Дары инопланетных Богов - Лариса Кольцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Зеркальный Лабиринт» издали переливался манящей летней радугой в осеннем склизком вечере. От прилегающей к нему площади отъезжали или приезжали блестящие на дожде машины, а дальше на уже освещённых широких дорогах гуляли люди. Кто-то спешил, съёжившись от непогоды и забот, кто-то жизнерадостно и беспечно смеялся или зычно кого-то звал, не обращая внимания на слякоть и непогодную муть. Открывал кому-то широкие объятия, и кто-то в них влетал, захлёбываясь счастливым говорком. Мир вокруг был наполнен не только межсезонной печалью и отмершим былым цветением, но и чьим-то искрящимся молодым счастьем. На неё не обращал внимания никто, она не была никому тут нужна.
И Нэя погрузилась в механическую суету внутри кристалла и словно уснула своей душой. В ней не было тоски, но и радость отсутствовала. Не было отчаяния, но и надежды её оставили. И Эля с головой ушла в учёбу, если не суетилась вместе с Нэей. Олег к Эле не приходил. Лес утопал под бесконечными дождями. Лесная хижина — прибежище для ночной любви с «сынком» Олегом, набухшая от сырости стояла в сумрачной воде наполовину. К себе в подземный город он Элю пригласить не мог. Куда? И кто бы её туда пустил? Она и понятия не имела о существовании подземных обитаемых пространств. А случайной и разовой девушкой она не была. Они же и понятия обычно не имели, куда их привозили. Сам Олег числился на особом контроле, как и прочие штрафники. Объяснить себе его отсутствие Эля не могла, и полусонной мухой с заспанными хмурыми глазами шаталась по кристаллу, хотя все ночи она теперь спала у себя на втором этаже.
— Да где же он? — не понимала она, — сказал бы, что всё закончилось, я бы новый поиск организовала. А так? Жду каждый день — вдруг придёт, а я и продумала уже всё. Будем у моей мамы в столице встречаться. У меня же там своё собственное обиталище как-никак. Но куда он делся? Может, ты сможешь проникнуть в тот «Зеркальный Лабиринт» по старым связям и узнать, где он? Он мне что-то бубнил о сверхсекретном подразделении, что их временами откомандировывают в дальние районы континента…
— Ещё чего! — отмахивалась Нэя, — тебе надо, ты и ищи своего «сыночка». — И тут её занесло, — а вдруг он где-то рядом? Ну, скажем, под твоими ногами обитает. Под землёй, в смысле. Служит подземному демону? Охраняет его владения, а временами летает за небесную твердь, где у них тоже имеются сторожевые посты, откуда смотрит вниз и тоскует о «мамочке», от чьей груди отлучён уже столько долгих, тёмных ночей и сырых дней?
— Да ты сама-то не спишь на ходу? — Эля обеспокоенно округляла глаза, — с тобою что происходит? Какие ещё демоны? Какие сторожевые посты за небесной твердью? То-то я смотрю на тебя, — ты полупрозрачная совсем стала. Как будто дожди размыли все твои прежние краски вместе с доброй половиной твоего прежнего тела. Ты не больна? — она тревожилась вполне искренне, но не столько за Нэю, понятно, сколько за собственное своё положение при ней. После этого она удвоила своё усердие, ухаживая за Нэей и властно третируя всех прочих, хотя таких полномочий ей никто не давал. Нэе было всё равно. Она, глядя сквозь прозрачные стены на ливневые потоки, утихающие к ночи, действительно чувствовала, что размываются до полного истончения все прежние переживания, вымываются из неё, по выражению Эли, все дорогие ей образы прошлого и одновременно затопляются до неразличимости мутными потоками, как в самом лесопарке, все дорожки в будущее. И никакого манящего горизонта впереди, как и озаряющего света сверху. Только склизкая серость, а она сама старая бесполая моль, забившаяся в огромном шкафу в груду тряпья, и от всего разит тяжёлым духом сырости, плесени, заброшенности.
Навалилась скука, какой никогда не ведала Нэя в неустроенной столице. Скука, свойственная всем обособленным, закрытым, упорядоченным и чрезмерно благополучным местам.
Но весна наступила. И однажды Нэя проснулась в утреннем розово-золотистом свечении, наполнившем через прозрачную стену всю её спальню. За одну ночь деревья оделись новой листвой, весь лесопарк возродился из склизкого и тёмного ливневого кокона, выпорхнул и расправлял своё ликование навстречу восходу. Утонувшие в дождях цветники и не думали гибнуть, они расправляли скомканные листья, отряхивались почти зримо и выстреливали новые разноцветные бутоны. Кристалл был наполнен тишиной, все спали в эту раннюю пору. Нэя подняла руки вверх над своей растрёпанной головой и, тряхнув волосами, сладко потянулась, как давно уже не делала. Её охватило желание любви, отринутые грёзы обступили со всех сторон. Где они были всё это время? Ей даже казалось, что свет имеет ощутимую плотность ласкающей мужской руки.
— Я простила тебя, — прошептала она, — ты обещал дать мне другие ощущения, а ты всегда выполняешь то, что обещал…
Из-за ближайших вершин деревьев, из просветов между ними выныривали острия надстроек на крышах «Зеркального Лабиринта». И одна из них, таящая за собою восходящее светило Магниус, но это по терминологии землян, а на местном языке — Ихэ-Олу, наполнилась концентрированным свечением. По её идеальным граням стекали золотые потоки, и эти светоносные ручьи заворожили Нэю. Это была хрустальная пирамида Рудольфа.
Цветок-ангел по имени Икринка
Визит маленького Знахаря
Хрустальная пирамида на крыше жилого помещения Рудольфа, — такие же торчали на крыше верхних жилищ и у всех прочих из управленческого, а по сути, командного состава земного десанта, — всегда вызывала усмешку у Антона. Более нелепой конструкции нельзя было и придумать. Крыша здания напоминала венец сказочного короля. У Антона в его жилье таковой надстройки не имелось. И он, поскольку никогда не был зван в гости ни к одному из вершинных обитателей, плохо себе представлял, что они делают там, в этих полностью прозрачных изнутри, но непроницаемых снаружи ни для чьего взгляда, вознесённых над вершинами леса, скворечниках? В какие игры они там играют? В заоблачных фараонов? Нет, аналогия хромала. Фараоны не жили в своих пирамидах. Если кто-то из рядового персонала земной базы в подобных жилых помещениях «Зеркального Лабиринта» и бывал, то обсуждать быт начальства принято не было. К Антону ребята ходили часто, но его обиталище находилось ниже этажом. Антону тоже хотелось совсем по-детски
