Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

– Нарек, ничто не должно помешать нам исполнить задуманное. Исход войны может зависеть от космологического сдвига, который мы здесь совершаем.

– В таком случае очень кстати, что я не с пустыми руками.

– Предмет, который они забрали из катакомб, у тебя?

Нарек поднял его во второй руке.

– Это копье. Или скорее наконечник копья.

Глаза Элиаса загорелись.

– Свое затачивать, их затуплять...

Нарек непонимающе нахмурился.

– Принеси его мне к месту ритуала, – сказал Элиас. – Наши братья скоро приведут на заклание новых смертных, и я хочу изучить артефакт до их прибытия.

– Что мне делать с легионерами-лазутчиками? Человек, которого мы преследовали, все еще у них.

– Они сейчас не важны. Принеси мне оружие, Нарек. Этих жалких ничтожеств мы раздавим потом, – Элиас улыбнулся с самодовольной злобой. – Мы заставим их пожалеть, что они не погибли на полях Исствана вместе со своими братьями.

– Разумеется, – Нарек уже собирался прервать связь, когда Элиас позвал его.

– Какое оно? – спросил он.

Нарек повернул копье в руке. Оно было коротким – наконечник длиной и шириной походил на боевой нож, а обломанное древко составляло примерно половину его размера. Выглядело оно совсем не примечательно: просто кусок качественного минерала в форме копья, серый, по-металлически гладкий, с острым лезвием. Но когда Нарек его касался, он чувствовал давление скрытой внутри силы и видел вспышки энергии, без конца пробегавшие вдоль лезвия, когда на него падал свет.

– Божественное...

Единение закончилось, и Нарек остался в компании одних лишь собственных мыслей. То, что на улице под ним лежало три мертвых брата, его не злило – «злость» была слишком простым словом и не могла описать его эмоциональное состояние в тот момент. Даже смерть Харука, которого он лично презирал, требовала реакции. Что-то свербило внутри, как бывает, когда надо закончить какое-то дело, восстановить нарушенный баланс.

Он решил, что сразу копье не отдаст. Это шло вразрез с приказом, но Нарек руководствовался долгом, а не прихотями темного апостола. В первую очередь следовало выполнить обязательства перед братьями. Кроме того, он хотел посмотреть врагу в лицо.

Обнажив гладий и убрав копье в опустевшие ножны, Нарек открыл канал вокс-связи с Дагоном.

– Брат, эта крыша мне надоела.

– И что ты предлагаешь?

– Велия, Зефиал, Нахем и Харук убиты. Нам следует почтить память мертвых.

– Слушаю.

– Пойдем на охоту.

Нумеон впечатленным не выглядел.

– Это имя должно иметь для меня какое-то значение?

– Нет, не должно, – ответил Грамматик. – Для тебя не должно. Но должно то, ради чего я сюда прибыл.

– И ради чего же?

– Я, кажется, знаю, что здесь делают Несущие Слово и что делаете вы.

Домад дернулся и потянулся к болт-пистолету, лежащему в кобуре на правом бедре, но замер, когда Нумеон покачал головой.

– Продолжай, – приказал Саламандр.

– Мы в опасности? – спросил Грамматик. – Когда твой... друг уходил, он выглядел взволнованно.

– В огромной опасности, но я приказал тебе продолжать, – сказал Нумеон. – Что ты знаешь?

Грамматик оставил этот вопрос, стараясь не думать, что могло представлять «огромную опасность» для космодесантника, и ответил:

– Я думаю, они заражают этот мир. Думаю, Император побывал здесь давным-давно, и они оскверняют следы его присутствия с помощью своего ритуала.

Нумеон подошел так близко, что Грамматик почувствовал запах пепла в его дыхании.

– И что это за ритуал, Джон Грамматик?

– Я прав?

Нумеон сощурился.

– Что за ритуал?

– Вы знаете, о чем я. Вы ведь хотите их остановить, верно? Вы больше не являетесь легионом, это видно по поврежденному оружию и броне. Сомневаюсь, что вас здесь больше двадцати. Я видел ваши посадочные корабли. Сколько они могут перевезти? Достаточно для наземной войны?

– Девяносто человек при полной загруженности, – ответил Нумеон, – но их отсеки были почти пусты, когда мы отправлялись на поверхность, тут ты прав.

Нумеон нагнулся и поднял кусок пергамента, до этого момента лежавший под ножкой стула.

– Мы здесь, чтобы сорвать их операцию, но начинать войну не планируем.

Он продемонстрировал бумагу Грамматику. Та оказалась агитационной листовкой, выступавшей против власти Империума и объявлявшей Гора истинным Императором галактики.

– Восстание начало зреть задолго до прихода Несущих Слово. Наш долг – не дать им осквернить этот мир еще больше.

Значит, Траорис находился в руках врага. Но бунт сильно отличается от добровольного подчинения Изначальному уничтожителю. В этом случае, как представлял себе Грамматик, тайные культы набирали силу на протяжении долгих лет имперского правления, медленно разрушая основы общества, чтобы внезапно поднять кровавый мятеж, когда Гор восстал против отца и ступил на путь древнего зла.

– Бунт – это одно, – сказал Нумеон. – Обращение к темным силам, которым Гор теперь служит, – другое. Я не очень хорошо их понимаю, но видел, на что они способны. Они могут превращать людей в монстров, наполнять благородные сердца низменными стремлениями. Мирам, освобожденным в ходе Великого крестового похода, теперь предстоит бороться за свои души. Траорис балансирует на краю бездны. Я здесь для того, чтобы не дать ему упасть.

– Нелегкая задача.

– И тем не менее мы здесь.

Грамматик не отступал.

– Мне нужно это копье.

– Даже если бы я хотел за ним возвращаться, сейчас мы не можем этого сделать.

– А ты не думал, что можешь послужить высшей цели?

– И помочь тебе?

– Да.

– И почему же я должен помогать тебе, Джон Грамматик?

– Потому что то, что я здесь делаю, касается твоего примарха.

– Кого? – сощурился Нумеон.

– Вулкана.

Саламандр сжал кулаки.

– Я знаю, как моего примарха зовут. Объяснись.

– Копье, которое я нашел – это, в сущности, не совсем копье. Это кусок фульгурита, разряд молнии, запечатленный в камне.

– Что такое фульгурит, я тоже знаю, – сказал Нумеон. – Отвечай, какое отношение все это имеет к Вулкану.

Грамматик облизал губы.

– Ты веришь, что твой примарх мертв?

Нумеон не колебался с ответом. В его глазах промелькнуло некое подобие надежды.

– Нет.

– Он жив, Нумеон. Вулкан жив.

– Откуда ты знаешь? У тебя есть доказательства?

– Ты же сам сказал, что веришь в это.

Нумеон прорычал, теряя терпение:

– Вера и факт – не одно и то же. Как ты можешь утверждать, что он жив, не имея доказательств?

– Потому что это правда, и потому что я даю тебе свое слово.

– И чего оно стоит?

Грамматик покорным жестом поднял руку.

– Спокойно. Тебе нужна правда, и я ее тебе сказал.

– Ты скажешь что угодно, лишь бы сохранить себе жизнь.

– Верно, но я тебе не лгу. Если хочешь, прикажи своему псайкеру прочитать меня снова, и убедишься, что в моих словах нет обмана.

Нумеон, явно раздумывая над его предложением, спросил:

– Какое отношение это копье имеет к Вулкану?

– Честное слово, не знаю. Оно как-то связано с его судьбой. Мне просто поручили прилететь сюда и его раздобыть.

Это было ложью, во всяком случае, частично, но Грамматик знал, что его начальство дало ему все необходимое для защиты разума от вмешательств.

Нумеон нахмурился.

– Кто поручил?

– Сложно объяснить.

Вокс Домада затрещал, и до Грамматика донесся тихий голос его собеседника.

– А ты попробуй, – сказал Нумеон. Он собирался что-то добавить, когда к ним приблизился Домад.

– Пергеллен вернулся вместе с Шен'рой, он хочет тебя видеть.

Нумеон мотнул головой в ответ:

– Никому ничего об этом не говори.

Домад кивнул.

– Что делать с ним? – спросил он, вынимая из ножен на поясе короткий меч. Его холодный взгляд Грамматику совсем не нравился. – Я могу покончить с ним прямо сейчас. Положить конец его крамольной болтовне. К тому же ему известно наше местонахождение и частично наши силы.

– Я еще не уверен, насколько она крамольна... – Нумеон с задумчивым видом помолчал. – И о нас, во всяком случае, ему ничего не известно.

– Он усложнит нашу миссию, – сказал Домад.

– Я готов взять на себя это риск. Домад, он что-то знает. И я тоже хочу это знать.

Он повернулся к Гвардейцу Ворона.

– Я присмотрю за ним, – пообещал Хриак, медленно убирая руки с груди, словно расправлял крылья.

– Домад, – позвал Нумеон.

– Никто не войдет и не выйдет без твоего разрешения.

– Нет, я лишь хотел попросить, чтобы ты не дал Хриаку выжечь его изнутри. Он мне нужен в здравом уме для предстоящего допроса.

– Твои слова глубоко меня ранят, – пробубнил Ворон.

Нумеон сдвинул брови.