Конкурент - Оксана Алексеева

разговора она не собиралась. Вырвалось само собой, хоть и очень тихо:

– Миша так и не позвонил.

Никита вроде бы расслышал, но ничего не ответил. А после долгой паузы неожиданно заговорил совсем о другом:

– Я в Питере учился, отличный город. Родителям очень нравится. Я же там чуть не женился, но когда о свадьбе уже конкретно заговорили, как отрезало. Это были самые серьезные мои отношения, которые кончились буквальным ничем и в одну минуту. И меня прямо потянуло сюда, обстановку сменить. А потом как-то быстро привыклось – те же люди, те же правила, декорации только другие.

Соня не отрывала взгляда от воды.

– А я до сих пор окончательно не привыкла. Хотя здесь уже знакомых чуть ли не больше, чем дома. А все равно словно не дома. Настя сразу вписалась, но с ее энергичностью это неудивительно.

– Думаешь, она выйдет за Пашу?

– Думаю, что если она не выйдет за Пашу, то никогда ни за кого не выйдет. Сейчас она и определяется: хочет ли останавливаться или будет вечно перескакивать с одного на другого. Дело больше в этом решении, а не в самом Паше.

– Да, Соньк. Вы хоть и подруги, но очень разные. Ты бы не стала перебирать, ты не ловишь кайф от смены впечатлений.

– Не ловлю, – она спокойно признала очевидное. – И понимаю, на что ты намекаешь. Если бы мы с тобой тогда не разбежались, то в моей жизни не появилось бы ни Миши, ни других. Я сошла бы на первой остановке без раздумий. Выбрала и навсегда успокоилась. Но однолюбов не бывает, Никит. Я ведь тебя забыла.

– Забыла, – эхом отозвался он. – Как и я тебя. Но тебе не кажется странным, что мы оба, забыв друг о друге, реализовывали общую мечту?

– Не преувеличивай, – она тихо рассмеялась непонятно чему. – Совпадение. Ну и ты был прав: мы тогда настолько погрузились вместе именно в эту идею, что она и пришла нам в голову первой.

– Да ладно. А как же производство детского питания или ритуальные услуги?

– Точно же! – оживилась она. – «Люди не экономят только на рождении и смерти». Кто из нас это сказал?

– Уже не помню, – Никита, судя по голосу, улыбался. – Сначала я думал, что ты сперла мою идею. Потом – что просто совпадение. Но никто ни у кого не воровал, но и вышло это не случайно: мы воспроизводили то, на что были нацелены. Не с теми людьми и с другими обстоятельствами, но оба пошли по тому пути, который ассоциировался у нас с лучшим будущим когда-то давно.

– Да, – Соня посмотрела на его профиль. – Возможно, и такое.

Никита тоже повернулся и добавил:

– Или мы подсознательно строили свои жизни так, чтобы рано или поздно встретиться.

– А вот теперь перегибаешь! – отрезала Соня, но настроения смеяться не было. Вдруг вспомнилась и усталость: – Никит, давай по домам.

– Еще три минуты, – заявил он и снова уставился на реку. – Мы оба все десять лет подстраивали жизнь под то, чтобы эти три минуты случились.

Соня не спорила, просто обдумывала и внутренне не соглашалась. После долгого молчания все-таки решилась на искренность:

– Никит, ты же понимаешь, что это просто азарт? Все эти твои внезапно вспыхнувшие ко мне чувства – просто азарт.

– Да, Соньк, просто азарт.

Ей не понравилось такое безоговорочное согласие – будто бы он не понял, что она имеет в виду. Потому продолжила мысль:

– Который закончится так же быстро, как начался.

– Закончится, ну и что? Тебя-то почему это так сильно беспокоит? Боишься, что мой азарт станет взаимным?

Соня не ответила ни на его улыбку, ни на слова. Никита спрыгнул с капота на землю и повернулся к ней:

– Или боишься, что если наш азарт станет взаимным, то перестанет быть только азартом? И тогда нам придется признать, что мы попусту потеряли десять лет, а это, как ни крути, обидно.

– Я…

Никита перебил:

– Все, три минуты закончились. Поехали по домам.

Он все делает специально! Чтобы она на его слова не успела ответить, а значит, обдумывала их по кругу. Оставил за собой последнюю мысль, а Соне ее теперь в голове мусолить. Но она решила, что тему действительно пока лучше не продолжать. Никита протянул ей руку, чтобы помочь, но она с улыбкой покачала головой:

– Нет, обойдемся без рук!

На что он только иронично изогнул бровь. Вернула куртку, села в машину и, когда тронулись, с сарказмом спросила, принимая намек о смене темы:

– Ты так и будешь ездить на этом розовом чуде? Хватит уже притворяться, ты ее ненавидишь! Свою-то выставил на продажу?

– Выставил, – у него теперь тоже настроение изменилось – то ли тема оказалась слишком болезненной, то ли пропало очарование пробегающей мимо воды. – Но ценник загнул примерно в три раза выше, чем стоит. Так и решил – купят, отдам и не оглянусь. А если не купят, значит, все, оставляю себе. Правда, у тебя буду занимать на жизнь и на розыски нашего врага. Но это уже мелочи.

– Ты иногда такое дите, Никит. Все уже, прикол удался! Эту можешь продавать.

– Эту никто в здравом уме и за полцены не купит… – тяжело вздохнул он.

– А зачем тебе две машины?

– Почему же мне? Нам. Я чуть позже окончательно сдамся и тебе ее подарю. Займешь сегодня денег на хлебушек?

– Мне подаришь? – Соню разбирал смех. – Ты же в курсе, что я не вожу?

– Пока не водишь. Завтра вечерком поедем учиться.

– Что? А оно мне надо?

– Надо, Соньк, надо. Чтобы не быть такой зависимой от меня. Хотя это и приятно, не спорю, но быть твоим водителем постоянно я не смогу, даже не проси.

Соня только рассмеялась и махнула рукой. Обескураживает своей самоуверенностью, очаровывает расслабленной атакой, все с ним ясно. Хотя настроению это ведь не мешает.

Он вышел из машины следом, остановился, дождался, когда повернется. Поднял обе руки вверх, а потом демонстративно засунул их за