Полвойны - Джо Аберкромби

— Башня Гудрун.

— Откуда у нее это название? – спросила Мать Оуд.

Скару сильно раздражала эта история, когда ее рассказывала Мать Кира, но оказалось, что она хорошо ее помнит, как и большинство уроков министра.

— Принцесса Гудрун была правнучкой короля Тровенланда.

— Плохое начало, – проворчала Мать Оуд. По утрам она нередко бывала раздражительной. – Впрочем, я знаю несколько историй с таким же началом, которые заканчиваются нормально.

— Только не эта. Она влюбилась в помощника конюха.

— Опрометчиво.

— Наверное, любовь приходит тогда, когда приходит.

Мать Оуд приподняла бровь.

— Обычно видно издалека, что она приближается, и можно приложить усилия, чтобы уйти с ее пути.

— Что ж, Гудрун не приложила. В Тровенланде тогда было три короля, и дед пообещал ее одному из двух других. Она попыталась сбежать, и тогда он повесил ее любовника прямо на этой башне, а Гудрун запер на вершине, чтобы она осознала свой долг. 

Мать Оуд почесала пучок, в который были собраны ее волосы.

— Даже не знаю, как эта история может окончиться хорошо.

— Никак. Гудрун сбросилась со стены и умерла во рву.

— Будем надеяться, мы все не последуем ее примеру, – сказал Рэйт.

— Не убьем себя ради любви? – спросила Скара.

— Не помрем во рву.

В последнее время Рэйт выглядел мрачно, даже для него. И хотя для объяснения чьего-либо плохого настроения не было нужды смотреть дальше, чем на приближающуюся десятитысячную армию врагов, Скара раздумывала, не стояла ли за этим ее сделка с Гормом. Она и сама совсем ей не радовалась, но ничего нельзя было поделать. Она устало вздохнула. Беспокоиться стоило о вещах посерьезнее, чем чьи-то чувства, пусть даже и ее собственные. 

Ее привлек звук копыт, и она увидела, как из ворот выезжают всадники. Две сотни лошадей, если не больше, быстро мчались колонной прочь. Земля била у них из-под копыт, когда они прогрохотали мимо людей, все еще углублявших ров, и поскакали дальше по грязи, мимо лагерей Горма и Утила. 

По пологому склону в их сторону поднимался Синий Дженнер, и Скара крикнула ему:

— Кто это не желает дождаться грядущего?

— Колючка Бату, – сказал Дженнер, поворачиваясь, чтобы посмотреть на всадников. – Но только потому, что на ее вкус Светлый Иллинг добирается сюда недостаточно быстро. Она взяла две сотни самых кровожадных гетландцев, чтобы нанести им столько урона, сколько сможет.

— Она может нанести немало урона, – пробормотала Скара, глядя, как всадники вытекают из длинной тени Оплота Байла и скачут по разоренной деревне на север.

— В любом случае у нас нет корма для этих лошадей, моя королева. – Дженнер остановился рядом с ними, уперев руки в бедра. – Тут и для людей-то немного еды. Светлый Иллинг сжег почти все фермы на сотни миль в округе и обчистил большую часть оставшихся. Утил и Горм считают, что остаться может не больше тысячи человек. Те, у кого есть семьи, о которых надо заботиться, и урожай, который надо собирать, уплывут на кораблях в Торлби и дальше.

Скара удивленно моргнула, услышав это.

— Их будет больше в десять раз.

— Чем меньше шансов, тем больше слава, – пробормотал Рэйт. – Или, по крайней мере, так я слышал…

— Я выберу воинов, которые останутся. – Дженнер как обычно старался строить оптимистичные планы. – Их будет достаточно, чтобы оборонять стены, пока не вернется Отец Ярви. Четыре сотни ванстеров, четыре сотни гетландцев, сотня кузнецов, поваров и слуг. И сотня наших.

— У нас есть так много желающих остаться?

— Моя королева, там впятеро больше людей хотят умереть за вас, и я могу отобрать сотню тех, кто, умирая, сможет убить еще несколько воинов Верховного Короля.

— Я склоняю голову, – сказала Скара, – в самом деле. Но ты не должен быть одним из них. Ты уже сделал больше, чем…

Синий Дженнер фыркнул.

— О, я остаюсь, этот вопрос решен. Я обещал своей команде чертовски большие премии, когда вы победите Верховного Короля. Если я не выполню этого обещания, то буду выглядеть довольно по-дурацки. А вот вам лучше уехать.

Настала ее очередь фыркнуть.

— Как я могу ожидать, что другие будут рисковать своими жизнями, если сама не буду? 

— Моя королева, – сказала Мать Оуд, – ваша кровь для Тровенланда ценнее, чем…

— Я королева в своей крепости. И приказы мне может отдавать лишь Верховный Король, а раз уж я открыто восстала против него, то тебе не повезло. Я остаюсь, вот и все.

— Тогда я тоже остаюсь, – вздохнула Мать Оуд. – Место лекаря подле раненых. А место министра подле королевы.

Скара почувствовала такой прилив признательности, что у нее на глаза едва не навернулись слезы. Вряд ли она сама выбрала бы себе таких советников, но теперь она их ни на кого бы не променяла.

— Быть может, боги забрали моего деда. – Скара положила одну руку на Мать Оуд, а другую на Синего Дженнера и крепко их обняла. – Но они послали мне две колонны, на которые я могу опереться.

Мать Оуд хмуро осмотрела себя. 

— Я немного широковата для колонны. 

— И все же ты восхитительно меня поддерживаешь. А теперь идите. Выберите мне сотню воинов, которые лучше всех надают Светлому Иллингу по яйцам.

— Мы выберем, моя королева, – сказал Синий Дженнер, ухмыляясь в ответ. – И найдем им самые крепкие сапоги.

Скара осталась стоять на траве с Рэйтом. Птицы все еще чирикали. Доносились крики работяг во рву. Ветерок шелестел травой. Скара не смотрела вбок. Но ей нравилось знать, что он там, у ее плеча.

— Ты можешь уйти, – сказала она. – Если хочешь.

— Я сказал, что готов умереть за вас. И говорил серьезно.

Глянув на него, она увидела, что в нем еще осталось былое самодовольство – отважный, опасный и никогда не извиняющийся – и улыбнулась.

— Пока еще нет нужды умирать. Мне нужен кто-то, кто будет пугать моих гостей. 

— Это я тоже могу. – Он улыбнулся в ответ. Той суровой и жадной улыбкой, показав все зубы. Он смотрел достаточно долго, чтобы она поняла, что это не случайность. Достаточно долго, чтобы то теплое волнение заставило покалывать ее кожу.

Отчасти ей хотелось последовать примеру Гудрун. Наплевать на приличия и кувыркаться во ржи со своим конюхом. По крайней мере, узнать, каково это.

Но намного большая ее часть смеялась над этой идеей. Она не была романтичной. Не могла себе этого позволить. Она была королевой и нареченной Гром-гил-Горма, Ломателя Мечей. Вся страна полагалась на нее. Как бы она ни ругалась, ни жаловалась и ни восставала против Матери Киры, в конце концов она всегда исполняла свой долг.

Поэтому вместо того, чтобы схватить Рэйта, как тонущая девчонка хватается за корягу, и целовать его, словно у него во рту секрет жизни, она сглотнула и хмуро посмотрела на Башню Гудрун.