Тайна дважды убитой. Следак Её Величества 1 (Следопыт Империи) - Григорий Грошев

— Я вернусь за тобой.

Ведьма почему-то расхохоталась. Ей захотелось смыть с себя позор, ужас последних дней. Тело всё забудет, но как быть с разумом? Вернулась в свою комнату, зашла в санузел. Сбросила с себя халат. Бледная кожа покрылась мурашками. Зеркала от пола до потолка отражали её облик бесстрастно, не стремясь ободрить и приукрасить реальность.

Ведьма наполнила ванну водой. Легла туда, силясь смыть с себя воспоминания. И вдруг заметила, что так и продолжает носить с собою бритву. Ту самую, что оставил Фёдор. Фёдор, который её бросил. Ванная наполнилась до краёв. Алиса нажала на мудрёный немецкий механизм: со свистящим звуком выскочило лезвие. Она уже приняла решение.

Глава 44. Сеанс чёрной магии и разоблачение

Фёдор был не из тех людей, кто легко меняет свои планы. Судебный ордер на обыск в доме купца был получен, команда — собрана. Однако дух его переполняли сомнения. Впервые в жизни ему позвонил Пётр Иваньков — несостоявшийся тесть, отец Алисы. Отношения у них были нейтральные: как-никак, отец семейства — целый министр, пусть и потешного ведомства.

Однако же, от голоса несостоявшегося тестя у Иванова по спине побежали мурашки. Возникало ощущение, будто действительно произошло нечто страшное.

— Мы не можем дозвониться до Алисы… — говорил Пётр сухо, безжизненно. — На службу она не явилась. Директор уверяет, что в последние дни она трудится, как одержимая.

— А слуги? — спросил следователь. — Пусть они ей передадут вашу просьбу.

— Экономка также не отвечает…

— Я давно с Алисой Петровною разговаривал, — признался Фёдор. — Она, насколько мне известно, отыскала мужчину. Постоянного. И наши с нею контакты сошли на нет. Уж простите за такую откровенность.

— Алисонька стала странной… — продолжал Иваньков, совершенно не слыша собеседника. — Распустила слуг. Всех, кроме экономки. Та дважды со мною поговорила, почти односложно, а потом тоже вздумала игнорировать. Доченька оборвала со мною всякие контакты, и даже с матушкой, и даже с братцем своим.

— Просто девушка выросла. Так бывает.

— Нет! — спорил Пётр. — Мы с нею были самыми близкими людьми во вселенной. Это я, я виноват. Фёдор, пожалуйста. Навести её сей же момент. Ты ведь полицейский, перед тобою все ворота должны открываться.

Иванов прикрыл динамик трубки рукой и вздохнул. Вот опять эти стереотипы! Ты же полицейский, ты же следователь, ты ж юрист. А то, что войти в чужой дом просто так нельзя — так об этом не вспоминают.

— Вынужден отказать, — буркнул следователь. — Я на работе, и мы имеем важнейшее поручение. Не могу бросить всё и бежать к Алисе.

— Прошу тебя…

— Сегодня же вечером к ней заеду, — пообещал Фёдор. — Прошу простить, меня уже дожидается моя оперативная группа.

Должно быть, с министром надлежало говорить иначе — вежливее, уважительнее. Особенно с потенциальным тестем. Но Иванов не смог себя перебороть. Бесстужев смотрел на него с улыбкой. Неужели он узнал голос своего визави? Фёдор ответил колдуну самым холодным взглядом, на который только был способен. Вместе вышли из Управления и сели в автомобиль.

— Макар! — инструктировал Иванов водителя, пока они ехали к дому купца. — Сначала по кругу поезжай. Посмотрим, насколько велик участок. За ним покрутись, а потом — притормози.

Престижный район Белокаменной. Тут селились нувориши, богачи в первом-втором поколении. Некогда на месте Рублёво стоял лес, но его вырубили, чтобы продать дорогостоящую землю и пополнить казну. Замысел удался.

Однако же, Важенов своими земельными аппетитами сделал бы честь помещикам древности. Земельный надел его был огромен. Он занимал территорию, которая имела значительный уклон. Если особняк стояла на вершине, на горке, то внизу были бытовые и производственные здания.

Задняя линия участка, примыкавшая к шоссе, и вовсе оказалась застроена складами. Перед ними — парковка из тротуарной плитки, на которой ютились компактные грузовики. Тут же трудились рабочие.

— Хитро, — похвалил Макар. — Какой он себе кусок отхватил! И всё своё всегда перед глазами.

— И не говори, — кивнул Фёдор. Ему не нравилось, когда водитель философствовал. — Ну-ка, стажёр, ощущаешь что-нибудь?

Бесстужев нахмурился. Он неопределённо пожал плечами. Соловьёв покосился на них двоих с удивлением. Однако же, он прекрасно усвоил важное правило жизни в императорской России: не задавать вопросов благородным людям и большим начальникам. Напротив, нужно хвалить их мудрость, а если тошно — просто промолчать.

— А ты скажи, Макар, — обратился следователь к водителю. — Видишь что-нибудь необычное?

— Никак нет, — ответил Кузьма после раздумий. — Добрые 5-тонные «Паккарды», хорошие грузовики. И один «Бьюик», трёшка. Это, если позволите, рабочие лошадки. Такие не подведут, ежели за ними присматривать.

От рабочих отделился крепкий мужчина и уверенно двинулся к их служебной машине. Фёдор дождался, пока тот приблизится метров на двадцать, и скомандовал ехать дальше. Макар нажал на газ и резко рванул вперёд. Человеку Важенова даже пришлось отскочить в сторону.

— Вот так, — похвалил его Фёдор. — Пусть знает, что хозяева приехали.

Объезд на другую сторону участка отнял добрых десять минут. Дом купца находился с краю, за ним — тупик. Пришлось проехать через весь посёлок.

— А теперь встань к воротам и сигналь, Макар, — приказал следователь.

— Да вы что! — воскликнул водитель. — У меня же тут сигнал, что тот корабельный гудок…

— Вот поэтому — сигналь, — продолжал Фёдор. — Ты, товарищ стажёр, пока не отсвечивай. Соловьёв, ордер при тебе?

— Так точно, — кивнул оперативный уполномоченный.

Этот человек своё дело знал. Сыщик из него был никудышный, зато он вполне годился для грубой русской силы. Участок был огромен. Однако, распланировал его грамотный архитектор. Задняя часть со складами и грузовой парковкой была невидна с центрального входа. Так Кирилл решил сразу две проблемы: избавился от ненужных соседей, а земельный надел пустил в дело. Всё, как принято у эффективных купцов.

На звуки клаксона выбежал какой-то человек. Слуга, или как они называются у простолюдинов? Тот гневно ударил по капоту «Петра» и прокричал:

— Чего сигналишь?! Тут тебе что, бордель? Убирайся прочь, покуда я двустволку не достал!

Фёдор кивнул, и тогда Соловьёв выбежал из машины, проворно скрутил человека и нацепил на него наручники. Тот опешил от такой прыти. Тогда Иванов медленно выбрался из машины, поправил свой шёлковый галстук. Вытащил папку, аккуратно извлёк из неё чистый лист, достал шариковую ручку.

— Потрудитесь объяснить,