История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина

Таким образом, целых 16 куреней поселены были в самой удаленной от Кубани и укромной части Черномории, вблизи Донской области.

Остальные 16 куреней также были более или менее удалены от Кубани и черкесов внутрь края. По р. Большому Бейсугу намечены были места для куреней Березанского и Батуринского, по Малому Бейсугу для Кореновского и Дядьковского и по р. Кирпилям для Платнировского и Сергиевского. И эти реки также более или менее удалены от Кубани. Наконец, десять куреней размещены были в треугольнике между Кубанью, Азовским морем и перечисленными выше куренями. В урочище Сачи попали курени Поповичевский и Мышастовский, к Сухому лиману Ивановский, Нижестеблиевский и Вышестеблиевский, на Сухую Ангелику курень Полтавский, на Курки — Джерелиевский, Каневский и Медведовский и при постах Новогригорьевском и Широчанском — Титаровский курень.

Такое, более целесообразное, с точки зрения хозяйственной колонизации края, размещение куренных селений было результатом предварительного объезда и знакомства с краем нескольких старшин во главе с кошевым батькой Чепигой. Но и на этот раз Войсковое Правительство потерпело неудачу. Очень многие курени оказались в топких и неудобных для ведения хозяйства местах. Потребовалось немедленное же перенесение целых куренных поселений в другие места. Началась та бесконечно долгая неурядица передвижений населения с места на место целыми поселениями, на которую справедливо потом жаловался Котляревский; но и когда умер Котляревский, многие из куреней все-таки находились не на своих нынешних местах; были курени, менявшие по нескольку раз места. Судя по современной карте, большинство куреней, как Деревянковский, Переясловский, Ирклиевский, Брюховецкий, Тимошевский, Джерелиевский, Каневский, Медведовский и пр., очутились потом за десятки и даже сотни верст от места своего первоначального поселения. Разумеется, население при этом разорялось и край плохо устраивался. Богатые черноморские земли и угодья на первое время пошли «не в руку казаку».

Одновременно с размещением населения в куренных селениях на всей территории, Войсковое Правительство позаботилось устроить и резиденцию войска — город Екатеринодар.

По рассказам одного из интеллигентных представителей современных адыхейцев, султана Девлет-Гирея, на том месте, где сейчас находится Круглик, был аул Кушьмезуко-уй, т. е. Кушьмезукова роща. Здесь жили бжедухи, главой которых был Кушьмезуко. Каждый раз, когда он переежал на левый берег Кубани и посещал здешние леса, то осенью он набирал обыкновенно полный башлык желудей и, приехавши домой, разбрасывал их вокруг аула. Таким образом, была выращена целая дубовая роща, превратившаяся со временем в лес, который русские назвали Кругликом, когда заняли вблизи место под Екатеринодар. С устройством этого последнего, черкесы вынуждены были выселиться из своего аула. Часть их перешла на левую сторону Кубани и расселилась между существовавшими здесь аулами. Потомки этих выходцев и теперь еще помнят, что когда-то их предки жили возле Круглика в ауле Кушьмезуко-уй. Другая часть горцев выселилась в Кабарду и образовала там аул Кушьмезуко, под каковым названием он и теперь существует.

То же место черноморцы назвали Карасунским Кутом и основали здесь город Екатеринодар. Для этой цели был прислан землемер, придавший тот правильный, с прямыми улицами и кварталами план городу, который остался неизмененным и в наше время. Для возведения построек и занятия усадебных мест Войсковое Правительство установило известные порядки и правила. На занятие мест под усадьбы подавались заявления по начальству и только по получении разрешения производились постройки. Тот же порядок практиковался по отношению к лавкам и торговым заведениям. В короткое время Екатеринодар застроился жилыми строениями, но это были большей частью землянки, и домов, или «хат на верси», как значится в первом, статистическом описании Екатеринодара, было очень мало.

В передней части города, к югу против излучины Кубани, была устроена крепость, напоминавшая своей фигурой Запорожскую Сечь. В центре огромного четырех-угольника оставлено было место для церкви, а по окраинам в четырех направлениях устроено было 40 куреней для бездомовой сиромы и служивших в строю казаков.

Одной этой частью только и напоминал Екатеринодар старую Запорожскую Сечь. В самом же городе старшина сумела захватить лучшие места, предоставив рядовому казачеству довольствоваться глухими закоулками и топкими окраинами.

Так перешли и осели на свои обетованные земли черноморцы.

Глава V

Хозяйственный быт и внутренняя жизнь Черноморцев

Обетованные земли на Кубани представляли для черноморца выгоды в двух отношениях: во-первых, они отличались естественными богатствами, разнообразием и обилием угодий, а во-вторых, были обширны и свободны от заселения. Первого рода условия обещали хороший от хозяйства доход или, по тогдашней терминологии, добрую добычу; вторые гарантировали широкое распространение излюбленных форм хозяйства.

Как известно, черноморцы, вместе с организацией и традициями Запорожья, несли на новые места и хозяйственные формы с прежней своей родины. Это были примитивные виды хозяйства — пастушеское скотоводство, с слабым развитием земледелия, рыболовство и охотничьи и звероловные промыслы. Судя по этим формам, отличительную особенность казачьего хозяйства составлял их натуральный характер. Все виды занятий сводились к добыванию предметов для непосредственных нужд хозяйства и семьи, как пища, одежда, корма для скота, строительный материал и пр. Накопление богатства выражалось в живом товаре и естественных продуктах — в скоте, пищевых запасах, одежде и предметах незатейливой домашней обстановки. Богатство народное было богатством местной природы.

«Видел я прекрасное положение мест, порядочное заселение куренных слобод, изобилие скотоводства, в полях трав и хороший на посевах всход хлебов», — говорит Головатый в письме 4 мая 1795 года таврическому губернатору Жегулину. Тон и характеристика, вполне соответствующие тогдашнему экономическому укладу. Позже, в июне, Головатый сообщал графу Платону Зубову об удовлетворительном урожае хлебов и трав и своевременных полевых работах осевших переселенцев. Природа щедрой рукой рассыпала свои богатства. В этом году был особенно сильный разлив Кубани, покрывшей своими водами прибрежные низменности и степи на огромных пространствах. Вместе с разливом вод всюду зашла рыба, и «коропа было так довольно, что, — по свидетельству Головатого, — казаки, содержащие стражу, во время разъездов пиками и киями били эту рыбу и употребляли в пищу, совместно с тетерей казацкой, да и не голодны».

1795 год был третьим годом заселения Черномории и, следовательно, годом хозяйственного опыта, на основании которого можно было уже отчасти судить об экономических особенностях края. В Кубанском архиве сохранились очень интересные материалы по этому предмету. Таврический областной инженер, Василий Колчигин, посланный в Черноморию для межевых работ и разбивки планов под окружные города, должен был представить в Правительствующий Сенат карту Черномории и экономические примечания к ней. Набросав план последних, он послал их на просмотр Головатому, которого просил, — «по знанию его в экономии», — сделать свои замечания и пополнить упущенное. Получилось, таким образом, нечто вроде программы и описания по ней края.

В пункте первом этого описания, по вопросу «О хлебопашестве, на основании испытания», говорится, что на зиму озимая пшеница и рожь, а весной яровая рожь, пшеница, ячмень, овес, гречиха, просо, горох, конопля и лен сеются на Фанагорийском острове, при Копыле, за Черной Протокой по Кубани, при речках Понуре, Керпилях, Бейсуге и Ее «с их отдельностями», и что все эти хлеба, если бывают весенние дожди, дают «чрезвычайный плод».

В рубрике о птицах отмечено до 53 названий птиц или видов их. В то время в обилии водились еще тетерева, фазаны, стрепеты, лебеди, дрофы и другие ценные породы дичи.

В третьей рубрике подробно описаны породы рыб, время лова и цены на рыбу и ее продукты. Порода красной рыбы — осетр, севрюга, стерлядь и белуга — в огромном количестве добывались в разных местах Черного и Азовского морей — на Фанагории, у Тамани, в лиманах, на косах, в Кубани и даже в таких степных речках, как Бейсуг, Челбасы и Ея. Белая же рыба — судак, тарань, лещ и короп — ловилась казаками в достаточном количестве всюду, где только была вода — и в морях, и в Кубани, и в степных речках, и в лиманах, и в озерах, и во всех тех местах, куда проникала вода во время разлива рек.

Из белуги и осетра приготовлялись превосходные балыки, которые сбывались в Константинополь, в Еникале и в Россию по 5 р. 50 коп. ассигнациями за пуд, т. е. по 4 коп. серебром за фунт на наши деньги. Икра продавалась тогда по 4 р. 50 коп. ассигнациями за пуд, или, следовательно, по 3 с лишком коп. за фунт. По таким же соответственно низким ценам продавали казаки и все другие виды рыбы. Тысяча тарани стоила 1 р. 50 коп. ассигнациями, или 43 коп. серебром. Пуд белуги стоил на наши деньги 20 коп., пуд севрюги 23 коп., а пуд осетра около 35 коп., т. е. менее копейки фунт. Тысяча коропов в аршин размером продавалась по 21 руб., а так как короп в аршин размером весил не менее 20 ф., то, следовательно, фунт этой жирной и вкусной рыбы стоил около 1/10 копейки.