявой рукой голода… К осени запасы продовольствия в Надеждинске на исходе, а пополнять их заводчики не собираются. Рабочий получает всего полфунта мякинного хлеба в день, семьи, дети голодают, а управители грозят вообще закрыть завод.

Но Надеждинский Совет рабочих и солдатских депутатов теперь уже сила — орган революционной власти, выросла, окрепла и большевистская организация. Михаил Андреев становится одним из руководителей Совета, верным и надежным соратником Александра Федоровича Корнеева, Петра Карловича Зорина, прибывшего из Екатеринбурга профессионального революционера, большевика-матроса Никонова, возглавившего отряд Красной гвардии…

27 октября в Надеждинск пришла весть о победе пролетарской революции в Питере. С красными знаменами весь трудовой город собрался на митинг. Большевистский Совет заявил, что власть принадлежит ныне ему, и назавтра рабочий контроль предъявил свои права и требования управителям горного округа и завода. Саботажники долго не давали ответа, не являлись на вызовы в Совет. И в один из дней Андреев и Курлынин — от имени Совета и профсоюза металлистов — сами пришли в горное правление. Разговор был короткий. Знакомый чиновник с молоточками на петлицах форменного сюртука, хитро улыбаясь, разводил руками:

— Директор местного правления барон Таубе спешно убыл из Надеждинска, сейчас горный округ подчиняется только Центральному правлению в Петрограде, мы же, разумеется, лишь исполнители, решать нам ничего не дано… Что касается смены власти, сие горного округа вообще не касается — заводы и рудники, как известно, принадлежат не большевикам… Со своей стороны, мы, естественно, все что положено донесли в Петроград, ждем ответ свыше…