Микрофон на цепи 2 - Ива Лебедева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эх, визажист из вампирчика просто супер: красных глаз как никогда и не было. Зато лицо будто бы сияет. И кому достанется такое сокровище? Мало того, что краситься умеет, еще и понимает все-все-все.
К Бо в гримерку мы пришли вместе с Санти. Наш танцор действительно был спокоен, словно Будда на пороге вознесения.
— Не беспокойтесь за меня. Уже одно то, что я прорвался в финал, — чудо. Да, все прогнозы говорят, что в пятерку победителей не попаду. Лицом не вышел. Но это не страшно. У меня все равно появился свой фан-клуб в сети, и наверняка агентству уже поступают выгодные предложения, — сказал он, прихлебывая кофе. — Все хорошо. Поверьте, это намного, намного больше того, на что я рассчитывал вначале.
У меня опять затряслись руки и сжалось горло. Бо умел держать удар как никто, но это не значит, что он железный. Еще и нас успокаивает… чудо в перьях!
— Слушай, — я села на диванчик рядом с ним. Санти молча устроился прямо на полу напротив нас, — я не должна этого говорить. Нельзя пока. Опасно. И вообще… Помнишь, ты пару дней назад подписывал бумаги, которые прислали из «Син»?
— Ну? — безразлично пожал плечами танцор, и лишь слегка закушенная изнутри губа выдавала, что парень все же нервничает.
— Так вот…
Санти остался в гримерке Бо. Ему не нужно было так напрягаться перед сольником, как другим парням, и Энрике добровольно взвалил на свои плечи часть моего груза по поддержанию психологического равновесия. С учетом того, что номер у бревнышка был сугубо юмористический и грим позволял ему корчить забавные рожицы, помощь была очень кстати.
А я выдохнула и отправилась к самому последнему и самому проблемному участнику будущей группы. К нашему падшему воробьиному ангелу.
Глава 48
— Да что ж такое! — Я уже пятнадцать минут сидела на стуле у стеночки и обеими руками держала воробья, чуть ли не усадив его себе на колени. Да где там чуть… усадив и обняв.
Сама поза меня ни капли не смущала. Мо Юя я не воспринимала иначе как ребенком. Нервным, травмированным и нуждающимся в защите.
Но я не ожидала, что истерика перерастет в настоящий припадок. Сказалась общая нервная обстановка и то, что пацан почти всю свою жизнь прожил под давлением обстоятельств. А также очень нехороших людей.
Ничего удивительного, что, когда это давление самую малость ослабло, воробью начало рвать крышечку.
— Ну все, все… Нет, можешь дальше рыдать, мне не мешает… Главное, чтоб тебя колотить перестало, — увещевала я «пациента». Хотя вряд ли он меня слышал.
Как ни странно, окончательно Мо Юя срубило то, что он услышал переговоры чьего-то постороннего стаффа. Они обсуждали Бо и его лицо, из-за которого шикарный танцор не войдет в пятерку победителей.
Воробей не нашел ничего умнее, чем обвинить в этом меня. Прямо с порога.
— Если бы ты не начала бегать на сторону и помогать чужим людям, голоса зрителей не ушли бы к ним! — это, пожалуй, была единственная связная мысль, которую он успел высказать, прежде чем его закоротило.
— Знаешь, если ты сумеешь успокоиться в ближайшие пятнадцать минут, я, так и быть, расскажу тебе о нашем с Рю плане. — Гладить пацана по спине было нетрудно, даже приятно. У меня не было своих детей в прошлой жизни. Но были племянники, а также дети друзей и работодателей. Я привыкла находить с ними общий язык. — Да, расскажу. Но тихонько и на ушко. Ха и феникс, думаю, сами догадаются, но они удивительные актеры и сумеют выдать нужную реакцию. А вот для Лео, Санти и Бо это может стать затруднительным. Как и для тебя.
— Какой еще план⁈ — Колотиться Мо Юй не перестал, но дрожь стала слабее, а всхлипы он успешно давил, стараясь дышать через заложенный от слез нос.
— Слезай с меня, садись к зеркалу, будем приводить твое лицо в порядок. — Я поймала момент и ловко подтолкнула мальчишку. — У тебя не физиономия, а кусочек бифштекса. Куда это годится?
Воробей только теперь осознал, где и в какой позе находится. Стал еще краснее и зашипел, изображая то ли вскипевший чайник, то ли разобиженного кота. Соскочил с моих колен и метнулся в противоположный угол крошечной гримерки.
Но потом подышал, шмыгнул носом и послушно повернулся к зеркалу.
Я видела, как расширились в ужасе его глаза. Пацан сам кинулся на табуретку перед туалетным столиком и схватился за пуховку.
— Отставить! — Шлепнув его по рукам, я отобрала косметику и приступила к делу сама. — Высморкайся для начала. Вот салфетки… Повернись, протру лицо. Весь прежний макияж насмарку. И хорошо. Ты зачем опять нарисовал на себе противную рожу?
— Чего это противную⁈ — сразу возбух Мо Юй. — Нормальную! Взрослую!
— Чужую, — подсказала я. — Пойми наконец: тебе не идет этот тип макияжа. Он делает тебя не взрослым. Он делает тебя никаким. Научись ценить то, что имеешь, и правильно подавать себя публике.
— Но я не хочу быть вечным шутом и мальчиком на побегушках! А эти уже обозвали меня «макнэ»! Я теперь на публике должен ко всем уважительно обращаться, а мне до тридцатника все эти… «тыкать» будут! Макнэ — это как клеймо!
— Но ведь у титула самого младшего в группе есть еще и другая сторона. О макнэ все обязаны заботиться. Окружать лаской и вниманием, кормить вкусностями и…
— … и слать на фиг, чтоб не мешал развлекаться по-взрослому.
— Тебе уже приспичило развлекаться по-взрослому? — искренне удивилась я. — Когда? Я чего-то не знаю, раз у моих трейни появилось свободное время? Ты не забыл про уроки вокала? А про школьные?
— Нет у меня никого! Правда! — На лице воробья появился практически суеверный ужас, и его опять затрясло. — Да и с кем бы я тут⁈ Тут только ты, и то… я с такими не сплю!
— Эй-эй, ты чего? — Я плюнула на макияж и субординацию, опять обняла пацана со спины и сжала покрепче. — А ну, дыши. На счет! Раз-два, вдох. Три-четыре, выдох… вот. Молодец. Правильно. Ну все… никто тебя ни в чем не обвиняет. Тшш… да что ж такое? Все вокруг нервные,
