Отмороженный - Дэн Симмонс

— Ни вы, ни я не станем оглашать эти сведения, — успокоил ее Курц. И он посвятил ее в последнюю версию своих планов.

— Иисус, — прошептала Анжелина. — А что понадобится вам сегодня вечером?

— Транспорт. И, если у вас найдется, пара портативных раций, знаете, таких, с наушниками? Они не так уж необходимы, но могут оказаться полезными.

— Найдется наверняка, — сказала Анжелина. — Но ведь они годятся на расстояние не больше мили, плюс-минус немножко.

— Этого хватит.

— Что-нибудь еще?

— Те наручники, в которых вы держали Марко.

— Еще?

— И сам Марко. Мне придется взять с собой кое-что тяжелое.

— Вы собираетесь дать ему оружие?

Курц помотал головой:

— Он может взять с собой нож, если захочет. Я не стану просить его ввязываться в перестрелку, так что ему вовсе незачем вооружаться до зубов. Скорее всего, там, в этом темном доме, и без того оружия окажется больше, чем достаточно.

— Что еще?

— Теплое белье, — сказал Курц. — Хорошие кальсоны, если, конечно, они у вас найдутся.

— Вы шутите?

Курц помотал головой:

— Может быть, там придется долго ждать, а это место холоднее, чем сосок ведьмы.

После этого он отправился в библиотеку. Джон Веллингтон Фрирс сидел на обтянутом мягкой кожей стуле, а перед ним на оттоманке стоял открытый ящичек. От фотографий мертвых детей отражался мягкий свет галогенового светильника. Курц, подумал, что одной из запечатленных убийцей жертв была дочь Фрирса Кристал, но он не стал ни смотреть на снимки, ни задавать вопрос об этом.

— Вы могли бы уделить мне минуту? — спросил Курц.

Фрирс кивнул. Курц взял точно такой же стул и уселся напротив скрипача.

— Мне необходимо поговорить с вами о том, что должно произойти с Хансеном, — сказал Курц, — но сначала я хочу задать вам личный вопрос.

— Не стесняйтесь, мистер Курц.

— Я видел ваши досье. Все заведенные на вас досье. Арлена вытащила из Сети такую информацию, которую обычно держат за семью замками.

— А-а, — протянул Фрирс, — рак. Вас интересует мое заболевание?

— Нет. Меня интересуют два срока, которые вы отслужили во Вьетнаме в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году.

Фрирс удивленно заморгал, а потом улыбнулся:

— Но почему это могло заинтересовать вас, мистер Курц? Шла война. Я был молодым человеком. В армии служили сотни тысяч молодых людей.

— Сотни тысяч парней попали на войну по призыву. А вы вступили в армию добровольно, выучились на сапера и специализировались на обезвреживании мин-ловушек. Ради Христа, скажите: почему вы так поступили?

Фрирс все еще продолжал чуть заметно улыбаться:

— Почему я специализировался в этой области?

— Нет. Почему вообще вы добровольно пошли на войну? Вы уже получили диплом в Джулиарде и успели пару лет отучиться в Принстоне. У вас была высокая категория резервиста, я проверял. Вы вообще не должны были служить в армии. И вы отправились на войну добровольцем. Вы рисковали своей жизнью.

— И руками, — добавил Фрирс, подставив руки с вытянутыми пальцами под луч галогеновой лампы. — Которые в те дни значили для меня неизмеримо больше, чем сама жизнь.

— Почему же вы туда отправились?

Фрирс поскреб подбородок, прикрытый подстриженной курчавой бородкой.

— Если я возьмусь за объяснения, мистер Курц, то не обессудьте, возможно, вам придется чуточку позевать от скуки.

— Ничего. У меня есть немного времени.

— Хорошо. Я поступил в Принстон, намереваясь изучать философию и этику. Одним из моих преподавателей был доктор Фредерик.

— Пруно.

Фрирс скорчил страдальческую гримасу:

— Да. Во время первого года моего обучения в Принстоне доктор Фредерик рассказал об одном только что начатом исследовании, которое он проводил вместе с Лоуренсом Кольбергом, профессором из Гарварда. Вы слышали о нем?

— Нет.

— О нем мало кто слышал. Профессора Кольберг и Фредерик только-только начали свое исследование, целью которого была проверка теории Кольберга. Он предполагал, что люди проходят через определенные стадии морального развития точно так же, как проходят через стадии развития, описанные Пиаже. Вы слышали о Жане Пиаже[45]?

— Нет.

— Не имеет значения. Пиаже доказал, что все дети проходят через различные стадии развития — скажем, проявления способности сотрудничать с другими, к чему большинство детей приходит в возрасте детского сада. А Лоуренс Кольберг считал, что люди — не только дети, но все люди без исключения — также проходят через дискретные стадии морального развития. Поскольку профессор Фредерик преподавал и философию и этику, он очень интересовался исследованием, начатым Кольбергом, и именно этой теме был посвящен наш семинар.

— Очень хорошо.

Фрирс вздохнул, поглядел на омерзительные фотографии, лежащие на оттоманке, собрал их в ящичек и закрыл крышку.

— Кольберг выделил шесть стадий морального развития. Первый уровень характеризовался простым стремлением предотвратить наказание. Моральные границы служат лишь для того, чтобы избежать боли. По существу, это уровень морального развития земляного червя. Нам всем попадались взрослые люди, развитие которых закончилось на первом уровне.

— Да, — сказал Курц.

— Второй уровень представляет собой грубую форму моральной оценки, мотивированной потребностью в удовлетворении собственных желаний, — продолжал Фрирс. — Третий уровень иногда называли уровнем «хорошая девочка — хороший мальчик». Здесь мотивацией служит желание избежать отторжения или осуждения со стороны окружающих.

Курц кивнул и чуть заметно изменил позу. 40-дюймовый «смит-вессон» больно врезался ему в бедро.

— Четвертая ступень — это уровень «закон и порядок», — рассказывал дальше Фрирс, словно читая лекцию. — Люди доходят в своей эволюции до такого качества морального развития, когда у них появляется абсолютный императив, который не подлежит критике и проявляется в облике должным образом признанной властной структуры. Иногда случается, что популяции, включающие в себя целые нации, состоят чуть ли не из одних представителей четвертого и более низких уровней.

— Нацистская Германия, — сказал Курц.

— Совершенно верно. Для индивидуумов пятого уровня мотивацией служит осознанная и активная потребность уважать социальный порядок и поддерживать юридически определенные законы. Закон становится пробным камнем, и сам по себе превращается в моральный императив.

— Типы из Американского союза за гражданские свободы, разрешившие нацистам провести шествие в Скокайе, — сказал Курц.

Джон Веллингтон Фрирс почесал подбородок через бородку и с минуту смотрел на Курца, как будто подвергал переоценке свое отношение к нему.

— Да.

— И что, пятый уровень — это самый верхний этаж в домике? — спросил Курц.

Фрирс покачал головой.

— Согласно исследованиям, которые вели профессора Кольберг и Фредерик, — нет. Представители шестого уровня принимают моральные решения, основываясь на собственной совести и пытаясь совместить свои решения с некоторыми универсальными этическими положениями. Даже в тех случаях, когда их решения вступают в противоречие с существующими законами. Скажем, активные выступления Генри Дэвида Торо[46] против войны с Мексикой или демонстрации за гражданские права на Юге в тысяча девятьсот шестидесятых годах.

Курц молча кивал.

— Профессор Фредерик часто говорил, что Соединенные Штаты были основаны людьми шестого уровня, что их защитниками и хранителями являются представители пятого уровня, а населением — четвертого и ниже. Как, по-вашему, мистер Курц, в этом есть какой-нибудь смысл?

— Несомненно. Но из всего этого мне ни черта не становится яснее, почему вы расстались с Джулиардом и отправились воевать во Вьетнам.

Фрирс улыбнулся:

— В то время эта идея морального развития представлялась мне очень важной, мистер Курц. А Лоуренс Кольберг мечтал найти представителя седьмого уровня.

— И кто же это мог бы быть? — осведомился Курц. — Иисус Христос?

— Именно так, — без тени иронии ответил Фрирс. — Или Ганди. Или Сократ. Или Будда. Кто-то из тех, кто может принимать только универсальные этические императивы. В этом отношении у них нет никакого выбора. Обычно мы, все остальные, отвечаем на это, отправляя их на казнь.

— Цикута, — сказал Курц. Пруно настоятельно потребовал от него, чтобы он, находясь в Аттике, прочитал «Диалоги» Платона.

— Да. — Фрирс прикоснулся своими длинными изящными пальцами к металлическому чемоданчику. — Лоуренсу Кольбергу так и не удалось найти личность, соответствующую седьмому уровню.

Тоже мне, сюрприз, — подумал Курц.

— Но зато, мистер Курц, ему удалось найти нечто диаметрально противоположное. Его исследования показали, что по улицам ходит много людей, которых можно классифицировать только как представителей нулевого уровня. Они не дошли в своем моральном развитии даже до такой стадии, чтобы уклоняться от боли и наказания, если прихоть диктует им иное. Страдание других людей не значит для них абсолютно ничего. Клинический термин для них — «социопат», но настоящее определение — «чудовище».