Пустая лодка. Беседы по высказываниям Чжуан Цзы - Бхагаван Раджниш

«Не обольщайтесь, — ответил тот человек, — просто я выступаю после вас».

Когда вы слушаете, вы слушаете потому, что вы выступаете следующим. Это дает вам силы вытерпеть болтовню этого человека — это сделка, своего рода торговля. Если вы хотите заставлять скучать других, то вам придется позволить им надоедать вам. Когда вы считаете кого-нибудь скучным, занудой, то вы на самом деле имеете в виду, что этот человек не дает вам возможности выступить после него. Он все продолжает и продолжает говорить, и вам никак не удается отыскать промежуток, чтобы вклиниться со своим выступлением, он не позволяет вам начать досаждать ему. Тот человек кажется вам воплощением занудства, но на самом деле любой набитый словами ум — это сама скука.

Когда вы поймете это?! Почему человек скучен? — потому что остались одни лишь слова, в них нет рыбы, только блесна… бесполезные, бессмысленные, бессодержательные, за ними ничего нет. Это как погремушка, трещотка, просто какой-то шум; никакой мысли они не привносят. Когда появляется смысл, это прекрасно; когда существует содержание, вы растете, вы что-то приобретаете, чему-то учитесь благодаря ему; когда имеется глубокая мысль, когда вы сталкиваетесь с человеком, способным, умеющим мыслить, то это дает вам новый прилив энергии. Это не пустая трата сил и времени, это обучение, это опыт. Редко удается найти человека, который молчалив. Трудно отыскать того, кто способен молчать.

Если вы сумеете найти молчаливого человека и сможете убедить его побеседовать с вами, то вы приобретете очень многое — ибо когда ум не заполнен словами, то сердце начинает говорить с сердцем. Когда все исходит из молчания, когда каждое слово рождается в молчании, оно прекрасно, оно живо, оно чем-то делится с вами. Но когда слово происходит лишь из толпы других слов, оно безумно; и оно может свести с ума и вас.

Маленького пятилетнего мальчика учитель спросил: «Твоя младшая сестренка уже научилась разговаривать?»

«Да, научилась, — ответил мальчик. — Мы теперь учим ее молчать».

В том-то и беда. Вам приходится учить слова, учиться разговаривать, — это часть жизни; а потом вам приходится учиться молчать, учиться тишине, учиться быть безмолвным, бессловесным. Университеты, родители, учителя, — все они учат вас болтовне, учат вас словам; но затем вам приходится искать мастера, который научит вас молчанию.

Один немецкий ученый явился к Рамана Махарши и сказал: «Я пришел очень издалека, чтобы научиться у тебя чему-нибудь».

Рамана рассмеялся. «Тогда ты пришел не туда, — заметил он. — Тебе надо в какой-нибудь университет, к какому-нибудь ученому, знатоку, к какому-нибудь великому пандиту; там ты сможешь научиться. А если ты пришел ко мне, то имей в виду, здесь учиться нечему, мы только разучиваем. Я могу лишь научить тебя, как разучиться, как избавиться от слов, чтобы в тебе родилась пустота. Эта пустота божественна; эта пустота и есть Бог».

Где вы ищите? В словах, в писаниях? Тогда не сегодня-завтра вы станете атеистом. Пандит, ученый — он не может долго оставаться верующим. Запомните, как бы он ни изучал их, что бы он ни отыскал в них — в Библии, и в Гите, и в Коране — ученый не может не стать в один прекрасный день атеистом, потому что это логически вытекающее следствие из привычки к собиранию слов. Рано или поздно у него возникнет вопрос: «А где же Бог?» Ни Библия не способна дать на него ответ, ни Гита. Более того, все Библии, Гиты, Кораны, когда они слишком занимают ваш ум, могут привести к тому, что вы наоборот утратите божественное, ибо все пространство вашего ума заполнится ими… внутри вас слишком много мебели, все слишком заставлено. Богу там не пошевельнуться. Бог, скорее всего, будет просто не в силах наладить с вам контакт, если ваш ум чересчур словесен, чересчур вербален. При этом слушать невозможно, а если вы не в состоянии слушать, то как же вы можете молиться? Нет никаких сил ждать, слова так нетерпеливы, они стучатся в вас, стремясь выбраться наружу.

Я слышал такую историю:

Как-то раз, часа в три утра, Мулла Насреддин позвонил знакомому бармену и спросил его: «Слушай, когда, наконец, откроют бар?»

«Ну ты нашел время задавать такие вопросы, — возмутился бармен. — Ты постоянный посетитель, Насреддин, и ты прекрасно знаешь, что мы открываемся в девять утра. Ложись снова спать и потерпи до девяти», — бросил трубку.

Но минут десять спустя Насреддин позвонил опять и сказал: «Слушай, но мне очень надо. Может быть все-таки можно отпереть бар?»

Тут бармену это уже надоело. «Ты вообще соображаешь, что делаешь? — заорал он в трубку. — Я тебе сказал, ни минутой раньше девяти. И не звони сюда больше», — и снова швырнул трубку на рычаг.

Но через десять минут тот позвонил снова. «Ты что, свихнулся, что ли? — взвыл бармен. — Не будет тебе никакой выпивки до девяти».

«Подожди, не бросай трубку, ты не понимаешь, — разрыдался Насреддин. — Меня заперли в зале, и я не знаю, как отсюда выбраться!»

Если ваш ум перегружен словами, теориями, писаниями, они будут продолжать стучаться: «Выпусти нас, мы хотим выбраться отсюда, мы хотим прозвучать!» А когда ум стремится выбраться наружу, старается проявиться, Бог не может проникнуть в вас. Когда ум хочет выбраться наружу, хочет изрекать, он закрыт для всего, что входит вовнутрь. Он закрыт, это одностороннее движение — двигаться ему навстречу невозможно.

Когда вы проявляете свою агрессию через исходящие от вас слова, ничто не может проникнуть в вас: ни любовь, ни медитация, ни Бог. А все прекрасное — это входящий процесс. Когда вы безмолвны, когда никакие слова не стучатся внутри вас, стремясь выбраться наружу, когда вы пассивны — в этот миг ожидания рождается красота, прекрасное, в этот миг случается любовь, приходит молитва, в этот миг ожидания в вас нисходит Бог. Но если человек слишком предается разговорам, слишком подвержен болтовне, чересчур увлекается словами, — он упустит это все. И в конце у него будет лишь скучная и обширная коллекция слов и теорий, логики, всего что угодно — но ничего стоящего у него не будет, ибо все содержание будет утрачено.

У вас есть сети, есть блесна, но у вас нет рыбы. Если бы вы действительно поймали рыбу, то вы бы сразу же выбросили сети. Кому они тогда нужны? Если вы поднялись по лестнице, то вы сразу же забудете о ней. Кого она заботит? Вы трансцендировали ее, она уже использована.

Поэтому, когда человек действительно узнает что-то, знание забывается. Это и есть то, что мы называем мудростью. Мудрый — это тот, кто оказался способен разучиться от знания. Он просто отбрасывает все несущественное.

Чжуан Цзы говорит:

Где мне найти человека,

позабывшего слова?

Он — тот,

с кем я хотел бы поговорить.

С ним стоит поговорить. Это может оказаться не так-то легко — убедить его поговорить, но даже просто быть поблизости от него, даже просто сидеть с ним рядом — это будет общением, причастием, это будет передачей, будет связью — глубочайшими из всех, какие только возможны. Два сердца сольются, растворившись друг в друге.

Но откуда эта привязанность к словам? — она происходит оттого, что символ представляется вам чем-то реальным. И, если вы повторяете его вновь и вновь, этим повторением вы сами себя гипнотизируете. Начните повторять себе что-нибудь, убеждать себя регулярно в чем-то, и, спустя некоторое время, вы в это поверите, вы забудете, что это всего лишь выдумано вами. Повторение вызовет у вас уверенность, что вы уже давно это знаете и убедились в этом на опыте.

Если вы впервые попадаете в храм, вы полны сомнений, неуверенности. Или в этом храме действительно что-то есть, или это только кажется, то ли Бог есть, то ли нет… Но начните ходить туда каждый день, опять и опять, и продолжайте повторять весь ритуал, все молитвы; и, кто бы вам что ни говорил, продолжайте делать это день за днем, год за годом. И вы позабудете все сомнения, зарождавшиеся в вашем уме первое время. Благодаря беспрерывному повторению это все проникает вглубь вашего ума, и вот вы уже начинаете ощущать, что это — храм, что здесь живет Бог, что это — жилище Бога. Теперь вы переместились в мир иллюзии.

Вот поэтому все религии настаивают на обучении детей с самого раннего возраста, с какого только возможно, — потому что, если не сделать это с самого детства, то потом уже будет весьма непросто обратить людей в столь глупые вещи, как религия, это будет трудно; очень трудно. Психологи утверждают, что любого человека следует подлавливать до семилетнего возраста. Ребенок может быть поставлен в такие условия, что станет индуистом, мусульманином, христианином или чем угодно, — коммунистом, теистом или атеистом; это все без разницы, главное — сцапайте ребенка до семи. До семилетнего возраста ребенок усваивает почти половину всего того, что он вообще выучит за всю свою жизнь.

И эти пятьдесят процентов имеют наибольшее значение, поскольку что они становятся основой. Он выучит еще много после этого, он создаст огромную структуру знаний, но вся эта структура будет покоиться на знании, усвоенном, когда он был ребенком. А в это время — до семи лет — у ребенка еще нет логики, нет аргументативности. Он доверяет, изучает; он верит. Он еще не может сомневаться, потому что он не знает, что существует — вера, и что существует — сомнение.