Возвращение к истоку - Сергей Зайцев

— Капрал, ты спятил?! — Петр повышает голос и забирается в глайдер обратно, сиденье проседает под его телом, теперь Шайя его не видит.

— Глайдер… не тянет, — сипло выдыхает смутно знакомый голос. — Нужно садиться, пока не разбились.

Служебный чип сообщает на лоцман скупую информацию. Ронор Журка, помощник капитана Семика. Шайя видела пару раз эту страхолюдину в космопорте. Источник неприятного запаха стал понятен — по базе ходили весьма неприглядные шуточки насчет капрала и его физиологических особенностей.

— Тяни сколько сможешь, — отвечает Петр. Голос у него требовательный, жесткий, командный. — Нужно оторваться как можно дальше. Ты же не хочешь, чтобы чужаки нас догнали.

— Да нет же, — с отчаянием в голосе бубнит капрал. — Но что-то мне говорит, что нужно садиться прямо сейчас.

— Знаю я твое «что-то», капрал. Говорю тебе — выжимай все, что сможешь. Нельзя садиться. У нас на хвосте преследователи. А стрелять назад из этой дырки мне чертовски неудобно.

Так вот он что там делал, в окне. Это он подпалил «паучье гнездо», собственноручно, заставив его отступить. Лоцман нащупывает нужную частоту, устанавливает прямую связь с Петром. Но Шайя не торопится задавать вопросы, молча изучает информацию, поступающую с видеокамер борта. Так быстрее и надежнее выяснить, что творится вокруг.

Неожиданно глайдер резко накреняется вперед, Шайю бросает на спинки сидений, и она падает в нишу для ног, ощущая полнейшую беспомощность — она еще не может двигаться самостоятельно. Может лишь вывернуть голову, но из такого положения видны только башмаки Петра. Плечо больно вдавливается в пол, а макушка — в борт.

— Сучье племя! — ругается Петр. — А ну выровняй машину, иначе я тебе башку снесу!

— Сам ты сучонок, — зло бормочет капрал. — Давай, сноси мне башку, посмотрим, как ты приземлишься самостоятельно…

— Капрал, верни мне управление, немедленно.

— Хрен тебе с редькой, а не управление! Лучше держись, пока у самого башку не оторвало!

Днище вздрагивает от сильнейшего удара, вой двигателей обрывается. Шайю подбрасывает, плечо и голову простреливает острой болью. От удара сознание мутнеет. Скрежет и тряска длятся несколько секунд, затем воцаряется оглушающая тишина. Видимо, ее слегка контузило, так что момент, когда ее вытаскивали из глайдера, она пропустила. Но свежий воздух вскоре помог прийти в себя. Она обнаружила, что лежит на камнях в довольно неудобной позе, а вокруг царит сумрак. Какая-то пещера. Рассеянный свет шел только с одной стороны. Шайя собралась с силами и перевернулась на живот, затем поднялась на корточки. Подняла голову, тяжелую, словно мешок с песком. Точно — пещера. Какая-то тесная кишка, где даже толком не выпрямишься — так низко нависал потолок. Узкий вход — едва протиснуться на корточках — заслоняла фигура Петра с лазерным карабином в руках, замершая в положении стрельбы с колена. Охранял подступы, пока она прочухается. Теперь Шайя уже могла разглядеть его получше. Петр был в пилотнике, словно только что выбрался из робота, как и она, но его пилотник был стандартный, серо-черный, и поджарая фигура Петра выглядела в нем как затаившая пантера, изготовившаяся к прыжку. Лица его Шайя не видела, только коротко стриженный затылок.

На шорохи за спиной Петр отреагировал, не поворачивая головы:

— Ты как, сама двигаться можешь? Серьезных ранений я у тебя не заметил. Что с тобой?

— Познакомилась с «паучьим гнездом»… — Шайя прокашливается — горло пересохло и саднит, словно на голосовые связки насыпали толченого стекла.

— Это еще что?

— Один из видов чужаков. Секундочку… Я сбросила тебе классификацию и материалы по бою. Посмотри.

— Не сейчас. Вот они, сволочи.

В рассеянном свете пещеры тепловой луч едва виден, в основном приходится ориентироваться по огонькам индикаторов выстрелов на стволе. Петр делает три выстрела и опускает карабин.

— Снял. Больше никого не видно. Красиво горят.

Рука Шайи машинально тянется к игольнику, но находит лишь пустое крепление на бедре. Виброножа тоже нет. Все осталось там, на карнизе. Хочется выругаться, но в этот момент Петр оборачивается, и она ловит на себе его внимательный взгляд:

— У тебя кровь на щеке.

— Царапина. Не обращай внимания. А где капрал?

— Прячется где-то в глубине пещеры, — отвечает Петр. — Боится, что я теперь ему точно башку оторву. И совершенно правильно боится.

Шайя на корточках подбирается вплотную, выше просто не выпрямиться, выглядывает из-за плеча Петра. Сквозь желто-зеленые ветви нависших над выходом кустов, шагах в тридцати от пещерки, на серо-буром склоне среди камней черным пятном проступает изрядно помятый фюзеляж глайдера. По всем признакам он окончательно отлетался. Несильный ветерок подхватывает клубы густого черного дыма, вырывавшегося из задней части машины, и разносит по ущелью. Дым одновременно и демаскирует их, указывая на точку падения, и скрывает от глаз, помогая зарослям кустов, обвивавшим узкий вход пещеры.

— И как мы теперь доберемся до базы? — задала Шайя риторический вопрос.

— Никак. Глайдер сдох, скажи спасибо капралу. Путь отрезан. Я этих тварей не вижу, но готов поручиться, что они где-то рядом. Просто пока не высовываются. Боятся.

Его сдержанная улыбка и делано-спокойное выражение лица не могли ее обмануть: она хорошо успела изучить Петра за период совместной жизни и знала его горячий нрав, скрывавшийся за этой маской. Его глаза неестественно блестят, а движения резки и точны. Знакомые симптомы. Его кровь наверняка кипит от адреналина. Фанатик сражений. В этом весь Петр — чем сложнее обстановка, тем он собраннее и готов к действию. Крайне полезное качество для воина. А вот для личной жизни он оказался не приспособлен. Совсем. Впрочем, свинья она этакая… Оценка несправедлива. Она тоже была хороша…

— А кто за нами гнался, можешь описать? — сдержав вздох сожаления о прошлом, спросила Шайя как можно более ровным тоном.

— Шипастые торы. По твоей классификации — «ежи». — Его голос звучит сухо и отрывисто, фразы кажутся рублеными.

— Понятно. Тогда надолго тебе лазерника не хватит. Я видела стаи из нескольких сотен «ежей». Мы, конечно, здорово поубавили их численность, но, думаю, их еще осталось до чертиков. Мелочевка. Отвлекающий фактор. Напрасная трата боеприпасов. Хотя… я кое-что заметила, возможно, эта мелочь не так уж и безобидна…

«Какой-то сюрреалистический разговор, — думает Шайя. — Мы словно и не расставались. И все старые проблемы тут как тут».

— Замри… — Петр поднимает руку, призывая к молчанию. — Чувствуешь?

Сквозь камень под ногами проникает слабая ритмичная вибрация.

— Да. Робот. Тонн на пятьдесят-шестьдесят. Похоже, нам все-таки послали помощь.

— Хотелось бы на это надеяться. Нужно проверить, дать сигнал. Держи. — Петр снимает с бедра и протягивает ей игломет. — Опознаватель я отключил, прикроешь меня при необходимости.

— Осторожнее…

Петр закинул карабин за спину и скользнул сквозь кусты, аккуратно отогнув ветви — не хотел нарушать естественную маскировку. Пригнувшись, крадущимся шагом двинулся в сторону разбитого глайдера. Глядя на то, как он перемещается — короткими стремительными рывками, замирая в самых неожиданных моментах и позах и так же неожиданно срываясь с места, Шайя вдруг осознает, что в пугающе неестественной скорости и резкости его движений виноват не только адреналин. В тактическом симуляторе базы при отработке боевых учебных маневров на ИБээРе ей часто приходилось видеть смоделированных «вражеских» пехотинцев, защищенных броней и накачанных боевыми наркотиками по самые уши. Выскакивали из-за любых подходящих укрытий, жалили роботов ее звена лазерным и плазменным оружием, словно маленькие злые осы, и мгновенно скрывались из виду. Похоже, Петр сейчас под воздействием боевого наркотика. Именно поэтому рисунок его движения выглядит дискретным, словно он вдруг превратился в большое насекомое.

Это открытие ее взволновало, но контролировавший эмоциональное состояние мехвоин быстро погасил беспокойство. Отходняк после этой дряни скверный, и Петру здорово достанется, когда действие боевого наркотика закончится… Но об этом стоит задуматься, когда они окажутся в безопасности. А сейчас все средства для выживания хороши. Шайя подалась следом, устроилась возле самых кустов, подняла игольник.

Не успев сделать и двадцати шагов, Петр неожиданно рухнул ничком и замер на камнях, сам превратившись в бездушное изваяние.

Со стороны Адской пропасти в их сторону неспешно наплывала стая «ежей» при поддержке нескольких «жал». Единиц в сто. Словно отдернулся занавес — только что никого не было, Шайя готова была в этом поклясться. Маскирующие технологии чужаков оказались весьма продвинутыми, впрочем, она это успела понять и раньше.