Маникюр для покойника - Дарья Донцова

И вот настал решающий момент. Сделав несчастное лицо, я заныла:

– Может, глянете в телефонную книжку, Татьяна Павловна, да присоветуете меня знакомым? Людям по большей части все равно, а мне заработок…

И опять вышло по-моему. Не усмотрев в просьбе ничего криминального, красавица принесла маленькую черненькую книжонку и велела:

– Пишите!

Я покорно зашкрябала дешевой шариковой ручкой по бумаге. Наконец добрались до последней фамилии. И тут я задергала носом:

– Чувствуете? Газом сильно пахнет!

– Да? – испугалась хозяйка и побежала на кухню.

Я моментально сунула книжечку в карман и пошла в прихожую.

– Странно, – сказала Таня, выходя в коридор, – конфорки не горят.

– Наверное, показалось, – охотно согласилась я и ушла.

ГЛАВА 27

Домой я летела, не чуя под собой ног. Мерзкий Слава сейчас будет найден, нужно только внимательно изучить добычу. Но сделать это сразу не удалось.

Уже в прихожей нос унюхал противный запах чего-то горелого. Быстро сняв куртку, я влетела на кухню и расчихалась. На плите чадила маленькая кастрюлька, а возле нее с ложкой в руке стояла Виктория. Волосы отчего-то спрятаны в целлофановый пакет, на лице толстый слой питательного крема.

– Что это за вонь? – поинтересовалась я.

– Давно следует навести в доме порядок, – отозвалась гостья, – варю кашу «Здоровье».

– Что-то она не слишком приятно пахнет…

– Зато полезна всем, – отрезала Виктория, помешивая варево, – кстати, великолепна на вкус, попробуй.

И она ткнула мне в лицо ложку, от которой шел вонючий пар. Я машинально открыла рот. Язык ощутил что-то странное, противно-тряпичное, волокнистое и абсолютно безвкусное. По нёбу катались твердые неразгрызаемые комочки, ощущение было такое, будто сварили старый чулок, набитый мелкими камушками.

– Из чего эта каша?

– Рис, гречка и недробленый овес в равных частях, – начала перечислять Виктория, – потом капуста, чечевица, морковь, репа и брюква. Все надо сварить до однородной массы.

Испытывая непреодолимое желание немедленно выплюнуть чудовищную смесь, я пробормотала:

– Уж лучше картошечку пожарить!

– Чистый яд, – тут же заявила Виктория, – корнеплоды нужно только варить, причем с умом! Первую воду слить, вторую тоже, и есть без масла. Вы вообще отвратительно питаетесь, ну ничего, пока я здесь, займусь готовкой, естественно, когда есть время.

Я молча ушла к себе. Никакие возражения не шли с языка. Слишком хорошо помнила я свой презрительный взгляд, брошенный в первый день пребывания у Кати на куриные окорочка. Боже, неужели я была такой, как Виктория!

Вечером домашние с тоской поглядывали в тарелки.

– Каша «Здоровье», – пробормотала Юля, ковыряя ложкой в тарелке.

– В самый раз распарилась, – сообщила Виктория, смакуя угощение.

– Вы уверены, что это еще никто не ел? – осведомился Сережка.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла «повариха».

– Выглядит так, словно кто-то уже один раз угостился кашкой, а потом стошнил в кастрюльку, – пояснил Сережка.

– А почему у тебя на голове пакет? – быстренько перевела разговор на другую тему Юлечка.

– После тридцати, – откликнулась гостья, – следует особо тщательно следить за собой, вот ты, например, Юлия, как ухаживаешь за волосами?

Девушка пожала плечами:

– Просто. Мою, расчесываю, укладываю.

– Вот! – торжественно провозгласила дама. – Абсолютно неверно. К сорока годам непременно облысеешь. Слушай внимательно. Берешь стакан кефира, луковицу и три столовые ложки рыбьего жира, намазываешь смесь на голову и держишь час.

– Фу, – сказал Сережа.

– Но это еще не все секреты, – воодушевленно вещала Виктория, не замечая наших брезгливых взглядов. – Вот я вчера купила книжку «Ваша красота», там рассказывают, как правильно красить волосы, чтобы не нанести им ужасный урон. Оказывается, краску для волос следует смешать не с водой, а с собственной мочой, тогда пряди не слипнутся.

– Ты хочешь сказать, что под пакетом как раз такая смесь? – спросил Сережка.

– Да, – ответила Виктория, – впрочем, уже пора снимать. – И она взялась руками за пакет.

– Только не здесь! – завопил Сережка, роняя вилку.

– Меня сейчас стошнит, – пробормотала Юля, выскальзывая за дверь.

Я была с ней солидарна. Слышала, конечно, про модную ныне уринотерапию, но применять ее на практике…

– Скажите, пожалуйста, какие мы нервные, – дернула плечом гостья и ушла.

Из ванной послышались плеск воды и ее бодрое пение.

– Никогда бы не сумел пописать на голову, – возвестил Кирюшка. – Как она умудрилась сделать такое?

– Хоть ты помолчи, – велел Сережка и резко отодвинул от себя чашку с чаем. – Спасибо, Лампадель, но у меня весь аппетит пропал.

Шум воды утих, следом загудел фен. Я стала собирать тарелки со стола, неожиданно подумав: а что, если Катю уже убили? Ведь негодяи получили бумаги, и она им больше не нужна! Может, все-таки стоило обратиться в милицию? Но я слишком долго читала все выходившие в нашей стране криминальные газеты и знала: правоохранительные органы медлительны, нерасторопны и склонны верить только неопровержимым доказательствам. А тут явлюсь я с дурацкими рассказами. В лучшем случае выгонят, в худшем вызовут психиатрическую перевозку.

По кухне поплыл ароматный дым. Сережка раскурил «Мальборо».

– Ты бы поменьше табаком увлекался, – брезгливо заметила я, – желудок испортишь.

Юноша уставился на меня удивленным взором:

– При чем тут желудок?

– Ну когда глотаешь дым, очень горячо в желудке делается!

– Ой, Лампадель, – расхохотался парень, – кто же дым глотает, его вдыхают.

– Как? – удивилась я. – Всегда считала, что глотают.

– Смотри, – ухмыльнулся Сережка и с наслаждением затянулся.

– Дай попробую, – попросила я.

Сережка протянул пачку. Я зажгла спичку, поднесла к сигарете…

– Теперь тяни воздух внутрь, в легкие, – велел «педагог».

Я вдохнула клубы и моментально принялась судорожно кашлять. На глаза навернулись слезы, рот наполнился горькой слюной. Бог мой, какая гадость! Отчего же это у курильщиков такие блаженно-довольные лица? Нет, решено, я только глотаю дым, пусть это не совсем правильное курение, но мне оно нравится намного больше.

– Эти сигареты крепкие, – пояснил Сережка, – лучше взять ментоловые или легкий «Вог».

– Спасите, – донеслось из ванной, – кто-нибудь, на помощь!

Мы бросились на зов. В маленькой парной комнате стояла с феном в руках Виктория. Безжалостно-яркий свет стоваттной лампы освещал ее подтянутую фигуру, облаченную в халат.

– Что случилось? – нервно спросила я.

Гостья, не в силах сказать ни слова, подняла руку и ткнула пальцем в голову. В следующую секунду мы с Сережей схватились за руки и постарались не заржать во весь голос. Зрелище было ошеломляющим.

Роскошные, на удивление пышные волосы женщины блестели словно в рекламе шампуня «Пантин». Пряди красиво изгибались, окаймляя лицо, прическу можно было счесть идеальной, кабы не одна малюсенькая деталь. Роскошные кудри сияли всеми оттенками зеленого – от нежно-салатового до густо-изумрудного.

– Ни фига себе! – завопил появившийся Кирка. – Тетя Вика, ты похожа на взбесившуюся елку!

– Да уж, – пробормотала Юля, – эффект сногсшибательный.

– Нет, ужас, отчего такое вышло? – лепетала Виктория, щупая похожие на пучки молодой петрушки волосы. – Просто безобразие, я подам в суд на магазин. Между прочим, покупала краску не где-нибудь в подворотне, а в фирменном представительстве «Велла» на Тверской. Если уж там подделку всучили! Вот, гляди, черным по белому написано – «светлый каштан». – И она ткнула мне в руки коробочку с изображением молодой женщины.

– Дай сюда, – велел Сережка и прочел: – «Фирма гарантирует данный оттенок только при соблюдении всех правил окрашивания». Да, тебе ничего не светит, тут ничего не написано о том, что краску можно смешивать с содержимым унитаза! Наверное, произошла неуправляемая химическая реакция.

– И что мне делать?

– Выкрасись в черный цвет, – посоветовала Юля.

– Но он старит! – взвизгнула Виктория.

Я оставила их разбираться в ситуации и отправилась в свою комнату изучать записную книжку.

В ней оказалось не так много фамилий, штук тридцать, не больше. В основном были записаны инициалы, например, Виноградов В. Вот и гадай тут, то ли Владимир, то ли нужный мне Вячеслав. Имя Слава оказалось упомянуто всего три раза. Первый раз стояло – Краснов Слава, потом Славочка Леонидов и, наконец, просто Слава.

Поглядев на часы, я заколебалась, все-таки начало одиннадцатого, многие уже легли спать, с другой стороны – зато все дома! Отбросив в сторону сомнения, я набрала первый телефон. Трубку схватили сразу.

– Алло, – прозвучал слегка надтреснутый голос пожилой женщины, – вам кого?