Гость - Джон Стит

Первым желанием Элис было оторвать вторую ногу от поверхности и доползти до коллег, чтобы убедиться, что они живы. Но, подумав, она решила не рисковать, так как малейший толчок навсегда отправил бы ее «гулять» по бескрайним просторам космоса.

Вдруг Элис заметила недалеко от «малыша» какое-то движение. Посмотрев в ту сторону, она увидела две человеческие фигурки с фонарями на шлемах. Время от времени фигурки подсвечивались пламенем небольших маневровых двигателей. Ликованию Элис не было предела. Их нашли! Они спасены!

Вскоре оба спасателя почти одновременно коснулись поверхности «близнеца». Один из них добрался до Элис и, наклонившись, коснулся ее шлема.

— У вас, должно быть, плохо работает приемное устройство, — услышала она мужской голос. — Мы пытались предупредить вас, что идем к вам на помощь.

— Карл жив? — только и спросила Элис.

— Успокойтесь. Мы проверим всех.

— Мы приклеены к поверхности. Мы нагревали какое-то вещество и использовали его в качестве клея. Вот вам ацетиленовая горелка. Только будьте осторожны.

— Хорошо.

Элис передала спасателю горелку, с которой, как ни странно, не рассталась даже в те минуты, когда была без сознания.

Карл очнулся уже на «Токиане». Придя в себя, он долго не мог понять, где находится: больничная палата на станции ничем не отличалась от подобного заведения на «Рейнджере». Единственное, что Карл сейчас понял, — что он жив и сила тяжести, в которую он попал, много меньше силы тяжести на Земле. Не болело почти ничего, значит, его напичкали обезболивающими лекарствами. Сколько же он проспал? Сутки? Двое?

Первым посетителем оказался грубоватый дородный доктор. Он сообщил, что Карл находится уже больше недели на станции «Токиан» и традиционно заверил, что все будет хорошо и ногу непременно вылечат, хотя заживать она, конечно, будет дольше, чем у подростка.

Осмотрев Карла, доктор вышел из палаты, но через несколько минут вернулся, принеся с собой видеокассеты.

— Что это? — поинтересовался Карл.

— Это видеозаписи появления «близнецов». Просмотрите, если будет желание.

Воспоминания о происшедшем на Канталупе не оставляли Карла ни на минуту, но изумление и шок, которые он испытал, просмотрев кассеты, заслонили собой даже те события.

Позже в этот же день пришел Роберт.

— Мне сказали, что вы поправляетесь, — вместо приветствия произнес он.

— Мне тоже. Значит, это правда. Ведь доктор доктору не будет лгать. Не так ли?

— Конечно, — кивнул Роберт. — Но до окончательного исцеления еще далеко.

— Спасибо, что вы меня оттуда вытащили, — искренне поблагодарил Карл.

— Откуда вы знаете, что я помогал? Может, я был против.

— Интуиция. Не думаю, что вы здесь появились бы, если бы относились ко мне так же, как на «Рейнджере».

— Это точно. Я не знаю доподлинно, что произошло тогда здесь, на «Токиане», но я знаю, как вы себя вели на Канталупе. И мы с вами сейчас так мирно не беседовали бы, если бы вы нас там подвели, — Роберт показал пальцем на потолок.

— Спасибо, Роберт.

После некоторой паузы доктор протянул Карлу маленькую открытку, сложенную вдвое. Карл развернул ее и принялся быстро читать. В открытке стояло множество подписей членов экипажа «Рейнджера», а напротив каждой из них находилось маленькое послание с пожеланием скорого выздоровления или просто пара теплых слов.

Карл в упор посмотрел на доктора.

— Вы сами все подделали?

В ответ Роберт широко улыбнулся.

— Ну что вы, конечно, нет. Правда, мне пришлось долго рассказывать, что с нами случилось.

Карл долго молчал, а потом, сглотнув подступивший к горлу комок, произнес:

— Это очень много для меня значит. Спасибо.

Роберт удовлетворенно кивнул, а Карл снова углубился в чтение открытки. Даже капитан Фернандес чиркнул пару слов. Но самой дорогой для Карла была строчка, написанная рукой Элис: «Спасибо за все, что вы сделали».

Наконец Карл сложил открытку и спросил:

— А что обо всем этом говорят специалисты?

— Они выдвигают множество теорий. Естественно, все они очумели, увидев записи, которые мы с собой прихватили. Многие утверждают, что Канталупа — абсолютно естественное порождение природы. Но для меня совершенно ясно, что это инженерное сооружение, только биологическое. Наверное, ученые никогда не придут к согласию. По-моему, Канталупу создали для изучения галактики, а ее «дети» время от времени должны были возвращаться назад с информацией. Держу пари, что после того, как Канталупа и «близнецы» впитают в себя солнечную энергию и запасутся информацией, сама Канталупа продолжит свой путь, а «близнецы» вернутся туда, где их ждали, а может, ждут и сейчас.

Карл мечтательно вздохнул.

— Хотел бы я посмотреть на тех, кто создал такое чудо.

Их беседа была прервана дежурным врачом, и Роберт стал прощаться.

— Дайте знать, когда вас выпишут, — сказал он, положив руку Карлу на плечо. — Я куплю что-нибудь выпить.

— Хорошо.

В этот же день Карла навестили еще несколько человек с «Рейнджера» и два его друга со станции. Он всем был рад, но сейчас ему хотелось увидеть лишь одного человека.

За день в палате у Карла перебывало и множество докторов. Все они удовлетворенно сообщили, что опасность миновала и дела идут на поправку.

Вечером Карл снова просмотрел видеозаписи появления «близнецов», и вновь его воображение захватила Канталупа со своими шаловливыми «детьми». Вдруг Карлу показалось, что он услышал скрип. Кто бы это мог быть в столь неурочный час? Доктор?

Карл повернул голову и даже в темноте узнал стоящую на пороге женскую фигурку.

— Я так вас ждал.

Элис сделала несколько шагов и остановилась у кровати. Не зная, что сказать, она кивнула в сторону экрана.

— Они тоже немало наснимали.

— Да. Все это кажется удивительным сном.

Элис согласно кивнула и, по-прежнему чувствуя неловкость, вновь уткнулась в экран. Посидев молча несколько минут, она направилась к выходу.

— Вы уходите, потому что до сих пор сердитесь на меня? — грустно спросил Карл.

Элис остановилась и быстро ответила:

— Нет.

— Я действительно очень рад вас видеть.

— Вы? Боюсь, после всего, что…

Карл не дал Элис договорить.

— Это все в прошлом. Теперь я знаю, что вы тогда чувствовали. Вероятно, со мной было бы то же самое.

— Вряд ли, — ответила Элис. — Я видела вас в самые худшие для вас моменты, и вы вели себя, как подобает мужчине. Я недооценивала вас. Простите.

— Послушайте, значит, наши обиды в прошлом? — с надеждой спросил Карл.

— Конечно.

Элис вернулась и села у изголовья кровати.

— Вы знаете, что у вас красивые глаза? — после недолгого молчания спросил Карл.

— О, пожалуйста…

— Я знаю, вы хотите сказать, что у вас вместо глаз телекамеры, что они искусственные. Все это я уже слышал. У вас действительно прекрасные глаза были и есть.

— Откуда вы знаете? Вы же меня никогда прежде не видели.

— Элис, физическая сущность для меня не главное. Для меня важна ваша душа. А о том, что у вас внутри, говорят именно глаза. Сколько вы слышали от меня бестактностей, сколько раз я обижал вас, но вы никогда не произнесли ни слова упрека, я ни разу не видел в ваших глазах надменности или злости. Вы умеете не просто слушать людей, но, и это главное, слышать их.

Элис впервые пристально посмотрела на Карла и задумчиво произнесла:

— Кажется, это приключение спасло мне жизнь. На Канталупе я поняла некоторые вещи. Извините за громкие слова, но там я снова обрела себя. Мне вновь захотелось любить и заботиться, — Элис на мгновение задумалась и тихо добавила: — И я полюбила.

Карл поймал на себе открытый взгляд, недвусмысленно говоривший, кого именно Элис имела в виду, и тут же почувствовал, как зарделись его щеки и забилось сердце. Элис вновь взглянула на экран.

— Посмотрите на этих «близнецов». Они массивнее некоторых лун, хоть еще и дети. Посмотрите, как они резвятся и радуются первому самостоятельному полету. Как орлята. Все это… Все это напомнило мне… В общем, я тоже хочу иметь детей.

— Что же здесь такого?

— Это не все. Все эти мои новые глаза, искусственное сердце, протезы… Вы сами можете продолжить этот перечень. Я долго, очень долго ощущала себя машиной. Но машины не хотят иметь детей. Значит… значит, я все-таки женщина?

— Конечно, моя дорогая Элис.

На экране резвились, размахивая крыльями, «близнецы». Карл вдруг вспомнил один день из своего далекого детства, когда впервые сел на велосипед. Тогда он был счастлив, наверное, так же, как эти «малыши».

— Элис, вы тоже знаете то славное итальянское местечко на этой станции. Мне хотелось бы пригласить вас туда на ужин, как только меня выпишут. Конечно, если вы не возражаете.