Нежный плен - Роберта Джеллис

— Когда Иэн сможет спокойно вернуться в Англию? — вместо прямого ответа поинтересовалась Джоанна.

Джеффри не мог не понять ее: день их свадьбы зависел от возвращения Иэна. Он помрачнел и пожал плечами.

— Из Ирландии приходят очень хорошие известия, но мой отец считает, что между мной и тобой не все так просто, Джоанна. Хотя у него и в мыслях нет, что я, имея определенное влияние на Иэна, мог отговаривать его от возвращения именно по этой причине. Папа все еще верит, что валлийцы усмирены и не восстанут против нас. Что касается Иэна… Если до лета не возникнет никаких проблем, значит мы с Оуэном ошибались, и Иэн сможет вернуться домой. Я буду рад этому больше других. Я чертовски устал и охрип от командования, да и к тому же я не уверен, что справился со своей задачей.

— Ты отлично справился со всем, Джеффри! — успокоила его Джоанна. — Уверена, что ты несправедлив к своему отцу, считая, будто он плохо думает о тебе.

— Возможно, — недовольно ответил Джеффри. — Но внутри я весь пылаю огнем и готов схватить за глотку любого!

— Я заметила это! — с горячностью сказала Джоанна, не сдержав себя.

Очевидно, Джеффри не нуждается в утешении, и хорошая жена может ссориться с ним сколько угодно. Джоанне неоднократно повторяли, что чрезмерная уступчивость отнюдь не является добродетелью. К тому же ей рассказывали, как королева Беренгария потеряла своего мужа именно потому, что не желала давать ему поводов злиться на нее.

Если Джеффри и понял слова Джоанны как приглашение к новой ссоре, то не подал вида. Он продолжал говорить о том, что, видимо, не выходило из его головы:

— А затем мой отец, который иногда бывает необыкновенно глуп, говорит мне, что сам попросил короля не приглашать меня на церемонию, дабы я не смог участвовать в турнире…

Джеффри опять замолчал и выругался про себя. Всего несколько часов назад леди Эла корила его за восторженные разговоры о драках, а он снова сел в лужу: ведь Джоанне подобные мужские забавы тоже не нравятся.

Девушка лишь на мгновение закрыла глаза при этих словах. Она просто не могла понять, что движет Джеффри. Он проигнорировал ее многообещающее приглашение на ночь, затеял этот нелепый спор и даже посматривает на нее с какой-то прохладцей. Очевидно, он ждет, что она рассердится. Она бы с радостью угодила ему, но он не сказал ни одного слова, которое могло бы ее обидеть.

— Так в чем же дело? — спросила озадаченная Джоанна.

— Я собирался поделиться с тобой кое-чем приятным для меня, но у нас с тобой разные точки зрения на этот счет.

Джоанна снова прикрыла глаза. Ей могла не нравиться лишь одна-единственная вещь при дворе, от которой Джеффри получал удовольствие. Выражение ее лица, должно быть, сразу же выдало ее, потому что Джеффри вдруг густо покраснел, а затем весело рассмеялся.

— Джоанна, я хотел сказать, что мне легче орудовать своим мечом на турнире, чем болтать языком. Мне очень жаль, тебе не нравится это, Джоанна, но…

— Кто сказал, что мне это не нравится? — изумилась девушка.

Она не связывала их спор о войне, возникший в Клайро, с участием в придворном турнире. Джоанна знала, что мужчины часто получают во время турниров раны, но эти раны обычно не представляют большой опасности, а смертельные исходы очень редки. На турнире проявлялся скорее азарт, нежели желание причинить вред своему сопернику. Довольно часто, когда раненого уносили с ристалища, заботу о нем проявлял человек, который ранил его. Джеффри не понимал, что Джоанна знает разницу между войной и рыцарским турниром. Вот леди Эла, похоже, ее не видит. Первоначальное чувство облегчения вытеснила беспокойная мысль о том, что Джоанна не рассердилась, поскольку совершенно не волнуется за своего жениха.

— Несколько месяцев назад ты не очень лестно отзывалась о сражениях, — сказал Джеффри.

— Разве? О, Джеффри, чем стоять и разговаривать здесь, лучше тебе зайти в дом и отдохнуть.

Его не удовлетворил ее ответ.

— Нет. Я хочу сообщить отцу о твоем благополучном прибытии, да и к тому же сомневаюсь, что смогу расслабиться в доме, полном слуг, подметающих и расстилающих ковры, переставляющих мебель. Лучше нам встретиться в другой обстановке, и поскорее.

Джоанна только улыбнулась, что, впрочем, тоже не удовлетворило Джеффри. Он бесстрастно поцеловал ее руку и отвернулся, желая тем самым как бы упрекнуть Джоанну Однако этот жест абсолютно не достиг цели, ибо девушка приняла его как нежелание предаться более интимным объятиям в присутствии ожидающих их людей.

Она проводила Джеффри взглядом и, довольная, приступила к делам, которые гораздо легче решать без нетерпеливого мужчины под боком.

Хотя Джеффри не вернулся, чтобы провести ночь в постели, которую Джоанна приготовила ему, она не обиделась и не приняла это как наказание. И поскольку Джоанна была скорее просто влюблена, нежели любила, она по-иному, не как Джеффри, воспринимала слова и поступки людей, не видела многозначительности в их жестах, улыбках. Прознай Джоанна о каких-нибудь действиях Джеффри, открыто показывающих его любовь к другой женщине, она пришла бы в ярость и ощутила боль. Пока девушка не искала доказательств любви в каждом взгляде Джеффри, она и не страдала от разочарования при отсутствии таковых.

Поэтому Джоанна встретила Джеффри улыбкой, когда он приехал, чтобы проводить ее сначала в дом своего отца, а затем ко двору. Размышляя всю ночь о неожиданной холодности своей невесты, Джеффри совершенно не обманывался насчет ее кротости. К сожалению, расстояние между домами графа Солсбери и Джоанны было невелико. Будь оно побольше, девушка заметила бы, что ее жениха тревожит что-то. А поскольку она решила, что он все еще поглощен разногласиями с отцом, то, как только они оказались в обществе других людей, Джоанна полностью отвлеклась от мыслей о Джеффри. Приветствия, обмен новостями…

Встреча с королем прошла очень хорошо. Джон показал себя с наилучшей стороны, был добр и шутил, открыто смеялся над тем, что Вильям Солсбери сорвал его попытку порадовать племянника и невестку неожиданностью их встречи.

— Я снизошел до того, чтобы послать тайно приглашение леди Джоанне… чтобы Джеффри нашел ее здесь. Однако мой дражайший брат вставляет мне палки в колеса и просит не приглашать его сына. Но вы можете видеть, что благие намерения вознаграждаются: Джеффри приехал сам. Так что я поступил правильно и угодил всем.

Речь короля доставила удовольствие всем. Граф Солсбери расцвел, а Джеффри даже улыбнулся. Такое объяснение действий Джона, вполне логичное и совсем невинное, в полной мере соответствовало характеру короля. Он бывал очень добр и заботлив к тем, кого любил, особенно, если это не стоило ему ни пенни. Его развращенность, конечно, внушала опасения, но граф и Джеффри хотели верить, что Джон не станет пятнать честь членов собственной семьи. Джоанна проявляла большую осторожность, поскольку выросла на историях о невероятной злопамятности Джона и его зависти к другим людям, но вела себя так, будто король оказал ей чрезвычайную любезность. Ведь не могла же она допустить, чтобы ее неблагодарное отношение лишь усилило враждебность Джона к ее матушке и отчиму. Просто впредь она будет стараться не попадаться на глаза королю, после того как поблагодарит его за доброту, что легче принять за скромность молодой девушки, нежели за оскорбление.