Возмездие - Вартуш Владовна Оганесян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, даже ему ты доверяешь больше, чем нам? — обиженно нахмурился дядя.
— Доверие, дядя, зарабатывается вечностью, а вот потерять его можно за мгновение. И вообще, я никому не верю, чтоб избежать предательства, а вот проверять на верность людей — я люблю и делаю это в самых жёстких формах. Только тогда начинаешь понимать, чего стоит человек. Жаль, раньше я этого не понимал. Но ничего, мудрость приходит с опытом. Поехали, мне нужно возвращаться.
Они направились к машине.
— К этой своей новой пассии? — напряжённо и недовольно спросил дядя.
— Она не моя, — отрезал грубо, усаживаясь на заднее сидение.
— Вот и хорошо! Надеюсь, ты не забыл о нашем уговоре! Твоя невеста уже заждалась тебя.
— Ничего страшного, ещё подождёт.
— Ты обещал!
— Значит выполню! Лучше выясните, с кем последнее время связывался Лорик. Всё в подробностях: с кем встречался, что делал и какие были планы. Постараемся найти «почтальона». Если тот жив, будет за что зацепиться и без Илира. Кстати, у меня нет никакой информации по предыдущему вопросу. Почему?
— Ещё работают. Позже должны скинуть.
— Хорошо. Вот как закончим дело, тогда и будем обсуждать вопрос женитьбы.
Дядя посмотрел строго, но ничего больше говорить не стал. Бесполезно!
21 глава
Лена
Послеобеденный сон продлился до девяти часов вечера. Но и после не хотелось выходить из комнаты. Встала, разделась, приняла душ и обратно укуталась в мягкое одеяло, пытаясь снова уснуть. Во сне не мучает жажда справедливости и возмездия, нет ощущения собственной слабости, беспомощности и неспособности покарать виновных, не чувствуется боль от потерь и душевных ран…
Тут за дверью послышалась музыка, прервавшая внутренние терзания, и вскоре зазвучала сама песня:
«Как можно призрачной мечтою греться
И спать спокойно, глубоко дыша
Когда от боли в клочья рвётся сердце
И жаждой мести сожжена душа?!
Хотел бы я спокойным сном забыться
Посметь смеяться и мечтать посметь
И чтоб на розовом рассвете птицы
Хотя бы пели не про смерть…
Но…
Тугой удавкой ворот
Сжимает горло мне-е-е…»
Когда певец запел «Покуда мы плывем по воле рока. Покуда главный не повержен враг», ему начал подпевать мужской голос за дверью. Да так громко, что даже через накрытую подушкой голову было отчётливо слышно его фальшивое пение:
«Косые молнии грозы далёкой
Мерцаньем бритвы разрезают мрак
Когда объято всё вокруг бедою
И промедлению расчёт цена
То нам с тобою не найти покоя
Покуда месть не свершена!»
Тут песня закончилась и в дверь забарабанили:
— Вставай, соня! Хватит дрыхнуть! Я тут со скуки песню для тебя подобрал, будет твоей визитной карточкой! Группа «Король и Шут» поёт, «Неупокоенный» называется! Прям как будто для тебя спел, правда?
Вынырнула из-под подушки и зло прокричала:
— Дима, твою ж… У тебя вообще совесть есть?! Твой босс в больнице, его друга и мою лучшую подругу убили, а ты ещё смеёшься надо мной?! Я думала, мы оба заинтересованы в этом деле и можем рассчитывать друг на друга, а оказывается тебе плевать! Не хочу с тобой даже разговаривать! Уходи! — И снова занырнула под подушку, глотая слезы.
— Ну прости, — скорбным тоном пробубнел Дима, — я просто случайно наткнулся на эту песню и меня прям пробрало до мурашек. Хотел поднять тебе настроение, а не наоборот ещё больше испортить. Вот, даже чай ягодный заварил, специально для тебя, по особому рецепту. И разных вкусняшек принёс. Ты простишь меня? Обещаю, больше не буду шутить на эту тему. И ты всегда можешь рассчитывать на меня!
Сердце немного оттаяло. Накинула на себя махровый белый халат, который взяла в ванной после душа, и с деланным обиженным лицом открыла дверь.
— Ладно, — проворчала недовольно, — на этот раз прощаю. — Отступила, пропуская в комнату.
— Вы очень милосердны, моя госпожа! — театрально склонил голову Дима, держа перед собой поднос. Прошёл в комнату и поставил на столик возле кровати.
— Да ты у нас тоже артист, оказывается! Я, действительно, как будто получила роль в каком-то дурном спектакле.
— Ну так ты вольна отказаться, — чавкая проговорил Дима, успев сунуть в рот печенюшку и запрыгнув прямо с ногами на кровать. Да ещё и подушку поправил, чтоб удобнее было. Закинул левую руку за голову, а правой взял ещё одну печеньку и снова начал жевать.
— Вот никаких манер! — осуждающе покачала головой. Взяла чашку с подноса и присела на стул рядом, вдыхая аромат чая. — Пахнет вкусно. — И вдохнула этот запах ещё глубже. — Я вот никак не пойму, ты бармен или телохранитель? Очень странно получается: то ты прислуживаешь на корабле, то охраняешь своего босса. Как так?
— Три года назад я работал барменом в клубе у Марка. Там произошёл один неприятный инцидент и после этого босс взял меня к себе телохранителем. Вот и всё.
— Что за инцидент?
— Да так, ничего особенного. Один урод начал неприлично вести себя с девушкой прямо у барной стойки и именно под конец моей смены. Ну, я и вступился за девушку. Разбил ему нос о стойку, а ребята охранники выкинули его на улицу. Но тот не угомонился. Вызвал своих братков и их стало пятеро. Подкараулили меня после работы и напали. Кто с ножом, кто с кастетом. Благо, у меня боевой опыт имеется, — заявил с гордостью. — В ходе драки я нанёс значительный урон клубу: одним придурком разбил окно, другим выбил входную дверь. Пока охранники у входа пытались остановить третьего и четвёртого, я с пятым ввалился в клуб и ещё там попортил имущество, прежде чем вырубил его. Вызвали босса. Думал: «Ну всё, попал!». Мало, что уволят, так ещё и заставят платить за поломанную мебель и прочее. Но босс классный мужик оказался. Оценил мой поступок как подвиг и предложил стать его телохранителем. Я, конечно же, не раздумывая, согласился. С тех пор и служу. А побыть на теплоходе барменом — была моя идея. Марк вообще не хотел брать меня туда, но я настоял. Предчувствие было дурное, вот и хотел, чтоб был у меня на виду.
— А где ты был, когда на Рому с Наташей напали? — вдумчиво спросила, когда он закончил.
— Марк отпустил меня, сказал: «Сегодня больше не нужен», — с печалью в голосе ответил Дима, опустив взгляд. — Но когда узнал, что случилось, вызвал обратно.
— Жаль, что тебя не оказалось рядом с Наташей, — проговорила скорбно.
— С ней был Рома. Поверь, он был куда
