Дар божий. Соперницы - Ольга Дрёмова

Обнаружив на тумбочке разряженный мобильник, Лев недовольно вздохнул: вот ведь голова садовая! В чужой стране, в малознакомом городе остаться без сотового — это всё равно как без рук, где вчера была его голова, спрашивается?

Пока он собирался, телефон был подключен в розетку, но что такое полчаса подзарядки после суток отключения? Ещё раз недовольно вздохнув, он выдернул зарядное устройство из сети и, сложив его в маленькую прозрачную коробочку, бросил на всякий случай на дно портфеля. Если не сообразит, где можно дозарядить телефон, то в ближайшие два-три часа он отключится снова.

Мысль позвонить своим, узнать, как они там, мелькнула и пропала, как только он глянул на часы. До занятий оставалось всего ничего, а он был ещё не готов к выходу. Странное дело, но часы, так неожиданно остановившиеся в день встречи с Ирой, пошли сами собой. В какой момент это произошло, Лев не заметил, но, выставив стрелки на нужное время, он вдруг обнаружил, что ходят они абсолютно правильно, не торопясь и не отставая ни на минуту.

Последней вещью, которую он должен был захватить, была зелёная папка покойного Натаныча, с которой, по большому счёту, всё и началось. Вчера днём он созвонился с его близкими и договорился о встрече. Все его замечательные девчонки: Елена, Кристина и Джейн — жили на улице Святого Патрика, недалеко от реки Радо. Несмотря на то что эта улочка достаточно длинная, центральной её назвать никак нельзя, а уж в том месте, где она делает приличную петлю и почти вплотную подходит к воде, она и вовсе является задворками. Подробно объяснив, как их найти, Елена ничего больше не спрашивала, просто сказала, что будет ждать Льва в гости.

Многочасовой семинар пролетел незаметно, словно один миг, и теперь Лев ехал на рейсовом автобусе, разглядывая улицы из окна. Наверное, Оттава — самый чистый город мира, ни в одной стране до этого момента он не видел таких блестящих тротуаров и оттёртых до зеркального свечения мраморных ступенек. Вероятно, под утро, когда уже в городе все давно спят крепким сном, мостовые моют с мылом щётками, чтобы улицы наутро сияли, как новенькие.

Странная страна, уже много лет назад она официально перешла на метрическую систему, но до сих пор большинство жителей измеряют расстояния в футах и милях. На всех рынках и рыночках товар взвешивается на фунты, а молоко и пиво продаётся пинтами и галлонами. Сначала Лев никак не мог к этому привыкнуть, а потом ему даже понравилось — где ещё, наряду с современной цивилизацией, сможешь ощутить себя хотя бы на несколько минут в позапрошлом столетии? В Оттаве канадские клёны соседствовали с белоствольными русскими берёзами, ручные чёрные белки, перебегая центральную площадь парламентского ансамбля, брали еду с ладошек посетителей, не страшась людей и не реагируя на гудки транспорта.

Автобус открыл двери на нужной остановке и, подождав, пока пассажиры выйдут, плавно двинулся дальше. Описание дома было достаточно точным, и Лев увидел его сразу же, как только спустился с подножки на заасфальтированный тротуар.

Видимо, в двухэтажном аккуратненьком домике с красной черепичной крышей было не так много квартир, потому что с фасада здания к нему прилепились только три небольших балкончика. Все они были маленькие, аккуратненькие, а сам домик напоминал лепную глиняную игрушку, разукрашенную в яркие цвета.

На звонок Льва квартиру открыла женщина лет пятидесяти, с мягкой улыбкой и тёплыми лучистыми глазами. В её внешности не было ничего такого, за что её можно было бы назвать красавицей. Чуть ниже среднего роста, с серыми внимательными глазами, худенькая, она, пожалуй, ничем бы не выделилась из толпы, но с первого взгляда Льву стало понятно, что нашёл в этой женщине его друг. От всего её облика веяло теплом, уютом и спокойствием; все её жесты были насквозь пропитаны необычайной женственностью — качеством, дорогим для любого настоящего мужчины.

— Здравствуйте, — кивнул головой он, — моя фамилия Вороновский, я звонил вам…

— Что же я держу вас на пороге, проходите, пожалуйста, мы вас очень ждали, — улыбнулась она, широко распахивая дверь. — Я пока что одна, вы извините, зятя задержали на работе, он будет чуть позже, а Кристина с Джейн отправились за свежими пирожными, здесь совсем недалеко, они вот-вот должны подойти. Проходите в комнату. Ничего, если вы побудете несколько минут в одиночестве? Я брошу заварку в чайник и составлю вам компанию.

Лев прошёл в гостиную, где заботливые руки Елены уже накрыли стол. На нём стояли чашки с блюдцами, сахарница, похожая на отъевшегося зелёного лягушонка, салфетки и ещё несколько пузатых баночек, судя по всему, с вареньем или конфитюром.

Обстановка комнаты была небогатая, но очень милая. Диван, два мягких кресла, одно из которых стояло в углу, рядом со столиком. Огромный рыжий в мелкую сборочку абажур торшера нависал почти над креслом, наверное, хозяйка вечерами занималась здесь каким-нибудь рукоделием.

Вездесущий раздвижной полированный стол был накрыт изящной вышитой скатертью ручной работы, занавески с самодельными подхватами обрамляли чистенькое окошко с цветочными горшками на подоконнике.

На полке секретера стояло несколько рамок с забранными под стекло фотографиями. На каждой из них был Натаныч. Лев взял в руки одну из них и всмотрелся внимательнее в лицо друга.

В простой клетчатой рубашке, с засученными по локоть рукавами, Латунский держал высоко над головой заливающуюся от смеха маленькую девочку. Натаныч счастливо улыбался, а от глаз его веером расходились добрые лучики коротких морщинок. На снимке ему было лет сорок с небольшим, наверное, в этот момент он был моложе самого Льва.

— Кристине здесь исполнилось три, — произнесла Елена, и Лев обернулся на голос. — Лев Борисович, вы меня простите, ради бога, я сказала вам не совсем правду. — И щёки её слегка порозовели. — Зять действительно на работе, а девочки ушли из дома на пару часов. Я предлагала им остаться, но Кристина решила, что нам нужно будет поговорить о вещах, которые её не касаются. Но они скоро вернутся, потому что очень хотят с вами познакомиться.

— В этом и состоит вся неправда? — улыбнулся в ответ Лев, и Елена, посмотрев на него, облегчённо вздохнула.

— Да — кивнула головой она.

— Я почему-то так и подумал, что они ушли не случайно, — проговорил Лев, бросив взгляд на две чашки, сиротливо стоявшие на столе, — наверное, это даже к лучшему.

— Садитесь, Лев Борисович, в ногах правды нет, — поспешно проговорила она, будто опасаясь слов, которые готовы были вырваться у Льва.

— Давайте просто Лев, хорошо?