Анатомия бабника - Синди Мэдсен

произошло с Уитни, и держать его при себе, чтобы не сорваться — и чтобы я мог продержаться еще немного, чтобы ничто другое не мешало и не разрушало это.

Я потянулся, так как у меня затекла шея, как это бывало уже много лет. Затем передвинулся на край кровати и пошевелил лодыжкой, слегка поморщившись, когда она разогрелась. После нескольких круговых вращений я почувствовал себя хорошо, так что, видимо, я не совсем испортил ее, выйдя вчера вечером на улицу.

В любом случае это стоило дополнительных дней мучений.

Когда я добрался до кухни, моих соседей нигде не было видно, а это означало, что они отсыпались после вчерашней игры и смены часовых поясов, которые, казалось, всегда сопровождают перелет домой поздно вечером, независимо от того, сколько раз ты садился в самолет.

Когда я открыл дверцу морозильника, на меня подуло прохладой, и запах заставил меня подумать о том, что я нахожусь на свежем воздухе. В первой коробке с вафлями была только одна, плохо завернутая, поэтому я сунул замороженную вафельную массу в тостер и потянулся за добавкой. Нам нужно было заехать в продуктовый магазин.

Я положил в тостер еще три штуки, нажал на кнопку и повернулся в ожидании, когда они будут готовы. Мое внимание привлекла надпись на морозилке.

Я старался не обращать на это особого внимания, потому что старался поступать правильно. Видит бог, я много жульничал в старших классах, когда для меня было важнее просто прожить день, чтобы иметь возможность играть в хоккей. Затем один из парней из команды попался, и его не только отстранили, но и не позволили играть до конца сезона. В общем, я решил, что рисковать не стоит, и после этого мучился с домашней работой в одиночку.

Я оттолкнулся от прилавка и потянулся за запиской, готовый сорвать ее, скомкать и выбросить в мусорку. Во-первых, о чем думал Дэйн, наклеивая ее так, чтобы все могли увидеть? Не то чтобы тренер или школьное начальство заглядывали ко мне, но очевидность того, что это происходит, заставляла меня нервничать.

Тем не менее, он знал, что я увижу ее здесь, и что у меня будут целые выходные, чтобы получить то, что мне нужно. Наверное, мне следовало отправить электронное письмо в пятницу вечером, но я был расстроен из-за того, что пропускаю игру. Кроме того, я сказал себе, что мне не понадобится ни тот, ни другой вариант — что я либо контролирую свою учебу, либо сделаю это после того, как у меня внезапно появятся свободные выходные для занятий.

Я так и сделал. Вечер пятницы и большую часть субботы я провел за чтением и выделениями нужных мест, все это время моя чертова лодыжка покоилась на другом конце дивана с пакетом льда или грелкой в руках. Я читал, пока слова не сливались воедино. Я даже пытался дозвониться до пары человек из учебной группы, но никто не ответил. Потому что была суббота, а в субботу люди отдыхают.

Шли часы за часами, а материал волшебным образом не обретал смысла. Я все еще не понимаю этого — недостаточно, чтобы быть готовым к тесту в конце недели.

Если бы я заполучил тест, я бы не стал использовать его только для заучивания ответов. Я мог бы изучить вопросы, найти правильные ответы и вернуться к ним, пока не пойму, почему они подходят друг другу. Разве это плохо?

Я взял телефон, открыл электронную почту и перевел взгляд с экрана на заметку, чтобы убедиться, что правильно набрал адрес, а затем провел пальцем между «отменить» и «отправить».

Думать об Уитни прямо сейчас и о том, что прохождение моего курса означало больше бывать рядом с ней, было полным безумием. Но до конца семестра осталось всего около полутора месяцев, и даже если я вычеркну из уравнения девушку, которая сводит меня с ума, у меня была моя команда — моя настоящая семья, о которой нужно было беспокоиться. Маккэффри не нужно было напоминать, что все они полагались на меня, потому что я прекрасно понимал это и не хотел их подводить.

Мои вафли приготовились, заставляя меня подпрыгнуть, потому что все заставляет тебя подпрыгивать, когда ты чувствуешь себя виноватым.

Прежде чем я успел все обдумать, я постучал по экрану, сунул телефон в карман, а затем скомкал записку и выбросил ее в мусорку.

Глава 33

Уитни

В течение двух дней я чувствовала прикосновение телефона к бедру каждый раз, когда делала шаг, а фотография той записки на холодильнике Хадсона прожигала дыру в моем кармане. Я жалела, что не видела ее, эту возможную улику, в которой мне следовало бы покопаться, но я еще не заставила себя изучить.

Я раздумывала, использовать ее или нет. В конце концов, не было никаких доказательств того, что Хадсон или Дэйн использовали этот адрес электронной почты.

Конечно, я не могла этого знать, пока не провела расследование.

Отчасти я считала, что у меня достаточно информации об атлетических льготах и без того, чтобы знать, имело ли место жульничество в дополнение ко всему остальному, но в последнее время мне было трудно разжечь страсть к разоблачениям в целом.

Я уже не была уверен, что хочу разоблачать все. Точно не все, что касается хоккейной команды, и того, что касается меня.

Я готова была поклясться, что мой телефон стал еще горячее, как только я вошла в редакцию. Было ли это знаком того, что я должна воспользоваться информацией? Или наоборот, мне следует удалить это и забыть о том, что я ее видела? Серьезный журналист не стал бы игнорировать подобную подсказку.

Девушка, которой понравился парень, не стала бы использовать против него ночь, когда он был по-настоящему откровенным и потрясающим.

— Как дела сегодня? — спросил Уилл, и я подпрыгнула, уверенная, что на моем лице написано чувство вины.

— Ничего, — ответила я, прежде чем поняла, что это не имеет смысла. — То есть, отлично.

Я сделала несколько шагов к своему крошечному древнему письменному столу. На данный момент мне этого хватало, но когда-нибудь я захотела бы иметь стол побольше, на котором действительно поместился бы мой компьютер, с достаточным пространством для моих исследований, красивой табличкой с названием и… другими важными для репортера вещами.

Я вспомнила, как профессор Джессоп сказал мне, что все, на что я способна, — это светить хорошеньким личиком перед телекамерой, если повезет, и о его замечании насчет эмоциональности. Потом я подумала о прочитанной мной статье о