Огниво Рассвета - Алексей Будников

— Как это произошло?

— Один из воинов. Он коснулся некой сферы, вероятно, служившей концентратором. Причем не просто коснулся — обагрил кровью, и опьяненный живительным соком артефакт вскипел, требуя больше… Но, пока не стало слишком поздно, я даже не силился предположить, что сие есть Жила. Хотя, чем глубже мы проникали в ее недра, тем жестче блокировалась моя магия. В один момент поймал себя на мысли, что не могу элементарно усилить факельное пламя, дабы разогнать все сгущавшуюся тьму. Однако я и допустить не мог, что виной всему именно Жила… что в этой пещере дремлет столь могущественная сила, — вновь кинув быстрый взгляд на обрушенный холм, негромко довершил призрак Фареса.

Таких подробностей я Форестеру не изложил. Впрочем, и сам о них не ведал. Когда в пещере разыгралась та бесовщина, я очутился в холодных и давящих объятиях непонятной хвори, практически потеряв связь с реальностью.

Вильфред покачал головой:

— В данной ситуации мы и сами способны разобраться… — аккуратно начал он. — Не столько за этими подробностями я к тебе воззвал, мейстер.

— А за какими же, архимагистр?

— Мне нужно знать, кто был заказчиком этого мероприятия? Кто подтолкнул тебя и остальных к столь рискованному походу?..

— Говорил я герцогу Дориану, что нельзя доверять этому предложению, — как-то безучастно глянув на полное мерцающих звезд ночное небо и словно не дослушав архимагистра до конца, тихо заговорил эль'Массарон, коротко усмехнувшись. — И вот к чему это привело. Честолюбивый простофиля… Сам же, наверняка, осознавал непрозрачность затеи, оставшись с гвардией во дворце, а мне в дорогу снарядив узколобых птенцов из стражи. Коли бы он и впрямь мыслил сие предприятие совершенно неопасным, то сам галопом бы понесся к этому бесовскому подземелью…

— Фарес, — прерывая сетующие россказни призрака, отрезал Вильфред Форестер. — Нить, что удерживает тебя по эту сторону, нестабильна. И удерживать ее слишком долго мне не удастся. Посему кончай выть и переходи к сути.

Придворный колдун, томно вздохнув и извинившись за свой скулеж, начал рассказ… И мне едва удалось устоять на ногах от смятения, когда я, один в один, услышал в речи призрака сюжет своего сна. Правда, он повествовал второпях, не уделяя внимания деталям, но и сам Вильфред не взывал к пояснению какого-либо момента. Бывший архимагистр и без того знал эту историю, однако слушал внимательно, точно пытаясь выцепить из нее хотя бы одну неупомянутую мной ниточку. Но, как я сам мог посудить, внемля всей переданной призрачными устами фабуле, таковых не явилось.

— А тот мальчик?.. — по окончании рассказа, выступил с вопросом Форестер.

Приведение недоуменно покачало головой:

— Какой мальчик?

— Которого герцог Лас поручил тебе в компаньоны. Молодой маг.

И тут мои уши навострились.

— Вам откуда о нем ведомо? — истово удивился призрак.

— Я нашел его на этой самой прогалине вскоре после произошедшего. Он был без сознания, в крови, пыли и саже, а лоб горел, словно солнце в летний полдень.

— Он выжил?! — после ответа Форестера, еще пуще изумился Фарес.

— И пребывает в достаточном здравии, — кивнул колдун.

— Что же вы хотите о нем услышать?

— В первую очередь мне необходимо знать, как он ощущал себя в Жиле? Особенно, когда вы приблизились к ее сердцу, той желтой сфере?

— Тяжело… Из него вмиг словно вся кровь вышла. Побледнел, осунулся и практически потерял способность к движению. Жалкое зрелище… А! — вдруг вскликнул призрак. — Есть еще кое-что. Я заметил у него необычную реакцию на усмиряющие путы.

Вильфред сощурился:

— В каком смысле «необычную»?

— Едва я застегнул браслеты на его запястьях, как мальчишке не на шутку подурнело. Ослаб, позеленел.

Форестер задумчиво потер бороду.

Вдруг изображение приведения стало мутнеть, выцветать и подергиваться, точно супротив суровой вьюги. Раздалось странное шипение.

— Связь слабеет, — сказал архимагистр и, на выдохе, с явным разочарованием довершил: — В таком случае, не смею тебя больше задерживать, дорогой друг. Ступай восвояси.

Он пристукнул посохом. Сферическое оголовье коротко, но мощно сверкнуло.

— Прощайте, милорд Форестер.

Лицо Фареса исказила скудная улыбка, и в следующий миг оно, как и все остальное тело, принялось распадаться на брезжущие тусклым свечением крупицы. Сначала мелкими частичками обратилась голова, затем плечи, грудь… Не прошло и десяти секунд, как приведение полностью разложилось на мерцающую, быстро истлевающую в воздухе пыльцу, окончательно исчезая из нашего мира.

Вильфред Форестер еще недолго постоял, опершись на посох и мрачно смотря на разлетавшиеся окрест тающие крупицы, а после, сев на колени, подобрал плошку и принялся собирать непонятный, оставшийся от приведения порошок, что лежал в центре круга маленьким чуть сияющим курганом. Я же, отлепившись от букового ствола, осмотрительно, но скоро отправился прочь.

Вероятно, мое пребывание на прогалине осталось для колдуна незамеченным. Либо же он отчего-то решил не подавать вида, позволив мне выслушать этот необычный и оставивший в голове ощутимый осадок диалог. Впрочем, каких-либо внятных ответов он мне не дал. Скорее наоборот, сформулировал новые. И, пожалуй, главный из них — какова моя роль во всем творящемся вокруг хаосе? Кого во мне пытается увидеть старик Вильфред? Чувствую, на наискорейшие объяснения надеяться не стоит, хотя разум и требовал, буквально жаждал разгадок. Но получу я их, вероятно, лишь «когда придет время». Форестер — личность весьма и весьма закомуристая, и он едва ли станет делиться со мной хоть какими-нибудь соображениями, покуда сам в них не убедится. Да и после того не факт, что бывший архимагистр вынесет на свет абсолютно все. И, получается, пока у меня просто нет иного выбора, кроме как безвылазно сидеть в колдовской конуре, позволяя «учителю» и дальше пудрить мою голову туманными действиями и разговорами. Сюжет для меня, прямо скажем, не самый желанный, но поделать что-то удастся едва ли. Это, конечно, не означает, что я безропотно забьюсь в угол, ожидая, когда колдун сам решит бросить мне кусок мяса. Но и свирепо вырывать это мясо из его рук не стану.

Покинуть пределы леса удалось довольно быстро. И вновь меня объяла странная энергетика, любезно освободившая плечи от водруженного на них бремени, растворившая воздух и укутавшая нутро мягким пледом. Несмотря на то, что мороз с каждой минутой свирепел все больше, мне он казался каким-то гладким, шелковистым, скользящим по коже маслом, но отнюдь не лютым, вынуждавшим каждую точку на теле дрожать от озноба. Впрочем, какому бы то ни было согреванию подобная атмосфера все-таки не способствовала, и я быстрым шагом двинулся в сторону маячившего невдалеке дома, с тянущейся из дымохода к чистому черному небу сизой спиралью дыма.