Гвидово поле. Хроники Паэтты. Книга V - Александр Николаевич Федоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На погосте было довольно много народу. Приехало с полдюжины лордов с сопровождением, все вассалы Колиона, а также, конечно, всё семейство Саваланов — трое братьев Даффа и две сестры. Неподалёку от кургана Лауры была разрыта земля, куда вскоре должен был быть помещён гроб с телом лорда Савалана, который пока что стоял, открытый, на краю своего последнего земного пристанища.
Увилл, подходя, не сводил глаз с поверженного врага. Ещё с большей радостью он сейчас плюнул бы в это скованное смертью лицо, но даже просто видеть его в гробу было великолепно. Тем не менее, он заметил и лорда Давина, стоящего неподалёку от осиротевших сына и дочери Даффа.
Шла панихида. Арионнитский первосвященник Колиона бормотал что-то, но слова вряд ли могли бы разобрать даже стоящие поблизости. Впрочем, это было и неважно — эти слова сейчас предназначались не живым, а душе усопшего, испуганной и растерянной, бредущей по Белому Мосту в неизвестность. Именно её необходимо было поддержать в эти дни. Впрочем, этот монотонный бубнёж отупляюще действовал на убитую горем семью покойного, несколько смягчая боль утраты.
И вот Борг, рассеянно подняв голову, заметил Увилла и Камиллу, стоящих чуть поодаль. Горестная апатия тут же испарилась с его лица, уступив место гневу.
— А они что здесь делают? — указывая на сводных брата и сестру, воскликнул он. — Я велел не пускать этих двоих!
Священник удивлённо замолк, близоруко вглядываясь в виновников этой суматохи. Также и все присутствующие, кто до сих пор не заметил появления Увилла, теперь зашушукались. Давин нахмурился, неодобрительно глядя на сына.
— Я приказываю, чтобы их выгнали отсюда! — не унимался Борг, на глазах которого выступили слёзы.
— Простите, милорд, — заговорил барон Гардон, стоя в компании ещё нескольких вассалов. — Но стоит ли устраивать скандал в такой день? Давайте закончим погребение лорда Савалана, а всё остальное оставим на потом.
Борг глядел на нескольких стражников, которые неловко мялись, но, тем не менее, не спешили исполнять его приказ, и, кажется, уже всё понимал. Он слегка покачнулся, словно теряя сознание, но всё же усилием воли удержался на ногах и даже гордо выпрямил спину. Демонстративно отвернувшись от Увилла, он кивнул первосвященнику, предлагая продолжить.
Кажется, здесь уже все всё понимали. Барон Гардон, похоже, проделал отличную работу, переговорив не только с другими вассалами домена, но и с некоторыми лордами. Судя по всему, у несчастных сирот не было шансов.
После отпевания гроб закрыли и торжественно опустили в яму, после чего все присутствующие по давней военной традиции стали подходить к краю и, черпая землю шлемами, что предусмотрительно лежали тут же, стали насыпать курган. Каждый бросал столько, сколько считал нужным. Увилл зачерпнул лишь раз и, не глядя, перевернул шлем, высыпая землю в яму. Камилла, будучи женщиной, вовсе не принимала участия в ритуале.
После того, как каждый из присутствующих отдал последнюю почесть умершему, слуги закончили работу, насыпав курган. Теперь предстояло, по сути, главное, ради чего все собрались. Вассалы домена Колиона должны были принести клятву новому лорду. В ближайшие минуты всё должно будет решиться для четверых молодых людей, находящихся здесь.
К подножию только что насыпанного кургана подошёл не барон Гардон, поскольку эта честь принадлежала старейшему из вассалов. Седой и морщинистый старик, которому, должно быть, было уже к семидесяти, опираясь на посох, выступил вперёд.
— Меня зовут Элон Сторбен, и я говорю сейчас от имени всех вассалов домена Колиона. Сейчас, над местом последнего упокоения нашего сюзерена, нам надлежит дать новую клятву верности, избрать себе нового лорда.
Движение и шепотки пробежали по собравшейся толпе — произносимые слова несколько отличались от стандартных формулировок — а именно последняя фраза об избрании лорда, которую барон Сторбен добавил от себя. Увиллу показалось, что у него отрастают крылья — настолько переполнила его радость. Значит, среди вассалов уже всё решено.
— Вы забываетесь, милорд! — резко возразил Борг, глядя на старого дворянина полными слёз глазами. — Кто дал вам право избирать себе господина? Мой отец давно объявил меня наследником, и ваша обязанность — исполнить его волю!
Всё семейство Саваланов сейчас сплотилось около юноши, враждебно глядя то на вассалов, то на Увилла. Однако ситуация была столь щекотливой, что сторонние наблюдатели, в том числе и члены Стола, пока предпочитали помалкивать. Впрочем, вполне возможно, что это было следствием той работы, что провёл барон Гардон.
— Это не совсем так, лорд Савалан, — вежливо склонив голову, возразил Сторбен, не повышая голоса. — Ваш батюшка скончался скоропостижно, не успев оставить распоряжений на сей счёт, а никаких бумаг, в том числе и завещания, как вам самим прекрасно известно, найдено не было. Между тем здесь присутствует лорд Увилл Тионит. Двадцать один год назад, стоя вон там, — барон указал на курган Торвина Тионита. — Я в числе прочих вассалов домена принёс ему клятву верности, как мой отец присягал до того его отцу, а мой дед — его деду.
— Дорого же стоят ваши клятвы, милорды, коль вы так просто ими разбрасываетесь! — ядовито процедил сквозь зубы лорд Давил, ставший теперь старшим из рода Саваланов. — Оглянитесь-ка повнимательнее вокруг — может статься, тут есть ещё один-два лорда, которым вы успели присягнуть?
— Осторожней с оскорблениями, лорд Давил! — гневно ответил Сторбен, тогда как другие вассалы Колиона также заворчали, непроизвольно хватаясь за рукояти висящих на поясе мечей. — Уж с вами-то мы точно не связаны вассальной клятвой, так что поостерегитесь от необдуманных слов!
Надо сказать, что упрёки Борга и Давила были не совсем уж беспочвенны, так что в данной ситуации вассалы вполне могли чувствовать стыд, но это делало их лишь более обидчивыми и нетерпимыми.
— Не нужно, дядя, — громко, чтобы все слышали, проговорил Борг. — Ты же видишь, сделка уже состоялась. Я продан, надеюсь, хотя бы по сносной цене. Я не оскорблю памяти своего отца, втягиваясь в этот балаган. Заканчивайте свою речь, милорд Сторбен! Я потерял всё самое дорогое, что было в моей жизни — мне ли теперь сожалеть о потере домена?
Давин глядел на происходящее, и сердце его сжималось от жалости к этому юноше, который в критическую минуту сумел сохранить почти королевское достоинство. И этого зачастую так не
