Андрей Громыко. Ошибка мистера Нет - Нелли Борисовна Гореславская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В эпоху Андропова КГБ знал о каждом из руководителей страны все, вплоть до самых сокровенных мелочей частной жизни. Единственное, что в те годы удавалось советским лидерам делать незаметно для КГБ, – так это умирать. Происходило это обычно так: вечером человек в добром здравии отправлялся спать. Утром удивленная охрана обнаруживала его в постели мертвым. Старый стал, понимаешь! Именно так завершил в 1976 году свой земной путь маршал Гречко. Вечером после работы лег спать. Утром пришедший его будить адъютант застал в постели только мертвое тело. Душа маршала, как говорил в подобных обстоятельствах один мой цэковский приятель, «присоединилась к большинству». Спустя шесть лет похожий казус произошел и с самим Брежневым. Вечером поужинал и отправился спать. Правда, за ужином, есть свидетельства, один раз кашлянул. Утром явившиеся его будить сразу аж два офицера КГБ, пораженные, констатировали: готов! Вишь ты, не доглядели!..»
И Чазов дает стандартное заключение: «сердечная недостаточность»…
В самом деле, через некоторое время после того, как у Брежнева начались проблемы со здоровьем, начинается странная череда смертей среди партийных и государственных руководителей СССР, причем тех, которые считались наиболее способными и перспективными. В это время Брежнев был уже тяжело болен, в январе 1976 г. кремлевским врачам с трудом удалось вывести его из состояния клинической смерти. По слухам, после этого случая «наверху» решено было с почетом отправить Брежнева на пенсию, а на его место назначить секретаря ЦК КПСС Федора Кулакова, отвечавшего за сельское хозяйство. По другому, более позднему, варианту московских слухов, за Брежневым должны были сохранить номинальный пост председателя Президиума Верховного Совета СССР, а пост генерального секретаря партии передать Кулакову. О том, что эти слухи имели под собой основу, говорит хотя бы тот факт, что они тогда даже успели пересечь океан и проникнуть в американскую прессу. Увы, всему этому не суждено было сбыться.
В июне 1978 года при невыясненных обстоятельствах Федор Кулаков неожиданно «скончался от острой сердечной недостаточности с внезапной остановкой сердца». Между прочим, в бытность свою на посту первого секретаря Ставропольского обкома Кулаков покровительствовал Горбачеву. Однако его смерть помогла Горбачеву гораздо больше, чем его покровительство: в Кремле освободилось то единственное место, на которое Горбачев мог претендовать, – пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству.
После этой странной смерти поползли не менее странные слухи: будто бы Кулаков после неудачной попытки захватить власть перерезал себе вены. Люди, близко знавшие Кулакова, опровергали оба сообщения (и о сердечной недостаточности, и о перерезанных венах), утверждая, что он был здоров, как бык, не знал, что такое головная боль или простуда, и, несмотря ни на какие неприятности, оставался неисправимым оптимистом. Подозрения по поводу странной смерти Кулакова были косвенно подтверждены тем, что ни Брежнев, ни Косыгин, ни Суслов, ни Черненко на похороны своего коллеги из Политбюро не прибыли – случай беспрецедентный в разработанном до мелочей церемониале похорон на Красной площади.
4 октября 1980 года в странной автокатастрофе погибает первый секретарь КП Белоруссии Герой Советского Союза и Герой социалистического труда Петр Миронович Машеров, пользовавшийся большой популярностью в народе, которого многие считали первым кандидатом на пост генсека после давно и тяжело болевшего Брежнева. Авария произошла на лучшей в Союзе автомобильной дороге – обновленной, «олимпийской» – в светлый, сухой и тихий день. Причем случилось это в субботу, когда машин на дороге было меньше, чем обычно. Сразу же возникли до сих пор упорно сохраняющиеся слухи о том, что гибель Машерова – это политическое убийство, замаскированное под несчастный случай.
В том же октябре 1980 года случился второй обширный инфаркт у Алексея Николаевича Косыгина. Первый произошел в 1976 году. Его положили в клинику на Мичуринском проспекте. Понемногу он стал поправляться, ему были даже разрешены прогулки по территории больницы. И тут ему предложили подать заявление об отставке. Косыгину позвонил Черненко: «Алексей Николаевич, вы все болеете, есть мнение, что вам надо подать в отставку». Косыгин спросил: «А почему Леонид Ильич мне об этом не скажет?» «Да он сам болеет…» – не нашел ничего другого сказать в ответ Черненко. Алексей Николаевич написал заявление об освобождении его от обязанностей Председателя Совета Министров СССР. На следующий день после отставки Косыгина лишили охраны, правительственной связи, служебного ЗИЛа… После этого он прожил недолго – 18 декабря Косыгин умер от острой коронарной недостаточности.
Больше соперников у Андропова не оставалось. Самые сильные, молодые и дееспособные из оставшихся (Романов, Гришин) оказались к тому времени сильно замазаны различным компроматом. Так первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Г. Н. Романов, имевший репутацию предельно честного, абсолютно не коррумпированного человека, жесткого, умного технократа, будто бы взял на свадьбу дочери из «Эрмитажа» сервиз Екатерины Второй, а гости в пьяном кураже его разбили вдребезги. Хотя свадьба была в 1974 году, вспомнили о ней почему-то только в 76-м, после избрания Романова в Политбюро. В ЦК потекли письма разгневанных граждан, требующих призвать «партийного бонзу» к ответу. Романов, который, разумеется, никогда никаких сервизов в «Эрмитаже» не брал и гуляний не устраивал, обратился за разъяснениями к Андропову. Тот сказал, что, по их данным, акция организована зарубежными спецслужбами с целью политической дискредитации главы Ленинграда. Однако на просьбу Романова сделать по этому поводу от имени КГБ официальное заявление Андропов ответил: «Ну что мы будем на каждый их «чих» откликаться. Не обращай внимания, работай». Этот ответ укрепил Романова в подозрениях, что в действительности «утка» про сервиз, сломавшая в конце концов его карьеру, вылетела из закоулков КГБ. Не изменил он этого своего мнения до конца жизни. Словом, все по пословице: не так уж важно – ты украл или у тебя украли, главное – что пятно осталось.
Подобным же образом был скомпрометирован и секретарь Московского горкома В. Гришин, который,
