Амалия и Белое видение - Мастер Чэнь

А дальше поставьте себя в положение Стайна: главный его противник убит, но, оказывается, он ранее вызвал себе подмогу из Калькутты. Что это означает? Что Уайтмен не доверяет коллегам из местной полиции? Но есть и второе объяснение: Калькутта – это место, откуда поступает опиум-сырец, поэтому оттуда люди и появились. И, повторю, ни о какой операции с динамитом Стайн не имел понятия. И вот вам, пожалуйста – если кто-то сомневался, – Уайтмена нет, но эти калькуттцы и без него весело громят склады Стайна. И это не все – один каким-то мистическим образом оказался на месте еще одного убийства, подстроенного Стайном. То было, напомню вам, убийство полицейского информатора, выдавшего склад. А потом, кстати, при странных обстоятельствах погиб и владелец склада – то есть началась ликвидация свидетелей. Что понятно: Стайну только и оставалось, что продолжать убивать, чтобы купить себе время на финальную часть игры. То есть бегство. С деньгами.

Я остановилась, достала свой «Данхилл», а Джеральд изогнулся передо мной с зажженной спичкой, при этом радостно, с ухмылкой, покрутив шеей.

– Вы могли бы, господин Эшенден, с самого начала просветить меня по части того, кто есть кто в здешней полиции, кто какими вопросами занимается. Но поскольку мы тогда понятия не имели, с чем имели дело, то мне пришлось разбираться самой. Так вот, два года назад в пенангской полиции была создана так называемая превентивная служба. С очень простой задачей – бороться с контрабандой опиума, поскольку она подрывала доходы администрации. И поставили руководить этой службой моего старого друга, единственного в городе индийца на такой высокой должности – Тамби Джошуа. Так что второй после Уайтмена мишенью Стайна должен был стать именно он. Но Тамби – очень умный парень. Он попросту не хотел, чтобы его убили. Он позвал всех своих друзей и родных окружить его домик живой стеной. И на работе, скорее всего, старался ни на секунду не оставаться один, в закрытом от посторонних глаз кабинете. Но видели бы вы, как Тамби боялся, как он в ужасе шарахался от меня, не имея понятия, какое вообще отношение я – или все калькуттцы – имею к этой истории! Если бы я могла с самого начала затащить его в какой-нибудь темный угол и заставить обо всем рассказать…

– То есть ваш Тамби все знал и молчал? – заинтересовался Эшенден.

– Про опиум, – уточнила я. – Вряд ли про Стайна, по крайней мере сначала. А вдобавок у Тамби, судя по всему, не было фактов и доказательств, а попробуйте, если вы индиец, вступить в схватку с англичанином: кто же вам просто так поверит? Но дело явно шло к развязке, потому что у Тамби был сильный союзник. Если бы этот союзник успел сообщить о своих – и Тамби – подозрениях в Сингапур, то все пошло бы по-другому. Но, похоже, до этого не дошло. Может быть, фактов не хватало. И куда труднее мне было догадаться, какое отношение к делу имел этот самый союзник – Уайтмен. Это я сообразила буквально когда подъезжала сейчас к отелю. Полномочия Тамби, как он сам мне сказал, распространялись на пенангский порт, куда можно доставить сколько угодно опиума на небольших лодках. Ну, еще на улицы города. А опиум поступал из-за пределов Стрейтс-Сеттлментс. По большей части из Китая. Через Сиам, видимо. И это, конечно, требовало подключения спецотдела полиции. Чем-то же спецотделу надо было заниматься, когда он не готовился взрывать кого-то по заказу из Калькутты.

– Много неясного остается, – заметил как бы вскользь Эшенден, не замечая моей шутки и описывая уже зажженной сигарой полукруг перед лицом. – А именно ваша роль в этом деле.

– Да нет же, ничего неясного, – возразила я. – И даже никаких совпадений. Я попала в поле зрения Стайна дважды. У склада, конечно. А до того – я оказалась почти свидетелем еще одного его убийства, у храма, и еще кто-то – тот же Элистер – мог упомянуть мое имя во время какого-то разговора в полиции. Кстати, история с человеком, убитым у храма, долго не вписывалась ни в какие из моих версий. Я все размышляла: что делал полицейский информатор у храма, где, кроме нас с Элистером, никого не было? А все оказалось просто. Дело в том, что это для Стайна приезд десанта из Калькутты выглядел диверсией Джошуа – Уайтмена против него, Стайна. Но теперь поставьте себя на место Тамби Джошуа, очень осторожного человека. Он-то знал, что калькуттцы приехали вовсе не для того, чтобы ему помогать. А тогда – зачем?

– И ваш Тамби приставил к каждому из приезжих слежку. Ну, конечно же, – с удовольствием проговорил Эшенден.

– Сначала китайца, который следил за нами у Змеиного храма и был убит. Вот когда Тамби начал бояться уже всерьез. Поэтому приставил двоих, оба индийцы, они следовали за нами с Элистером в день его… исчезновения. Инспектор Коркоран скандалил, что здешняя полиция следит за ним и прочими приезжими, – грустно усмехнулась я. – И Элистер говорил, что у Коркорана есть какая-то тетрадь, куда он все эти факты записывал и грозился эту тетрадь показать кому следует. Я какое-то время думала, что из-за нее Корки и был убит. А оказывается, никому эта тетрадка не была нужна, разве что Тамби. Более того, из-за странного поведения Тамби я его очень долго подозревала. Сначала, когда я еще верила в динамитную версию, – потому что Тамби индиец, а речь ведь шла о Ганди. Потом я его подозревала, потому что он вполне бы мог придумать эту историю с палочками – индиец, в чьих руках находится отряд китайских головорезов, попробуй догадайся до такого. Очень эффектно, пока не сообразишь, что англичанину так же выгодно показать пальцем на другую расу.

– Вилли, а не пойти ли нам сегодня в чистое место, где можно поесть палочками? – неожиданно предложил Джеральд. – Не то чтобы я так любил оружие, но ведь палочки – это же, оказывается, интересно.

– Не раньше, чем я пойму, что и как делать с этой бандой, – отозвался великий литератор. – Не мое дело, конечно, разгонят и без меня, но хочется расставить все точки и запятые правильно.

– О, эта банда… Тут все было довольно просто. Полицейскому, да еще такого ранга, как Стайн, ничего не стоит поинтересоваться, у кого из только что приехавших в страну китайцев возникли проблемы с Мау Ва Кун. Места, где задают вопросы. Иммиграции. Там, как ни странно, довольно четко видят, какого рода людей лучше не впускать. Вопросы они задавать и правда умеют. Далее Стайну оставалось помочь таким людям все-таки въехать в страну. Сделать им фальшивые документы, что-то в таком роде – и дальше держать их на крючке. Это не армия убийц – суть дела сначала была иной. На рикшах очень удобно развозить контрабандный опиум. Ну, а пуллеры очень быстро должны были сообразить, что заняты чем-то незаконным. И что крючок увязает все глубже. И когда оказалось, что, ко всему, надо еще и убить кого-то, – ну, это вряд ли стало большой неожиданностью. Банда, кстати, была организована очень грамотно. Улик против Стайна – никаких. Он нашел тут человека, погибающего от того же самого опиума, дал ему кредит или просто записал на него двадцать рикш – ведь все эти повозки имеют регистрационный номер, и вдобавок зарегистрированного владельца. Видимо, для самого этого человека такая сделка выглядела как протянутая белым собратом рука помощи. А теперь представьте себе – китайскую банду или одного из нее арестовывают за незаконную торговлю опиумом. Так ведь владелец рикш – опиумоман, да еще и человек, лет десять проведший в Китае, говорящий на всех его мыслимых диалектах. Вот вам и злодей. Что бы этот злодей ни рассказывал. Ну, и вообще, представьте эту картину: кто угодно, тем более – индиец-инспектор, пытается обвинить своего начальника-англичанина на основании показаний какого-то там опиумомана.

– А палочки? – напомнил неумолимый Джеральд.

– Эту занятную историю века этак из восемнадцатого мог рассказать Стайну этот самый несчастный, который про китайцев знает все. А я узнала ее из одной старой книги… Кстати, надо сделать так, чтобы Тамби оставил этого несчастного в покое. Его надо лечить, а не арестовывать. Но тут я сама смогу этого от него добиться, как мне кажется. Теперь, с самоубийством Стайна, все это будет просто. Я успела. Торопиться мне надо было не столько к вашему приезду, господа, сколько для того, чтобы не давать Стайну никакого отдыха, показывать, что события опережают все, что он мог бы задумать, а тут еще Элистер, который так и остается недоступным, Тамби, как неприступная крепость. Ну, и я. В общем, много свидетелей так и не удается ликвидировать. Что остается?

– Вы решили не давать Стайну отдыха? Вы сильно рисковали, – констатировал Эшенден.

– Я рисковала бы больше, если бы дала время Стайну все обдумать и начать действовать спокойно, – возразила я. – Он ведь мог бы, для выявления Элистера, ну – захватить меня, начать допрашивать, да что угодно. Добраться и до Тамби. Я только сейчас понимаю, как мне должно было быть страшно.

– А как вы его провоцировали – через объявления в газете? – весело поинтересовался Джеральд.