Семья вдребезги - Дана Блэк

Да похрен. Скажет хоть одно лишнее слово моей жене или сыну — и я не сдержусь, вломлю ему так, что в самолет он сядет с гипсом.

По дороге молчали. У кафе-мороженого заметил машину жены и припарковался рядом. Уже в зале ободряюще улыбнулся Даше — та выпрямилась на стуле и машинально придвинулась к Илье, когда увидела рядом со мной Робба.

— Все нормально, — наклонился и поцеловал ее в щеку. — Заказали уже?

Илья смущенно поздоровался и теснее прижался к Даше. Робб уселся напротив, взял меню.

— Так что все-таки случилось? — спросил он, не поднимая головы.

— Тут и про тебя есть, — Даша пододвинула ему телефон. — О том, как ты бил Виту и угрожал, что убьешь ребенка.

Робб выгнул бровь. Посмотрел на картинку в видео, на короткие волосы моей жены. На Илью, который забрался к Даше на колени и доверчиво откинулся спиной ей на грудь.

Он помолчал.

— Тебе идет новый имидж, — вздохнул Робб. Пальцами постучал по меню. — Ладно. Нам нужно что-то решить. Леон, — окинул он взглядом Илью. И поморщился. — Да, он меня забыл, но я его отец, разве нет? Мы отвыкли друг от друга, я облажался. Но искренне его оплакивал, как сына. Я его любил, я его рождения ждал, я сам костюмчики ему покупал, голубые. Я не хочу возвращаться без него. У меня же никого больше нет. Пустой дом, я один. И не знаю, как сейчас поступить, чтобы правильно было. Вы знаете? Как быть?

Даша слушает внимательно, глаз не сводит с его лица. А он смотрит на Илью, на то, как сын к Даше жмется и ковыряет ложкой мороженое. По этому взгляду я понял, о чем он говорит. В Илью он вцепился от страха одиночества, ему просто нужен кто-то рядом.

Но это будет кто угодно другой, только не мой сын.

Экран телефона в очередной раз вспыхнул — опять это видео. Отключил звук.

Адвокат, который изнасиловал сестру жены — так сейчас обо мне говорят. И Вита зря это сделала.

Теперь я её уничтожу.

Глава 49

ДАША

Я думала, что раньше было тяжело? Было, но внутри семьи. Теперь же, когда всё вынесено в общественное поле, и приправлено ложью на девяносто девять процентов — всё стало еще ужаснее.

Тяжело от несправедливости.

Тяжело от общественного мнения, от которого невозможно абстрагироваться.

Я знаю, что не стоит заходить в сеть и искать новые видеоролики, псевдо-расследования блогеров, читать статьи в пабликах. Знаю, но срываюсь — смотрю, читаю комментарии, клянусь себе, что перестану заниматься мазохизмом, и снова срываюсь.

С Данилом мы поддерживаем друг друга, но муж не может позволить себе оставаться дома и постоянно держать меня за руку — у него работа, клиенты, которых нужно удержать. А еще Виталина — её Данил хочет утопить.

— Бэбиситтер уложила Леона спать. Даша, ты так и не хочешь водить его в детский сад? Леону скучно без общения с друзьями, — обратился ко мне Робб, войдя в гостиную.

— Не Леону — Илье, — поправила, взглянув на мужчину с неловкой мольбой.

— Да, Илье. Пока не привык.

Я уговорила Данила впустить Робба в нашу жизнь, разрешить приходить в наш дом. Это решение исходило не из доброты — скорее, я просто понимала, что мы не выстоим, если придется воевать против всего мира. И мы заключили с Роббом своеобразное перемирие. О нём я не пожалела: муж уходит ранним утром, возвращается поздно, а Робб… когда он рядом — становится морально легче.

— Так что насчет детского сада?

— Я не рискну.

— Иногда мне кажется, что Леон… Илья, — кивнул Робб, сам себя поправив, — меня вспомнил. Просто не озвучивает это, стесняется, но вспоминает.

— Робб…

— Я понимаю, что это не так, это самообман. Илья меня не помнит, и вряд ли когда-нибудь вспомнит. Странно, ведь я-то помню, как укачивал его, как он учился говорить, ползал, начал ходить, папой меня называл. Я помню, а он — нет. Папой Илья называет твоего мужа. И на руки он идет уже не ко мне, а к Данилу. Прости что вываливаю на тебя всё это, Даша. Понимаю, что тебе из моих откровений нелегко.

Я погладила Робба по плечу.

— Мне жаль.

— Тебе не жаль, — грустно улыбнулся он. — Если бы я не потерял сына — его не было бы у вас. Моя потеря — ваше приобретение, потому вряд ли тебе жаль.

— И все же, я сочувствую тебе. Правда, Робб.

— Даша, — вздохнул он, зажмурился, покачал головой, словно собираясь озвучить нечто неприятное, — я не пойду против вас, не стану пытаться отобрать Илью. Хотел этого, не скрою. Даже с Виталиной думал договориться, но потом… после всей это волны хейта… после того, как увидел, что вы с Ильей и правда семья… Я не стану. Не только из-за тебя, но и ради самого Ильи — не стану я воевать, увозить ребёнка от вас, заставлять его называть меня отцом, семьи лишать. Не переживай. Я поступлю так, как будет лучше для Ильи, а лучше ему с тобой. Не со мной.

Робб не озвучивал это раньше. Приходил, проводил время с Ильей как друг нашей семьи. Поддерживал меня. Но судьбу Ильи мы не обсуждали — я боялась поднимать эту тему. И вот, наконец, Робб развеял главный мой страх.

— Спасибо, — пробормотала сдавленно, понимая, насколько это тяжелое решение. — Робб, у тебя всё еще будет, если захочешь: хорошая жена, ребёнок, семья. И к Илье, если хочешь, ты можешь приходить. Вы поладили, я это вижу. Ты не будешь одиноким, если захочешь впустить в свою жизнь другого человека. Не все женщины такие, как моя сестра.

— Виталину я не сердцем, а глазами выбирал. Может, ты и права. И мне еще повезет. И, что касается твоей сестры — мы с Данилом обсуждали её.

— И? — я оживилась.

— Я передал ему всё, что у меня на руках было — свидетельство о смерти, собранные доказательства подмены. Виталину будут судить. А Илья… — Робб нахмурился, — его документы придется восстановить, вернуть ему гражданство. Данил разговаривал с тобой об этом?

Я кивнула.

Того мальчика, которого мы усыновили, по закону не существует. Данилу предстоит вернуть Илье настоящее имя, документы, гражданство. Наказать Виту, лишить её родительских прав — впрочем, это будет легко, любой суд примет подобное решение. Данил официально подтвердит отцовство, а Робб…

— Ты откажешься от отцовства? Пойдешь на это?

— Пойду, — ответил мужчина твёрдо.

Я судорожно вздохнула. Боже, какой огромный груз с