Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I - Владимир Михайлович Волков

– Ага, – кивнула Любка и продолжила, – чер-тов-щи-ну. Сов-сем не-дав-но в на-шу ре-дак-цию пос-ту-пи-ло пись-мо от доч-ки граж-да-ни-на Обу-хо-ва. Мол, ее отец лич-но ви-дел чер-тей и са-мо-го са-та-ну, ко-то-рых из-вел вмес-те с со-се-дя-ми. Мол, ког-да то в ле-су на гра-ни-це по-сел-ка Ро-сы…

– Ой, – воскликнул я, – это же мы!

– Ну-ка дай, – мать выхватила газету и дочитала, – … на границе поселка «Росы» было посе-ление с черной церквушкой. Главным у них был человек в черном, из-за кото-рого в «Степино» (раннее название «Росов») боле-ли и умира-ли дети. Не стану утом-лять вас долгими рос-сказ-нями Обухова, скажу лишь, что он собрался вместе с соседями и положил этому конец. А еще в письме гово-рится про горбатых чертей и прочие мерзости, которые мог при-думать только антисоветский человек. Всем известно, что с соседями в старину соби-рались только для одного дела. Видимо, в про-цессе этого самого дела гражданину Обухову и привиделись черти.

Мать отложила газету и фыркнула.

– А что, если в лесу и сейчас живет черный человек? – испугался я, – охотники говорили, что видели…

– Не говори глупости и меньше слушай других. Тебе наговорили, а ты поверил, как балбес. Может, когда-то там и жили люди, а потом ушли. Иди лучше узнай как у отца дела, а то так и будет весь день трещать с Федором.

Я вздохнул и поплелся на улицу. К счастью, отец уже закончил и довольный возвращался обратно, неся в руках какой-то сверток.

– Держи, это вам с Любкой, – он взлохматил мне волосы и развернул бумагу.

Там оказался немного уродливый, но приятно пахнущий пряник.

– Спасибо, – выкрикнула Любка и выхватила у меня из рук подарок.

– Эй, отдай!

Но сестра, довольно хохоча, бросилась наутек.

Газета прошлась по рукам. Новостей в деревеньке было мало и поэтому статью о черном человеке мусолили на каждом углу. Нет, написано-то в газете было много: про вручение грамот, перевыполнение плана и тому подобные вещи. Нам это было неинтересно. А вот история церквушки в лесу даже сподвигла некоторых отправиться в лес и лично посмотреть на старые развалины.

– Фома, ну зачем ты притащил эту газету, – все время сетовал Михалыч, – делать нам что ли нечего, как выискивать бездельников по всему лесу? А ну, как волки нападут?

Михалыч никак не мог успокоиться, и тогда отцу пришлось в перерывах между работой брать свое старенькое ружье и вместе с Прокоповым прочесывать лес.

Похоже, история о черном человеке стала своего рода игрой, которая развлекала мужиков, не говоря о молодых и даже совсем пацанах. С другой стороны, какие еще развлечения были у нас? Песни, пляски да посиделки с соседями?

Постепенно, люди возвращались к привычному образу жизни, а история церквушки стала забываться. Прошло три года, мне исполнилось двенадцать, сестре четырнадцать. Однажды я случайно заметил, как Сашка-Филин вечером провожал сестру до нашего дома. Они держались за руки. Весь вечер Любка была радостная, что-то напевала и краснела, стоило отцу или матери бросить на нее любопытный взгляд.

С Сашки-Филина все и началось. В тот день было довольно тепло. Осеннее небо дарило хорошую погоду. Грех не погулять, тем более что отец освободил меня от работы – подарок на день рождения.

– Гришка, – сказала мать, разливая чай, – ты б сбегал за Любкой, она за ягодами ушла да уж больно давно. Возьми Тишку.

– Давай, я, – предложил отец, – вдруг в лес забрела или на болото?

– Ну коли Гришка не найдет, так и пойдешь, – рассудила мать.

Я был не прочь прогуляться. Выскочил на улицу и позвал лохматую дворнягу. Когда-то Федор привез нам бездомную собаку, которую сбил по дороге. Мы всей деревней выходили ее, а она оказалась с пузом. Народила нам щенят. Кого-то забрал шофер, сказал, что как раз в «Росах» ищут сторожевого пса. Кто-то издох, кто-то убежал. Остались двое – Барбос и Тишка. Барбос помогал охотникам выслеживать добычу, а из Тишки получился большой веселый бездельник. Его подкармливали, а он за это гонялся за своим хвостом или с радостью облизывал руки и лицо шершавым языком.

Я похлопал по карману и Тишка тут же с заливистым лаем принялся крутиться рядом.

– Еды нет, – сразу сказал я, – пошли сестру искать.

Тишка опустил голову, но уже через секунду зашлепал рядом.

Рядом с деревенькой было несколько мест, где девчонки помогали собирать ягоды. Не найдя там Любку, я прошел чуть дальше к болоту. Вряд ли бы сестра без спросу отправилась к нему, но попытка не пытка.

– Гришка, ты чо тута? – прокряхтела бабка Глаша, распрямляясь и держась за поясницу. – Всех лягушек распугал со своим псом.

– Баба Глаша, вы Любку не видели?

– Неа, а чавось ей тута делать? Мала еще так далече забредать.

– Эх… спасибо.

– Постой, давай с тобой дойду, мало ли…

– Не надо, баба Глаша, со мной Тишка. Да и домой мы уже.

– Ну смотри, – нахмурилась она, – никуда не сворачивай.

Я заверил, что никуда не поверну, а сам задумался. Куда могла деваться Люба? Подружки ее на поле заняты, все ягодные места проверены… уж не подалась ли она в лес погулять? Раньше за ней такого не водилось. Ага, только раньше она была мелкой и слушалась, а сейчас украдкой гуляет с Филином.

Тут меня осенило! А что, если она соврала, а сама в это время…

– Ох, отец ей задаст, – сказал я, а Тишка громко тявкнул.

Я решил срезать через деревья, обойти болото и зайти в деревеньку с другой стороны. Дом Филина стоял как раз возле главной дороги, где часто останавливался автобус. Правда для этого пришлось бы забраться немного в глушь, но сейчас светло, да и пес рядом.

И все же я решил ускорить шаг, а затем и вовсе побежал. Тишка весело подпрыгивал рядом, воображая, что мы играем. Обогнув очередное дерево, я чуть не столкнулся с Сашкой.

– Чу, куда несешься малой?

Филин смотрел на меня сверху вниз. Лет ему было около шестнадцати, но выглядел гораздо старше. Статный, сильный, с белобрысыми вихрами. Он все время что-то пожевывал, а сейчас дымил самокруткой, обдавая меня вонючим дымом.

– Ой, это… ну… – на миг я даже растерялся и уставился на его сигарету, – а тебе можно?

– Много будешь знать малой, – сплюнул он, – а скажешь кому…

– Нет… я и сам…

Филин расхохотался.

– Ты Любу не видел? Сказала, что за ягодами пойдет и… – я замолк, глядя в его хитрые глаза.

– Видел, что ж не видеть, – он хохотнул, облизнул губы и указал пальцем, – там она, сидит слезы льет, дуреха.

– Почему это?

– Потому что дура и трусиха, хоть и красивая девка. Ну, привет передавай.

Он легонько пихнул меня и скрылся в чаще. Я не знал, что делать. Внутри меня нарастала тревога, а еще недовольство. Сашка, конечно, парень весь из себя, но то, как он говорил о Любе…

Я пошел туда, куда указывал Филин. Через несколько минут увидел сестру. Она сидела на пне, обняв себя руками.

– Любка!

Она резко обернулась и побледнела.

– Тебе чего надо?

– Мамка послала, – я осекся и спросил. – А ты чего… такая?

– Какая такая? – буркнула она.

Сестра всегда следила за собой. Аккуратно заправлена, подол чистый, кофта застегнута до горла, волосы расчесаны. Но сейчас сестра выглядела совсем по-другому: бледная с покрасневшими глазами, волосы спутаны и взлохмачены, в них застряли листья и веточки. Подол и рукава грязные, платье сидело криво, пуговицы на кофте застегнуты через одну, словно сестра второпях одевалась.

– Нео-прятная, – вспомнил я слово, – ты упала?

Тут я увидел примятую траву и что-то в мозгах начало складываться.

– Тебя Сашка обидел? Что он сделал?

– А что еще делают парни с молоденькими девушками, – фыркнула она и отвела глаза.

Я почувствовал, что начинаю краснеть.

– Он, что распускал руки…

– Ага, и не только, – она вдруг злобно посмотрела на меня и добавила. – А то ты не знаешь? Все вы одинаковые, лишь бы свою висюльку пристроить, да девок опозорить.

Я помимо воли сжал пальцы в кулаки. Ярость накатывала волнами, оглушительно отдаваясь в висках.