Административные рынки СССР и России - Симон Кордонский

В доперестроечные времена различие в мифологических ориентациях между высшими государственными функционерами если и приводило к напряжениям при принятии решений, то оставалось скрытым от наблюдения и недоступным для интерпретации. В первые годы перестройки демонстрация различий в позициях высших руководителей партии и государства привела к тому, что их имена стали обозначением конкретных мифологических позиций. В частности, с именем Егора Лигачева тесно ассоциировались носители аппаратного мировоззрения, с именами Горбачева и Яковлева - носители прогрессистского мироззрения, а воплощением фундаменталистского начала стал Крючков, и т.д.

Политические отношения после такой идентификации стали представляться сторонним, но ангажированным наблюдателям - мифоманам личными или почти личными отношениями между их единомышленниками в аппарате управления государством. Борьба между Лигачевым, Горбачевым и Ельциным, в соответствие с нормами мифологического мышления, стала рассматриваться мифоманами как борьба между добром и злом. Аппаратная кухня предстала в публикациях мифоманов битвой очеловеченных богов, в которой боги нуждались в поддержке простых людей, фундаменталистов, прогрессистов или коммунистов по убеждению. Мифоманы-прогрессисты, коммунисты и фундаменталисты дружно выступили против мифоманов-аппаратчиков, ослабив их позиции в системе управления государством и создав тем самым условия для распада его высшего уровня управления.

Формальное представление распада мифологем и формирования частичных идеологем.

Распад мифологем, связанный с переходом от кухонных и салонных разговоров к практическому политическому действию (митингу, демонстрации, организации политической партии и пр.) происходит по вполне определенным законам и может быть описан в терминах формальной схемы. Если обратиться к рис. 2, то начальный этап этого процесса можно представить как некоторое взаимодействие между элементами схемы. Так, носители коммунистической и фундаменталистской мифологем локально взаимодействовали, формируя некоторое относительно замкнутое пространство сначала дискуссий, а потом и организационных действий.

В дальнейшем, по мере организационного оформления, описываемое взаимодействие оформилось в национал- социалистические движения.

Точно также взаимодействовали коммунисты и прогрессисты, формируя собственно социалистическое измерение постперестроечного миологического пространства.

В результате взимопроникновения мифологем оформилось постперестроечной квазиполитическое пространства, представленное на рис. 2.

*_Рисунок 58._ Структура постперестроечного мифологического пространства.*

тип ментальности уровень мировоззрения социал- демократическая социалистическая социал патриотическая аппаратно коммунитическая почвенно коммунистическая национал социалистическая прогрессистко коммунистический (Андреева Заславская Лысенко Сахаров) социал демократы

аппаратно прогрессисткое (Сахаров Горбачев Попов Рыжков)

социалисты

прогрессистко фундаменталистский (Васильев Прохавнов Алкнис Сахаров)

патриоты государственники

аппаратно- коммунистический (Гиренко Лигачев Андреева Рыжков)

коммунисты

коммуно- фундаменталистский (Андреева Зюганов Белов Васильев)

коммунисты почвенники

аппаратно фундаменталистский Васильев Крючков Жириновский Рыжков)

национал социалисты

Комплексные (сочетающие компоненты разных мифологем) уровни мировоззрения и типы ментальности рассматриваются как элементы постперестроечного мифлогического пространства, в котором каждый (кроме диагональных) из производных элементов матрицы является носителем формально полноценного представления об историческом времени. Идеальные типы, представленные пересечением строк и столбцов должны иметь некоторое осмысленное представление о прошлом (интерпретацию истории), развернутую конструкцию желаемого будущего (программу партии) и реализованное в какой-либо организационной структуре представление о настоящем. Однако не-диагональные элементы матрицы сейчас не представляется возможным идентифицировать из-за неструктурированности политической жизни.

Поэтому рассмотрим диагональные элементы матрицы рис. 2., в которых представлены еще вполне мифологические компоненты российского политического пространства. Для социал-демократов характерна устремленность в будущее (от прогрессистов) и ориентированность на "хорошее коммунистическое прошлое" (от коммунистов). Настоящее для социал-демократов неприемлимо и воспринимается ими как некое "искривление" истории, нуждающееся в исправлении. Строительству будущего, в котором воспроизведутся элементы коммунистического прошлого, мешает только настоящее с его неадекватными структурами власти- то есть в представлениях российских социал-демократов нет места настоящему как самодовлеющей реальности. Отсутствие настоящего как онтологической категории проявляется, в частности, в том, что у социал-демократов практически отсуствует организационная структура- воплощение представлений о настоящем в партстроительстве.

Для социалистов, в отличие от социал-демократов, характерна устремленность в прогрессистское будущее, опирающаяся на вполне оформленные представления о настоящем, воплощенное в организационной структуре социалистических партий. Республиканская партия и профсоюзные движения (типичные социалисты) имеют вполне четкую организационную структуру, в отличие от социал-демократов Вольского или Александра Яковлева.

Для патриотов-государственников характерно пренебрежение настоящим (как государством, которое не приемлется, так и внутренней структурой собственных движений и партий), и устремленность в светлое докоммунистическое российское прошлое. Поэтому патриоты-государственники не имеют какой-либо четкой и однозначной организационной структуры.

Коммунисты нового поколения будущее редуцируют к настоящему, к аппаратным отношениям, воспроизведение которых должно создать условия для построения коммунистического государства. Поэтому партийная структура у коммунистов хорошо отлажена, что и демонстрирует выборная активность многочисленных коммунистических партий России.

Коммунисты-почвенники (национал-коммунисты) стремятся к воспроизведению коммунистическое прошлого, но в принципиально иной - русско-национальной модели. Представления о настоящем и, следовательно, организация у них практически отсутствуют.

Национал-социалисты последовательно и хорошо организованно реализуют фундаменталистские идеи, создавая жесткие военнизированные организационные структуры, примером чему может служить ЛДПР Жириновского и национал-социалисты Лысенко.

Контуры политической системы постперестроечного общества.

Партии и организации, представленные на рисунках идеальными типами, можно рассматривать как своего рода протоорганизации, в основе идеологии которых лежат понятийные структуры, формально удовлетворяющие требованиям к идеологемам. Однако у социалистов всех оттенков (от социал-демократов до национал-социалистов) отсутствует социальная база в общепринятом смысле этого понятия. Дело в том, что политические партии и организации в обычных социальных системах опираются на вполне определенные социальные группы и слои, выражая их интересы и представления об естественных формах организации социальной и экономической жизни. Соответствие между политической и социально-экономической структурами в данном конкретном обществе вырабатывается очень долго (в историческом времени) и, как правило, быстро меняется в зависимости от экономической динамики и коньюнктуры.

Сегодняшние социалистические партии и организации в России соотносятся с социально-учетными группами-классами доперестроечного государства, существовавшими нормативно - с рабочими, крестьянами и служащими. Но нормативное существование вовсе не было реальным политическим существованием. После распада социалистического государства классы социалистического общества "ожили" и стали социальной базой социалистов. В роли рабочих сейчас выступают руководители и функционеры некоммерциализированных государственных предприятий, в роли крестьян - руководители и функционеры колхозов, совхозов и многочисленных надстроек над ними, а в роли служащих - те врачи, учителя, работники репрессивных органов и системы государственного управления, которые в ходе экономической реформы и политических преобразований оказались лишенными государственных льгот и гарантий. Кроме того, к социалистам тяготеют те, кто и в доперестроечные времена был маргиналом, а в годы перестройки стал ее прорабом и проповедником. Эти бывшие диссиденты, которым нет места ни в одной рационально устроенной экономической структуре. В сегодняшней коммерциализирующейся системе они лишились даже тех ситуативных источников существования, которые имели до перестройки и во время нее и стали ведущими авторами "газеты духовной оппозиции" "Завтра".