'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев

Тебя отделяет от очередного приступа паранойи лишь явная избыточность всего происходящего. Если бы ты был «слепышом», то зачем все эти конспиративные игры? С тебя бы ободрали всю необходимую инфу, как кожуру с банана, да и отправили бы, довольного, в обратную. О чём бы ты тут же благополучно и забыл.

Так что перестань уже сомневаться и скачи себе дурным кенгуру по ледяным торосам Европы.

Хотя нет, перед тем, как сунуться в шлюз «Шугуан», тебе следует проделать ещё один фокус, на сегодня, так и быть, последний.

Ты вспомнил во время этого выхода слишком много, чтобы можно было безопасно соваться туда, где тебя, вполне возможно, уже поджидают «красножетонники». Из всех корпораций Большой Дюжины у «Янгуан Цзитуань» самая омерзительно-въедливая служба безопасности, и рисковать всей операцией ты, разумеется, не можешь.

Каковы шансы, что они заподозрили и вели тебя ещё с Матушки? И что над тобой сейчас не висит спутник наблюдения, чтобы как только ты ступишь на борт, сразу же и взять тебя, тёпленького, с кем это ты там общался под прикрытием сообщения о ложных неполадках? А?

Впрочем, это ничего не меняет. До начала авроры они к роверу сунуться не успеют, если же маяк не забрать, его прожарит уже через полчаса до состояния мёртвого кремния.

Что же до тебя, тут всё просто. То, что ещё недавно не помнил, нетрудно и снова забыть.

Повторяй:

Рис. Ксёндз. Арматура. Два.

До переходника остаётся полсотни метров.

Артемида. Кориолан. Рекурсия. Магнит. Тихоходка. Прокари…

42. Навигатор

Корабль спал, как спал он последние пять сотен вахт.

Погружённый в тишину и полумрак дежурного освещения, он больше походил на мёртвый склеп древних богов, нежели на живой и действующий артефакт инженерного гения.

Впервые человечество сделало шаг за пределы собственного мира, это должно было стать триумфом, героической сагой, о которой среди потомков будут слагать легенды. Но в реальности подвиг обернулся рутиной. Рутина эта складывалась из тягостной череды минут, вахт, витков, лет, однообразных и будто бы бессмысленных.

Вот и сейчас, когда капитан Симидзу покидал свой пост, напоследок церемонно раскланявшись со сменщиком, его снедало чувство какой-то потерянной незавершённости. Как будто он, капитан Симидзу, должен был что-то сделать, совершить, исполнить. Не в эту, так в прошлую вахту. Но не сделал. И это беспокоило его куда сильнее мёртвой тишины служебных коридоров командного сектора.

Что он, маттаку, мог сделать? Зачем совершить? Как исполнить?

Их корабль, чудо техники от первого до последнего сварного шва, от первой до последней строчки кода, был чудом. Но чудеса никому не интересны сами по себе, у них должна быть какая-то цель, и цель эта должна быть исполнена.

Неужели подобной целью был лишь единственно факт самого их межзвёздного путешествия?

Для капитана Симидзу подобное предположение оставалось непостижимо противоречивым, граничащим с безумием. Казалось, данная мысль потихоньку сводит его с ума, сколько уже можно биться головой об эту переборку? Она непроницаема, как скорлупа их корабля, сколько ни стучись, с той стороны не уступят, не откроют.

Да там собственно и нет никого.

Не то чтобы капитан Симидзу так уж остро нуждался в собеседниках. В его распоряжении были две сменных бригады командного состава, не считая его собственных подчинённых, но вот уже сколько оборотов длится их полёт, и капитан Симидзу накрепко для себя уяснил, что некоторые вопросы лучше держать при себе, дабы не пошатнуть авторитет командира. Капитан, расхаживающий по мостику, занятый не вопросами управления, но философскими притчами, может быть не понят, в свободное же время экипаж резонно занимался собственными бытовыми вопросами, и в его, капитана Симидзу, обществе нуждался в последнюю очередь.

Да, капитан был одинок на своём корабле.

Известной отдушиной были занятия спортом в рекреационном секторе, именно туда капитан сейчас и направлялся.

Поддержание себя в уверенной физической форме – одно из необходимых условий успешного исполнения обязанностей командира, твердили им ещё в военной академии Суйрю, где атлетические виды спорта ставились во главу угла не только на младших курсах, но и при подготовке к выпускным экзаменам наряду с обучением тактике космического боя или освоением высочайших достижений стратегического искусства с древности по современность.

Капитан Симидзу, тогда ещё курсант космических войск, воспринимал все эти физкультурные штудии скорее как дань традиции, но со временем понял, насколько важно блюсти своё тело наряду с разумом, и теперь, застряв в полусотне световых лет от Матушки, с радостью пользовался комфортом их огромного корабля, позволявшего содержать на борту целый спортивный комплекс, включающий даже такую экзотику, как бассейны с противотоком, сквош-площадки и прочие невероятные вещи, которые за пределами планетарных гравитационных колодцев можно было встретить разве что на самых гигантских из построенных корпорациями космических стационаров.

Но даже и те, пусть обладая по причине собственного вращения инерционной подделкой силы тяжести, не могли себе позволить и десятой доли той бытовой роскоши, что была в достатке на их корабле, уникальном ещё и тем, что обладал полноценным эмиттером искусственного гравитационного поля.

Проектируя его уже на ранних этапах, инженеры вряд ли были осведомлены, как надолго экипажу придётся застрять на его борту, но проделали свою работу на славу, и вот они здесь. Двадцать семь лет объективного времени прошло с момента их старта на Матушке. Двадцать семь лет забвения. Двадцать семь лет неизвестности в пустоте пространства.

Никакой рекреационный сектор, даже такой изумительно продуманный, не мог бы стать компенсацией стольких лет, потраченных впустую.

Но он, разумеется, мог успешно исполнять свою функцию: редкого на полупустом корабле общественного пространства, где можно было в полном одиночества спокойно обдумать вопросы, что тебя тревожили.

Капитан Симидзу желчно хмыкнул. Никакой корабль, тем более космический, тем более – единственный в своём роде корабль, созданный человеком для осуществления первого межзвёздного перелёта, не мог быть спроектирован таким безлюдным. Какими бы огромными не были машинные отделения и силовые агрегаты, каждый его закуток был столь фантастически дорог в проектировании и тем более производстве, что разумеется, всё тут делалось с расчётом на многофункциональность и максимальную плотность компоновки. Камбузы вмещали максимум одну полную смену экипажа, биологические капсулы, заменявшие спящим каюты, были упакованы по гексагональной схеме, транспортные узлы между секторами были узкими и змеились в утробе небесного левиафана так, чтобы занимать минимум пространства. В волшебные бассейны, согласно плану, запись должна была вестись за полгода.

Но в реальности всё оказалось не так.

Последний раз, когда капитан Симидзу видел всю свою смену вживе и на боевых постах, была крайняя вахта перед первым прыжком. Капитан смутно помнил то дежурство. Корабль прошёл орбиту Хаумеа и на скорости в триста километров в секунду продолжал удаляться прочь из Сол-системы. Когда был выставлен окончательный курс, всех, кроме Соратников, уложили в гибернацию, с тех пор та былая предпрыжковая толчея и суета больше не повторялась.

Очнувшись на свою первую вахту во Внешнем космосе, капитан Симидзу оказался наедине с минимальным количеством дежурных на мостике.

Зачем они брали с собой эти три тысячи живых душ экипажа, если просыпалась с тех пор из них едва ли десятая часть, причём одновременно на борту бодрствовало не более сотни человек – энергетики, пилоты, операторы авторемонтных ботов и дронов дальней разведки.

Ну, и разумеется, пребывали в сознании сам Ромул с Соратниками.

С тех пор капитан Симидзу неоднократно проверял штатное расписание, но выводы его оставались прежними – экспедиция по своему личному составу не предполагала никаких планетарных исследований. Среди тех, кто оказался на борту, не было биологов, океанографов, геологов или других специалистов, пригодных для планетографических исследований. Даже астрофизиков было всего трое, впрочем, никто из них ни разу не пробуждался.

То есть суть их миссии будто бы состояла в том, чтобы провести тестовый прыжок, убедиться в том, что все системы работают штатно, и вернуться обратно.

Можно было предположить, что обилие достаточно