Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов (СИ) - Свадьбина Любовь

– Пожалуй, лучше и правда поставить меня за тем углом, – соглашаюсь я и отпускаю рог.

– Можешь держаться за него, – улыбается демон. – Мне приятно.

Санаду возникает на нашем пути так внезапно, что демон едва успевает затормозить. Он останавливается, не дотянув моим бедром до Санаду сантиметров так десять. Могла получиться знатная куча-мала.

– А если я за рог возьмусь, – елейным голосом интересуется Санаду, – тоже приятно будет?

Позади нас грохочут молнии и полыхает огонь.

– Не знаю, – честно признаётся демон и дёргает головой в сторону бодающихся. – А вы их остановить не хотите?

– Зачем? – Санаду надменно вскидывает бровь. – Пусть победит сильнейший. А девушку поставь.

– Я её просто спасаю.

– Академический браслет у неё есть для спасения, так что хватать её и подозрительно куда-то утаскивать не рекомендую, – Санаду пристально следит за тем, как отступивший на шаг демон ставит меня на землю. – Клеопатра, ко мне в кабинет.

– А лекции? – я, одёргивая платье.

– С твоими одногруппниками будут проводить воспитательную работу, – он смотрит на меня сверху, равнодушно пропуская мимо ушей грохот сражения. В тёмных глазах цветными искорками отражаются вспышки молний и огня. – Или ты хочешь прослушать наставления о недопустимости бодания вне полигонов?

– А если хочу? – нет, я не хочу, просто любопытно, что Санаду ответит.

– Всё равно ко мне в кабинет. По вашей милости я лишился сразу двух, пора бы позаботиться о возвращении в нормальное состояние хотя бы одного. Так что, – Санаду указывает на вход в административное здание. – Ко мне.

Раскомандовался! Но соректор, право имеет.

Академический браслет на моём запястье согревается. Опускаю взгляд проверить: «Изменение в расписании. Немедленно пройдите в кабинет соректора Санаду».

Оглядываюсь на нёсшего меня демона:

– Спасибо за попытку помочь, но в следующий раз без разрешения не хватай.

– Да, конечно, – улыбается парень. – Извини, что знакомство получилось такое неловкое. Меня Фидис зовут.

– Клеопатра.

Очередной порыв ветра раздувает его рыжие волосы. Санаду цвет не комментирует, но его взгляд мрачнеет, в глазах прямо читается: «Свалились на мою голову!»

– Иду-иду, – я направляюсь к крыльцу.

Почему-то теперь удивительно тихо, ни вспышек молний, ни огня.

Но всего один взгляд через плечо снимает все вопросы: парней спеленали чёрными нитями, так что вместо двух бодающихся демонов получились две рогатые куколки. Что примечательно: даже в таком виде они продолжают бодаться.

Фидис, когда мой взгляд при обратном развороте снова соскальзывает на него, виновато улыбается и разводит руками: мол, ничего не поделаешь.

А вот Санаду за мной следит мрачно. Наверное, ему и правда бардак в кабинете мешает.

***

Бардак и правда знатный.

Застыв на пороге, разглядываю ворохи бумаг, обрывки, горы немилосердно распахнутых книг. Разбросанные между ними мелочи: перья, монеты, кристаллы, камушки, фигурки шахмат.

В тот раз, будучи на взводе, я видела только погром в целом, не оценивала детали. Не присматривалась.

Теперь разглядываю, покачиваясь от желания отступить на шаг и подождать в коридоре. Нога то переступает назад, то снова подтягивается вперёд.

Я бы ни за что не позволила постороннему перебирать мои вещи. Не оставила с моими вещами наедине. Может, поэтому присутствие здесь кажется… каким-то запретно интимным. Когда я нагло вторглась в главный кабинет Санаду ради мести – даже тогда не было чувства, что я подглядываю за его жизнью или выведываю его секреты.

Или это потому, что тогда я не замечала мелочей, а ведь именно они раскрывают больше всего информации.

«Да он сам меня сюда пустил! – раздражаюсь я на противную неловкость и захлопываю за собой дверь, условно отрезая путь отступления. – И все его вещи мне интересны только с одной точки зрения – как их быстрее убрать. Хотя убирать их я не обязана».

Буквально в полуметре от меня, за перевёрнутым ящиком стола, есть свободное местечко как раз на размер ноги, я перешагиваю туда. Оттуда шагаю на ещё один свободный участок – и так пробираюсь между вещами к окну. Похоже, Санаду расчистил себе тропку к месту обзора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Проходя мимо стола, касаюсь кружки с кофе – ещё тёплая. Значит, Санаду был здесь, когда всё началось. А судя по тёмным пахнущим кофе подтёкам на стекле – буйство демонов его впечатлило.

Выглядываю на улицу.

Рогатые куколки упорно пытаются друг друга забодать. Присевший на корточки Фидис что-то втолковывает приятелям.

Наблюдающий за ними Санаду покачивает головой и иногда дёргает рукой – похоже, высказывается по поводу всяких рогатых. Рядом с ним то и дело меняет силуэт чёрная, будто из нитей сотканная хрень – то самое красноглазое нечто, в которое превращается местный благообразный дедуля.

Жестикуляцию Санаду прерывает подлетевший к нему самолётик. Белая юркая бумажка врезается в сердце и падает на подставленную ладонь. Продолжая что-то говорить чудовищному старичку, Санаду склоняет голову, чтобы прочитать послание. Кажется, вздрагивает – но не уверена: расстояние слишком велико. А вот спина точно становится прямее и из плеч исчезает подвижность. Санаду отступает на полшага, и это больше похоже на попытку сохранить равновесие на ослабевших ногах.

Похоже, новости плохие.

Даже старичок стягивает нити и обращается к Санаду, но тот мотает головой, и записка в его руке осыпается серым пеплом.

Моё сердце делает нервный скачок, холодеет. Не могу похвастаться великой интуицией (скорее всего, из-за моего непроницаемого щита), но порой жестикуляция и мимика окружающих однозначно считывается как предвестие беды, и становится не по себе, даже если к тебе эта проблема отношения не имеет.

Заметив, что Санаду поворачивает голову к административному корпусу, я резко, даже не задумываясь, отскакиваю от окна и разворачиваюсь к двери. Сердце вновь раздражающе дёргается.

Ну какое мне дело до проблем Санаду? Никакого.

Снова оглядываю опрокинутые массивные шкафы и антикварного вида стол в вывернутыми ящиками.

Не мог Марк Аврелий устроить такой страшный бардак: тут явно действовал кто-то более крупный.

Подняв кресло Санаду с пола, я устраиваюсь на кожаном сидении. Дрогнув, кресло меняет форму, подстраиваясь чётко под моё тело. Уютно просто фантастически. Хочу такое же! Может, спереть под шумок в качестве оплаты за уборку?

Снова оглядываюсь.

Оспаривать наказание до последнего или нет? Сколько ни прислушиваюсь к себе, особого протеста против уборки не ощущаю. Мне скорее… любопытно: поближе разглядеть вещи, которыми пользуются местные, документы, книги. Соприкоснуться, так сказать, с местной жизнью. Тем более, именно этот кабинет кажется полностью аутентичным.

А изучить обиталище древнего вампира, посмотреть, какие вещи он собирает, что хранит – разве это не интересно?

Интересно.

И среди вещей можно отыскать что-нибудь важное.

Глава 37

Итак, я на территории Санаду, и эта территория расскажет о нём больше, чем тысячи слов.

С уборкой решаю просто: книги по ходу своего движения собирать в стопки, рваные бумажки складывать в углу, а мелочи – на столе.

Его массивные ящики с резными панелями и изящно отделанными ручками-драконами тяжеленные. Оттаскивая их на место, ворчу:

– Марк Аврелий такое бы не закинул далеко! Это и дураку понятно, просто кто-то вредный-бледный подрядил меня на уборку.

Ну а дальше собираю изящные и дорогие на вид письменные принадлежности, блокноты с абстрактными узорами (кое-кому вредному нужно закупить раскраски-антистресс).

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Среди бумаг валяется старенький калейдоскоп. Я заглядываю в стёклышко на просвет: работает. Считается, что его узоры всегда уникальны, но это актуально для человеческой жизни – времени не хватит прокрутить столько раз, чтобы увидеть повторение. А к архивампиру это относится?