Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке - Старец Паисий Святогорец

До чего докатились люди! Мне прислали фотографию одной невесты с просьбой помолиться, чтобы ее брак был счастливым. Её свадебное платье не укладывалось в рамки никаких приличий. Быть так одетой, значит, нечестиво относиться к Таинству, к священному пространству Церкви. Духовные люди и то не думают, что же взять с остальных? Поэтому я и говорю, что если и монастыри не станут удерживающей силой, то никакого другого тормоза не найдется. Сегодня люди необузданны, у них нет тормозов.

В старину, когда были Христа ради юродивые, в мире было очень мало сумасшедших. Так, может быть, нам стоит попросить Христа ради юродивых исцелить юродивых от природы и снова явиться в мире юродивыми ради Христа? Да что там говорить: сегодня видишь и слышишь самые немыслимые вещи. Один человек рассказал мне, что нынешние модники-лоботрясы берут свою одежду, в разных местах специально протирают и лохматят ее, потом разрезают и толстенной иглой нашивают на нее заплатки. Я как это услышал, даже перекрестился. Ну ладно, для рабочего человека естественно быть так одетым. Но для лоботряса!.. А потом это человек рассказал мне и кое-что еще. "Расскажу, – говорит, – тебе, Геронда, и кое-что похлеще. Моя жена встретила как-то на площади Согласия[212] одного паренька из семьи наших друзей. Видит она, что штаны у парня разодраны на том месте, откуда ноги растут. "Детонька, – говорит моя супруга, – прикройся ты хоть ладошкой сзади…" – "Оставь меня в покое! – отвечает ей юный лоботряс. – Сейчас мода такая!" Несчастные дети!..

– Геронда, некоторые носят блузки, рубашки с изображениями Святых. Можно ли это делать?

– Если Святые изображены на блузках или куртках, то пускай, ничего страшного. Лучше пусть носят на себе изображения Святых, чем картинки с диаволом. Но изображать Святых на брюках негоже. Это неблагоговение. Есть такие благоговейные люди, что любят украшать одежду разными христианскими рисунками. Например, когда Патриарх Димитрий был в Америке, там выпустили блузки, футболки с изображением Патриарха и храма Святой Софии в Константинополе.

– Они сделали это от благоговения?

– Ну не евреи же это сделали, а христиане. Есть ведь и люди, которые делают что-то хорошее, так же как наряду с шарлатанами есть хорошие врачи.

– Геронда, бесчинство в одежде происходит и от влияния из-за рубежа?

– Ну а откуда еще? Поэтому в годы моей юности и говорили: "Ну, это люди из Смирны…" Смирна была приморским городом и туда стекались многие иностранцы. Святой Арсений был очень строг в отношении одежды. Одна девушка из Фарас вышла замуж и носила пестрый платок, привезенный из Смирны. Святой Арсений неоднократно делал ей замечания, говорил, чтобы она выбросила этот платок и одевалась скромно, как все фарасиотки. Молодая щеголиха его не слушала. Однажды Святой Арсений вновь увидел ее в пестром платке и строго сказал: "Западных болячек мне в Фарасах не нужно. Знай, что если ты не образумишься, то дети, которых ты будешь рожать, будут умирать после своего крещения. Они как ангелы будут уходить к Богу, но тебе не придется порадоваться ни о ком из них". Но она и после этого не образумилась, и у нее умерло два младенца. Только тогда она остепенилась, выбросила свой пестрый платок, пришла к Святому Арсению и попросила у него прощения.

– Геронда, а помогает ли в духовной жизни темная одежда тому, кто хочет стать монахом?

– Да, темная одежда очень помогает. Она помогает убежать из мира, тогда как яркой цветной одеждой человек цепляется за мир. Если тот, кто собирается стать монахом, говорит: "Вот когда уйду в монастырь, тогда и буду одеваться в черное, тогда и буду исполнять монашеское правило", – то он и там, в монастыре, сделает свою жизнь… черной. Если же, еще находясь в миру, человек делает с радостью то, что должны делать монахи, и с нетерпением ждет этого, то он и в миру радуется духовно и потом, в жизни монашеской, будет идти вверх, перескакивая через две и через три ступеньки.

– Геронда, иногда дети, ходящие в Церковь и скромно одевающиеся, подвергаются со стороны старших сильным нападкам.

– Делая так с верой и от сердца, они и старших ставят на свое место. Я был знаком с одной девушкой, которая носила черное платье с длинными рукавами. Какое же у нее было благоговение! Как-то раз одна шибко "моднючая" старуха начала ее упрекать: "И не стыдно тебе, молоденькой девушке, ходить в черном и с длинными рукавами?" – "Раз вы, пожилые, не даете нам таких примеров, – ответила ей девушка, – то, по крайней мере, будем одеваться в черное мы, молодые". Так она поставила старую модницу на место.

Видишь как: какая-то женщина хоронит мужа и тут же одевается в яркую одежду. Что тут скажешь? А вот моя сестра, оставшись вдовой двадцати трех лет от роду, уже не снимала черного платья до самой своей смерти. Для меня блаженны не те броско одетые горемычницы, что проводят греховную – "броскую" – жизнь, а те вдовы, которые в сей жизни, пусть и не по своей воле одевшись в черное платье, живут белой, светлой жизнью и не ропща славословят Бога.

Сегодня не отличить мужчину от женщины

Однажды к Премудрому Соломону, желая его испытать, привели детей – совершенно одинаково одетых мальчиков и девочек, с тем, чтобы он отличил одних от других. Соломон отвел детей к источнику и велел им умыться. Наблюдая, как дети умывались, он разделил их. Девочки аккуратно, стыдливо прыскали водой в глаза, тогда как мальчики смело плескали воду в лицо и били по ней ладошками.

Сегодня мужчины стали настолько женоподобны, что часто в них и не различить мужчин. В старое время на расстоянии пятисот метров можно было отличить мужчину от женщины. Сейчас иногда не отличишь и вблизи. Не поймешь: мужчина перед тобой? женщина? Поэтому пророчество и говорит, что придет время, когда нельзя будет отличить мужчину от женщины. Старец Арсений Пещерник как-то спросил одного длинноволосого юношу: "Так кто же ты есть? Мальчик ты или девочка?" Сам Старец не мог этого понять. Раньше на Святой Горе таких стригли. Сейчас приезжают какие есть… Но я их стригу: ножницами, которыми обрезаю шерсть, когда плету четки. Знаете, скольких я уже обстриг! Я стригу их во дворе за стеной алтаря. Когда приходят такие длинноволосые, я говорю им: "Вот хорошо! А то у меня есть несколько лысых знакомых и я обещал приклеить им шевелюры. Окажите любовь, дайте вас обстричь! Что поделать, я ведь дал людям слово".

– Соглашаются, Геронда?

– Зависит от того, как им об этом сказать. Я ведь не налетаю на них с криками: "Что за срамотища такая! Как вам не стыдно! Вы не чтите это священное место!", но говорю: "Слушайте, парни, ведь этими волосами вы оскорбляете свое мужское достоинство. Если вы увидите, как гвардеец почетного караула марширует по площади Согласия с дамским ридикюлем, как вы на это посмотрите? Ну, скажи, приличествует ли гвардейцу ридикюль? Давай острижем твои волосы!" И стригу. Знаете, сколько я собираю волос! Иногда, если кто-нибудь из них заартачится и начнет всякие "почему" да "зачем", я отвечаю: "Что еще за "почему" ? Разве я не монах? Вот и совершаю постриги. Ведь это моя работа". Все дело в том, как это преподнести. Ребята смеются, а это мне и нужно. После этого я их стригу. Нет, имена при "постриге" не меняю. Только одному малому дал имя "Досто́йно е́сть", потому что, когда я совершал его "постриг", неподалеку проходил крестный ход с иконой "Досто́йно е́сть"! А как бывают рады родители моих "постриженников"! Знаешь, сколько благодарных родительских, материнских писем мне приходит? У! Только за это простит меня Бог!

Сейчас еще взяли моду обстригать на голове волосы, а сзади оставлять хвостик. "Эй, орлы! – спрашиваю, – какой же в этих хвостах смысл?" – "Мы, – отвечают "орлы", – оставляем хвосты, чтобы на нас обращали внимание". – "Чудики вы, чудики, – говорю я им, – да у людей сегодня столько проблем, что они не будут обращать на вас внимания, даже если вы станете им за это платить!" А другие, здоровенные дылдищи, носят в ушах сережки. Сколько же я поснимал с них этих сережек!

– А некоторые, Геронда, носят только одну сережку.

– Одну серьгу носят анархисты. Одна серьга в ухе – символ анархии. Они надевают эту серьгу не для того, чтобы украсить себя, как женщины. Они протыкают свое ухо и надевают серьгу в знак протеста. Как-то ко мне в каливу пришел отец с сыном двадцати двух лет – длинноволосым, с бородой и сережкой в ухе. "Неприличны парням сережки, – сказал я ему. – Многие вас понимают неправильно. Мне это объяснять не нужно, но люди-то ведь не знают, что вы анархисты, и понимают это неправильно". После он снял сережку и отдал ее мне. Она была золотая. "Отдай ее, – говорю, – ювелиру, чтобы он сделал тебе нательный крестик".

– Некоторые, Геронда, носят серьгу даже в носу.

– Это значит, что диавол вставил им в нос кольцо. Только уздечки не видно. А некоторые носят на шее широкие золотые цепочки – в несколько рядов. Одному я устроил выволочку, поснимал с него все эти побрякушки и сказал: "Отдай это золото какому-нибудь сироте. Или вручи его своей матери, чтобы она передала его какому-нибудь бедняку". После того, как я привел его в более-менее божеский вид, он меня спрашивает: "Что мне делать?" – "Начни с того, – говорю, – что надень на себя крестик на скромной цепочке". Подумать только – мужчины, а носят золотые украшения! Стоит перед тобой, весь сверкает золотом, на шее в два-три ряда толстенные золотые цепочки – принцессы и то таких не носят, стоит и жалуется, какие у него проблемы! А проблема-то как раз в этом! Его проблемы – это епитимья, которую он несет. С одних я снимаю эти побрякушки сам, другим говорю, чтобы они сделали это своими руками. Люди потеряли меру. Они стали вконец никуда негодными. Некоторые носят на шее знаки зодиака. "Что это? – спрашиваю одного. – Первый раз такое вижу". – "Это, – отвечает, – зверушка такая, мой знак зодиака". А мне сперва показалось, что это иконка Божией Матери. "Что же, – говорю, – сами-то вы разве тоже зверушки из зоопарка, коли носите на себе эти знаки зодиака?" Ой, чудные… Внутреннее бесчинство выпирает наружу. Давайте же молиться, чтобы Бог просветил молодежь и сохранил немного закваски.