Ключ от Королевства - Марина Дяченко

— Ну что? Это уже Королевство?

— Не совсем. Погоди.

Я начинала раздражаться. Всё происходящее казалось мне дурацкой игрой. «Королевство» напоминало игрушечный мобильный телефон: и кнопочки есть, и музыка играет, и внешне — почти как настоящий… Но связи нет. И быть не может.

Молодожёны хотели почаще оставаться наедине. Я поселилась, как беспризорник, на берегу, под опрокинутой лодкой.

— …Госпожа!

Было позднее утро. Сквозь рассохшееся днище пробивались солнечные лучики. Рядом стоял на четвереньках староста, заглядывал под лодку:

— Госпожа! Позвольте с вами поговорить?

— Отчего же нет, — сказала я, подтягивая к себе посох. — Говорите.

Староста смущённо улыбнулся:

— Не угодно ли у меня позавтракать? А то молодожёны, понимаю, у них свои интересы…

Я подумала и согласилась.

Дом старосты поразил меня удобством и аккуратностью: ни о каких щелях и дырах здесь речи не шло. Стены были увешаны тонкими циновками, на полулежали циновки погрубее. Большая печка, множество плетёной мебели, на полочках — раковины, глиняные кувшины, букетики сухих цветов.

— Жена моя, — похвалился староста, проследив за моим взглядом. — Мастерица… Пожалуйте завтракать.

Стол, накрытый белой скатертью, ломился от тарелок, мисок и блюд. Я поняла, что голодна, что голодаю давно, что рыба приелась и за кусочек вот этой курицы, приготовленной в сметанном соусе, я готова короновать кого угодно — хоть Голыша. Хоть прямо сейчас.

Я взяла себя в руки. Проверила посохом — нет ли опасности? Нет: еда, по крайней мере, не была отравлена. Я осторожно поставила посох в угол — так, чтобы сразу дотянуться в случае чего. Не то чтобы я ждала от Голыша неприятностей. Просто привычка такая.

Лысый староста уселся напротив. Разрезал курицу. Положил мне куриную ногу и бедро в поджаристой шкурке. Себе взял гузку.

— У вас тут куры? — рискнула спросить я.

— И куры. — Староста степенно кивнул. — Живём не бедно, не так, чтобы рыбой одной… Прокормим, кого полагается. И дворец построим… всё сделаем, дайте только время.

Я впилась зубами в куриную ногу. Не потерять бы бдительности: не дать себя заболтать.

— Вы, госпожа, очень молоды. — Голыш ел аккуратно, как человек, привыкший каждый день наедаться досыта. — Вы, это… Жечь-то нас не за что. Мы народ смирный.

— Да кто же собирается вас жечь?

— А кто вас поймёт, магов. Искры одной достаточно. Посёлок-то деревянный. Сосна — она горит…

— Не собираюсь я вас поджигать. — Я отодвинула тарелку. — Что вы такое говорите?

— Это хорошо, если не собираетесь. А король-то ваш… это самое. Не будет тут Королевства, хоть он пляши. Я-то закон королеприимства хорошо знаю… От отца, от деда. Королевство само растёт, как сосна из семечка. Если семечко гнилое или высохшее, к примеру, — ничего не вырастет, кукиш. Как увидит ваш король, что не складывается у него, — так и велит нас жечь…

— Мне он ничего не велит. Я ему не подчиняюсь, — выпалила я.

Голыш посмотрел с одобрением:

— А вот это славно, госпожа. Это хорошо…

— Погодите. Почему тут не будет Королевства?

Голыш неторопливо вытер пальцы вышитой салфеткой.

— Вы маг, госпожа, вам ли не видеть… ненастоящий король. Порча на нём какая-то. Вроде как гнильца… Из гнилого семени — что вырастет?

Он ещё говорил и говорил, но я не слышала.

Ненастоящий король. Не будет Королевства. Всё напрасно.

Глава 25

Водолазы и новости

Не возвращаясь в «тронный» сарай, я ушла из посёлка. Староста дал мне узелок с едой и деревянную флягу с водой. Я шла на запад по линии прибоя, не думая о тех, кого оставляю за спиной.

Пусть утешатся. В конце концов, они в самом деле любят друг друга. По правде. Без дураков. Пусть строят себе дом, пусть учатся ловить рыбу… А сосновыми коронами потом будут играть их дети.

Я не желаю им зла. Но и смотреть на них больше не могу. Уж лучше в одиночестве.

Носились над водой бело-серые растрёпанные птицы. Кричали, ловили рыбу кривыми носами и потом дрались за неё, сцепившись и падая в пену прибоя.

Почему не Оберон первый нашёл рыбацкую деревушку? Ведь это место так подходит для Королевства. Белый песок и сосновый лес, далёкие скалы, нормальные работящие люди… Жив ли Оберон? Жив ли Гарольд? Все, кого я успела полюбить, за кого я отвечала и кого предала, — они-то живы?

Дорога была лёгкой, и даже больная нога не беспокоила меня. В полдень я нашла укромное место в тени сосен, пообедала гостинцами старосты, проспала часов шесть и на закате проснулась, чтобы продолжить путь.

Так я шла всю ночь. Утром, когда вышло солнце, я просто шлёпнулась на песок, заснула — и целый день открывала глаза только затем, чтобы переползти с палящего солнца в тень.

Вечером я проснулась и поняла, что очень хочу есть. Огляделась; деревья с сочными «яблоками» росли на опушке сосновой рощи, а камни на линии прибоя были сплошь покрыты большими ракушками. Топлива было полно, огонь я развела с помощью посоха; сидя в одиночестве у ночного костерка, я впервые задумалась: а что мне теперь делать? Куда идти?

Надежда на возвращение домой таяла и таяла, пока не пропала вовсе. А надежда встретить когда-нибудь Оберона…

Лучше бы не встречать его никогда. Лучше не знать, какие беды случились из-за меня с караваном; лучше верить, что все мои спутники выжили, нашли себе новое место и основали там настоящее Королевство — красивое и мудрое, с русалками в озёрах, с драконами в горах…

И пусть думают, что я погибла.

Прошло несколько дней. Я всё так же брела по берегу, то останавливаясь на отдых и рыбалку, то снова отправляясь в путь. Наконец мне подвернулась пещерка в скале, такая уютная, что я решила остановиться здесь надолго.

Я натаскала в пещеру травы и сухих водорослей. У входа вырыла ямку для костра, обложила её обломками ракушек — вышло неплохо. Заготовила топлива про запас. Посох показывал смутную опасность, таящуюся в море, но я так привыкла жить среди неприятностей, что не придала этому значения.

Напрасно.

Я лежала в своей пещерке и уже почти спала, когда с моря донёсся странный звук — как будто вырывались на поверхность огромные мыльные пузыри. Я схватила посох; бульканье сменилось плеском, а потом тяжёлыми шагами, это были человеческие шаги. И людей, судя по звуку, было много.

Я выглянула из своего укрытия…

«С ними дядька Черномор».

Из воды выходили один за другим люди, похожие одновременно на рыцарей в латах и на старинных водолазов с огромными круглыми головами. Влажно поблёскивал металл их панцирей и шлемов. Вместо рук были железные клешни, вроде как у крабов, только тяжелее и больше раз в сто. В сравнении с верхней половиной тела ноги казались бледными и тонкими — они были покрыты нежной светлой чешуёй, напоминавшей о брюшке змеёныша.