Ранчо одиноких сердец - Лайла Сэйдж

но Люк убрал ее слишком быстро, и я толком не успела рассмотреть.

Мы дошли до снимка мальчика, который сидел на высоком стуле и ел торт – судя по всему, в честь дня рождения.

– О, чудесная фотография, – заметила Лидия. – Тебе понравился день рождения. И ты решил, что он должен быть каждый день.

Немного опустив плечи, Люк вернул фотографию матери.

– Это не я, мам, а Джей-Джей.

В этот миг словно по команде открылась входная дверь, и внутрь вошел высокий блондин – хотя ростом он уступал Люку – в грязной рабочей одежде механика. Тот самый Джей-Джей. Прежде я никогда с ним не общалась, но знала, кто он такой. Джей-Джей, ровесник Густа, работал в одной из автомастерских Мидоуларка. По правде сказать, в городе их было всего две: первая пользовалась неплохим спросом, во второй трудился Джей-Джей. Он также занимался какими-то побочными делишками, причем далеко не законными.

– Какого хрена ты здесь забыл? – рявкнул он прямо с порога.

– Джей-Джей, – вмешалась Лидия, – Люк пришел меня проведать.

Люк сжал мою руку. Мы вместе поднялись с дивана и направились к двери.

– Я ушел всего на несколько часов, и ты тут же впустила этого ублюдка в свой дом?

– Я тоже рад тебя видеть, Джей-Джей, – вздохнул Люк.

– Заткни свою пасть и вали из дома моего отца, – бросил Джей-Джей.

Ну и козел.

– Слушай, приятель, я пришел навестить маму. Она позвонила мне, потому что не хотела оставаться одна. Теперь, когда ты здесь, я ухожу. Мне жаль, что твой отец пропал. Надеюсь, он скоро появится.

Люк потянул меня к двери, однако Джей-Джей преградил ему путь.

Телосложением Люк сильно отличался от брата и при желании мог бы заткнуть его одним ударом, но вряд ли он стал бы трогать сейчас Джей-Джея. По крайней мере, не в присутствии мамы.

Забавная штука жизнь. В день рождения Тедди я разозлилась, потому что Люк ударил того парня в баре. Сейчас я сама хотела, чтобы он отправил брата в нокаут.

– Эмми Райдер, – холодно произнес Джей-Джей, не сводя с меня взгляда. Боже, неужели все члены семьи Люка ненавидят меня до глубины души? Почему? – Что ты здесь делаешь с этим неудачником?

– Отстань от нее! – повысил голос Люк. Никогда не слышала, чтобы он так разговаривал. Сколько же неприязни к родным скрывалось у него внутри?

– А как Густ Райдер относится к тому, что верный помощничек трахает его младшую сестру?

Будь Люк персонажем мультфильма, у него из ноздрей наверняка повалил бы дым. Меня ничуть не взволновали слова придурка Джей-Джея, но Люка они, кажется, задели.

– Я велел тебе ее не трогать!

Одной рукой Люк оттолкнул брата с дороги. Тот споткнулся. Хотелось верить, что Джей-Джей не решит вдруг броситься в драку.

– Пойдем, Эмми. – Люк потянул меня к выходу.

Однако я повернулась к Джей-Джею.

– Хватит вести себя как мудак, – посоветовала я. – И думай, с кем связываешься. Иначе кто-нибудь вполне может шепнуть шерифу, что в своем трейлере ты приторговываешь не только травкой.

Джей-Джей на миг потрясенно застыл, глядя на меня, потом рявкнул:

– Убирайтесь ко всем чертям! И чтобы я ни одного из вас здесь больше не видел!

Мы с Люком вышли на улицу, и, прежде чем Джей-Джей успел захлопнуть за нами дверь, я обернулась и нашла взглядом Лидию. В ее глазах стояли слезы.

Люк потянул меня по дорожке, стараясь поскорее добраться до своего пикапа. А после прижал к водительской дверце и жадно поцеловал в губы. В этом поцелуе ощущалось нечто особенное. Даже значимое.

Хотя что именно, я не смогла бы объяснить.

Отстранившись, Люк прижался лбом к моему лбу.

– Что это было? – выдохнула я.

– Никто и никогда прежде за меня не заступался, – сказал он, и от его слов заныло в груди.

Добрый, трудолюбивый и искренний Люк Брукс, человек с большим сердцем, заслуживал гораздо лучшей семьи, чем те люди, что жили в этом доме. Я обняла его и прижала к себе. Люк уткнулся лицом мне в плечо, и некоторое время мы стояли, не двигаясь.

Потом сели в пикап. Я устроилась посередине сиденья, Люк немного приобнял меня. Наш путь лежал по проселочным дорогам, так что мы открыли окна, впуская в салон свежий летний воздух.

– Хочешь поговорить о том, что произошло? – спросила я.

– Извини за Джей-Джея, – вздохнул Люк.

– Тебе не за что извиняться. Ты гораздо больше, чем просто ошибка Лидии и Джимми, Люк, и заслуживаешь лучшего.

Я посмотрела на него, но он не отрывал взгляда от дороги.

Всю дорогу мы ехали молча. Остановив пикап на подъездной дорожке перед своим домом, Люк заглушил двигатель и со вздохом опустил голову на руль. Я погладила его по спине.

– Что за отстой, – наконец пробормотал он. – Разве плохо надеяться, что Джон больше не появится?

– Нет, – ответила я.

Люк поднял голову и посмотрел на меня. И я на миг со всей ясностью увидела перед собой не мужчину, которому исполнилось тридцать два года, а пятнадцатилетнего мальчика, готового на все, лишь бы заслужить любовь родных.

Я убрала с его лица прядь непослушных темных волос и нежно поцеловала Люка в губы.

– Спасибо, что поехала со мной, Эмми, – выдохнул он, когда я отстранилась.

– С тобой я пошла бы даже на край света, – искренне призналась я.

23

Эмми

Прежде я никогда по-настоящему не понимала смысла выражения «дрожать как осиновый лист», но сейчас в буквальном смысле тряслась словно несчастный листок осины на сильном ветру.

Обычно я не нервничала перед скачками – раньше. Теперь же сердце билось так, словно в любой момент могло проломить грудную клетку и рухнуть к ногам.

Соревнования подкрались незаметно, я и моргнуть не успела.

Конечно, мы с Мэйпл тренировались – по несколько дней в неделю ездили рысью и прогулочным шагом, галопировали вокруг бочек. Иногда ко мне присоединялся Люк. В конце концов я поверила, что опасность миновала. Мчась на лошади по площадке, я в очередной раз убеждалась, насколько мне нравятся скачки вокруг бочек. Из всех видов состязаний в родео только здесь не оценивалось искусство верховой езды; лишь время прохождения имело значение. Тем не менее, чтобы успешно скакать вокруг бочек, требовалось быть чертовски хорошим наездником. Другими словами, мастерство верховой езды являлось настолько неотъемлемой частью состязания, что не нуждалось в оценке. Именно это в первую очередь меня и привлекало.

И вот я на арене, в окружении соперников и знакомых мне людей. Поддержать меня пришли все, кого я любила: отец, братья, Люк,