Ник - Анджей Ясинский

– Так ведь все стоят, и ничего!

– Ну‑ну… – буркнул я и отошел в сторону, а мужик вернулся к своему делу – созерцать.

Пришла пора проверить здание своими методами, хотя даже так чувствовалось что‑то такое, от чего волосы на теле вставали дыбом. В магическом зрении по верху здания клубилась какая‑то дымка, которая медленно вращалась на манер водоворота. На душе было погано, хотелось быстрее броситься внутрь, но что‑то останавливало. Одно радовало – мой дракончик точно определил, что Шустрик жив, а значит, жива и Карина. Но реакция от Шустрика идет какая‑то заторможенная. Это даже я почувствовал через Драко.

Внезапно дверь пинком изнутри открылась, и в проеме появился шатающийся стражник. По крайней мере, человек опирался на пику стражника. Но выйти ему не удалось. Из‑за его спины вытянулась темная лента, похожая на лапу, которая схватила мужчину за голову. Тот закричал, но крик оборвался на полувздохе. Наружу вывалился уже труп.

– Во дела! – пробормотал я.

Толпа зашумела, закричала какая‑то женщина, и народ стал поспешно разбегаться. Тот мужик с трубкой бежал впереди всех.

– Ладно. Как бы то ни было, Карина там, и без нее я не уйду. Сейчас посмотрим, что за магическая тварь затаилась внутри.

Я через Драко сформировал наблюдательный конструкт и повел его на разведку. Однако темный протуберанец его сейчас же изловил и уничтожил.

– Что ж… – пробормотал я и сделал нового шпиона, защитив его полем, которое своей вибрацией разрушает вражеские конструкты и не пропускает (или частично глушит) прочие излучения, возникающие при чародействе.

Когда же и мой второй наблюдатель, защищенный по самое не балуй, бесславно сгинул, я напрягся. Больше проверять путь мне нечем. Я, конечно, не конструкт: у меня и защитное поле потолще, и биокомп, и аура посерьезнее, но как‑то стремно выяснять на своей шкуре, достаточно ли «броня крепка и танки наши быстры». При всем при этом я чувствовал, что дорога каждая секунда. Рассусоливать, пытаясь что‑то придумать, некогда. Это не нервы и не астральные прогнозы – просто сигнал от Шустрика слабеет.

Ясно одно. Все эти штучки – кажущиеся темные лапы – чародейские игрушки. Мой «Спасатель» должен работать, конструкту просто не хватило энергии для защиты. Эх, знать бы, что же там случилось! Как есть, сую голову в петлю, одна надежда на большой авось и кривую, которая должна вывести…

Я зябко передернул плечами и врубил весь свой актив на полную. Затем полностью закуклил ауру, помолился биокомпу, досчитал до трех, затем до десяти, потом понял, что тяну время, матернулся и потихоньку подошел к двери. Несмотря на мои приготовления, то, что было внутри, как‑то почуяло нового гостя: ко мне метнулась темная лента. Я непроизвольно отступил, но протуберанец вытянулся намного дальше того места, где упал стражник, и пронзил меня. В голове слегка помутилось, биокомп пискнул что‑то вроде «деструктивные биоизлучения по всему диапазону»… Дальше я не вслушивался.

Пока держу удар, надо действовать. Я ринулся вперед, продираясь через клубок темных лап, жалящих, точно разъяренные кобры. Перед мысленным взором стояло улыбающееся лицо Карины, я вцепился в него зубами и руками и не отпускал, чувствуя, что это помогает мне идти. Перед глазами все плыло, будто я основательно надрался. Ноги натыкались на лежащие тела и ступеньки, что‑то пыталось пробиться мне в голову, оторвать руки, вырвать сердце. Причем это нечто, как я внезапно понял, было творением самой чародейки, а не ее похитителей. «Ну я тебе припомню это, милая!» – стучалась на задворках мысль.

И вот картина маслом. Темная комната, последние лучи заходящего солнца, с трудом пробивающиеся сквозь окно, светло‑тусклый квадрат на противоположной стене, безнадежно мертвый мужик, больше похожий на перемолотый фарш, прибитый к стене. И перед ним – Карина. Статуя. Куда там до нее Венере Милосской! Идеальное тело, безмятежное и пустое лицо, глаза смотрят за воображаемый горизонт, а палец вытянутой руки уперся в щеку жертвы. И полное ощущение, что именно этот палец удерживает на весу пришпиленное тело. Стены комнаты уже пропали в том бредовом тумане, что окружал меня. Во всем мире остались только я и Карина. Я дотронулся до нее – натуральный камень. Мелькнула мысль – надо вызывать носильщиков.

– Карина! Очнись!

Ноль внимания.

– Девочка моя, просыпайся!

Ресницы дрогнули. Зрачок, раскрытый на всю радужку, слегка сузился.

– Это я, Ник! Ладно… Поиграем в сказки, – тихо сказал я и поцеловал Карину в губы.

Мешала ее вытянутая рука, но я не обращал на это внимания. Губы, сначала твердые и холодные, как у трупа, слегка потеплели. Сделал я это не просто так, а чтобы наши ауры слились в единое целое. При сексе, конечно, взаимодействие лучше, но хоть что‑то. Сейчас же мне в голову полезли всякие бредовые видения, потрясающие своей изощренностью и жестокостью, но в каждом была Карина, равнодушно‑далекая и величественная, как богиня. Возникла стойкая ассоциация, будто я заглянул прямиком в ад, где она в роли то ли ангела смерти, то ли великомученика с терновым венцом, а может, все вместе. Я все тянулся к ней и не мог достать: видение сменялось, и она снова отдалялась.

К своему ужасу я понял, что мой разум затягивает внутрь все глубже и глубже, и сил выплыть уже не хватит. На миг меня охватила паника, но я почувствовал поддержку от моего верного Драко и зацепился за него: он тоже был здесь, кружась вокруг призрачной тенью, помогая не потерять себя в этой череде кошмаров. Лишь только я мысленно слился с ним, дела пошли лучше. Теперь он знал, куда приложить свои силы. Смекнув, в чем дело, я начал звать Шустрика; когда нас стало трое, бред отступил на шаг‑другой и я добрался‑таки до Карины. Дракончики завертелись вокруг нас, отсекая кошмары, и я сквозь видения снова стал различать комнату. А поцелуй длился и длился.

Сквозь кровавый туман я заметил, как ее аура под действием моей стала успокаиваться. И наконец я почувствовал, как тело в моих объятиях вздрогнуло, рука Карины безвольно упала мне на плечо, глаза ее закатились. Чародейка, обмякнув, словно тряпичная кукла, стала оседать, а черная воронка вокруг нас – растворяться.

Дорникус

Глава отряда сидел у постели Боркуса. Раненый метался в бреду, и нужно было следить, чтобы он не скатился с кровати. Кирин, как дикий зверь в клетке, наворачивал круги по комнате. Целителя поблизости не оказалось – он уехал на другой конец города к больному, а его помощник, совсем молодой парень, как только увидел торчащий обломок белой кости, упал в обморок. Кирин вытолкал его за дверь.

Выглядели все неважно, хотя добрались без особых приключений, если не считать замурованного переулка. В конце концов они просто взобрались в одном месте на крышу. Благо невысоко и веревка оказалась под рукой. Только с Боркусом пришлось повозиться – он один весил почти как оба его товарища вместе взятые.

– И долго мы еще будем сидеть? – Взломщик на мгновение остановился, но не утерпел и снова затопал по дощатому полу.

– Есть варианты?

– Да! Взять лошадь, найти целителя и за шкирку притащить его сюда! Помрет же!

Дорникус покачал головой:

– Не найдем. А будем тащить силой, стража остановит. Тогда точно не поможешь. Надо правильно кости вправлять, но они раздроблены. Я просто боюсь, как бы не навредить, слишком сложный открытый перелом. Моя чуйка подсказывает, что мы тут надолго не задержимся. На крайний случай дадим денег хозяину таверны – вызовет целителя потом. Боркус в любом случае выбыл из игры. Либо искусник его кончит прямо здесь, либо сжалится и оставит. Скорее второе – чтобы нас не переполошить раньше времени.

– Искусник то, искусник се… – с гримасой выплюнул слова Кирин, косясь на раненого товарища.

Тут открылась дверь, и вошел этот самый упомянутый всуе искусник. Лицо его было помято и выражало явную усталость. Окинув охотников слегка равнодушным взглядом, он оперся на косяк, недоуменно взглянул на посох в руке, прислонил его к стенке и о чем‑то задумался. Дорникус с Кирином переглянулись, не понимая, чего ожидать.

– Так, – очнулся новый хозяин. – Тебя как зовут?

– Кирин.

– Хорошо, что не переоделся. Побегай по округе, послушай, о чем говорят люди. Через час вернешься, доложишь.

– А есть о чем слушать? – недовольный командным тоном искусника спросил Кирин.

– Есть, – кивнул тот. – Моя девушка там слегка рассердилась на похитителя и… Наследила, скажем так. Не рассчитала силы. Мне нужно хотя бы примерно представлять, что могут подумать власти. Теперь ты. – Он перевел взгляд на Дорникуса.

– Дорникус.

– Дорникус, значит. Вот тебе деньги, купи лошадей. Надеюсь, ты опытный человек и представляешь, что требуется для дальнего путешествия. Сегодня мы покидаем город… Вот и отдохнули. Один день из жизни пограничного города…