Женатые холостяки - Эльмира Нетесова

— А можа он где на свалке работает? — сочувствовала сторожиха.

— Где б ни вкалывал, а вот с дома его турнули! — говорил Кузьмич.

— Жалко мужика. Хочь и похож на полоумного, но все ж человек! Куда ему нынче деваться, кто такого примет? — сочувствовали жильцу.

Где-то, через час из подъезда выходила жена этого мужика. Худая женщина, с узким темным лицом, скромно и опрятно одетая, она наспех здоровалась со стариками двора и спешила к автобусной остановке.

— Сама, человек как человек, а мужика вовсе запустила…

— Не любит. Что поделаешь? — вздыхал Кузьмич, добавив грустное:

— Не успели обустроиться, с дому прогнала! Во, какой поганый люд пошел.

Они не знали, как зовут эту пару, кто они, как попали в микрорайон? Но и сами не захотели подойти и познакомиться. Не потянуло людей к этой паре. А и она не проявила желания к общению. Жили в одном доме и в то же время — в своей норе.

— Навовсе прогнала мужика или еще помирятся? — гадали старики и увидели, что поздним вечером тот самый мужик с чемоданом снова появился во дворе. Подтащив чемодан, загрузился в лифт и поехал на свой этаж.

— Позвала! Теперь помирятся.

— Кто ж теперь мужиками швыряется? Только шумные! Он, какой ни на есть, в своей семье хозяин, голова дома, как без него? Какой ни на есть плюгавый, на него желающие всегда найдутся. Вот и опомнилась баба, вернула благоверного! — встрял в разговор Никита Попов.

И кто знает, сколько длился б этот нейтралитет между людьми, не подведи ту пару домашняя сантехника. Пришлось срочно искать Юрку. А тот в подвале дома отопление проверял. Что-то в трех квартирах завоздушило. Человек проверял систему отопления, когда услышал от входа в подвал голос, похожий на стон:

— Юрий! Ну, где же вы?

Сантехник не любил, когда ему мешали. Он сморщился недовольно. Не поспешил откликнуться на зов. Но голос простонал еще жалобней:

— Юра! Помоги!

— Чего там у тебя порвалось? Где протекла? — спросил не оглядываясь. Ведь сыскал вентиль, тот самый, виноватый в завоздушке. Открыл его, из системы с гулом пошел воздух:

— О-о! Теперь порядок! Нынче весь стояк прогреется! Старики не поморозят задницы. А и в квартирах будет тепло! Давай-давай, шустрее выходи! — открутил вентиль побольше и только тогда, когда весь воздух вышел, перекрыл трубу и оглянулся, вспомнил, что кто-то его звал.

Он увидел женщину, о какой никто ничего не знал. Никто не был знаком и даже ее имя не слышали.

— Юра, помогите! Колено в ванной пропускает воду, и на кухне сифон засорился. Помогите нам! — просила сантехника.

Юрка не стал ломаться. Пошел следом за женщиной, собрав в сумку инструмент. Баба открыла дверь в ванную, покраснела. Спешно стала вымакивать воду тряпкой. Юрка прошел на кухню. За десяток минут почистил сифон. А глянув под ванную, сказал, что тут нужна замена, прежнее колено вконец рассыпалось, хотя прослужило недолго. Видно бракованное или старое поставили с самого начала. Оно и не выдержало.

— Что ж делать? Мужу каждый день мыться нужно. А тут, вы говорите, раствором надо замазать, дать высохнуть, прежде чем пользоваться.

— Да! Дня два, а то и три потерпеть придется, — подтвердил Юрка.

— Так долго? — округлились глаза женщины.

— Это не моя прихоть. Раствор быстрее не высохнет. А коли не дождетесь, снова потечет. И тогда все заново переделывать. Но меня уже не зовите. Я предупредил вас! — строго глянул на женщину.

— Я понимаю! Только где раздобыть эту запчасть? — спросила робко.

— В хозяйственном или магазине «Сантехника».

— Я и не знаю где такие есть. Юра, может, купите для нас. Я дам деньги. Но мне могут продать браковку или сама что-то перепутаю, не смогу объяснить, в чем нуждаюсь! Как назло через час на концерт…

— Вам на концерт, а у меня работа! Я не нянька! Сами о себе позаботьтесь! — раздраженно откинул руку бабы с деньгами.

— Это моя работа. Я музыкант, скрипачка. Если опоздаю, будет большая неприятность. Меня не поймут. С работы уволят за срыв концерта! — оправдывалась женщина.

— Как вас зовут? — хмурился сантехник.

— Лариса, — ответила осмелев.

— Ну, хорошо. Я куплю, а когда вы будете дома, чтоб я колено поставил?

— Я вам ключи оставлю от квартиры, чтобы не теряли времени зря.

— Вот это не надо! — запротестовал человек.

— Юрий, вы зря так! Зайдите в зал, вам смешно станет. Мы живем как туристы, до смешного бедно; Кроме двух раскладушек, стола и двух табуреток в доме ничего нет. Нам, если кто придет, посадить некуда. Вор из сочувствия десятку оставит. Чего вы испугались?

— Иль мужик беспробудный алкаш? — огляделся человек, войдя в зал. Ему ни по себе стало от убогой пустоты. Зашарпанный стол и две облезлые табуретки, больше ничего. Даже занавесок на окнах не имелось.

— Нет! Павлик не пьяница. Он художник, — указала на стены, сплошь увешанные картинами. Их было очень много. Все разные, но очень грустные. То дерево тянется в мольбе тонкими руками к небу, там ива роняет на землю черные слезы, а вот и клен, рассеченный молнией пополам, совсем рядом черный родник со скелетом человека на поверхности. Жирный паук доедает бабочку, попавшую в паутину. Черная рябина роняет на снег капли крови.

Юрка бегло глянул на картины, передернул плечами:

— А они для чего вам нужны? — спросил бабу.

— Для души. Мужу. Он их рисует, — ответила вяло.

— Дай нам вот эти две. Одну в подвале, другую в подъезд приспособлю.

— Зачем? — удивилась Лариса.

— Ну, глянь! Вишь, крыса покойника жрет! А на этой, дерево из мужика кровь пьет. Как увидят наши отморозки, перестанут колоться и курить в подъезде и подвале. Другое место найдут.

— Выходит, лучшего применения им нет? — усмехнулась грустно.

— У вас они совсем без дела висят. А там хоть какую-то пользу принесут. Вам мужик за вечер десяток таких же наваляет…

— Юрий, а вы злой человек. Не зная мужа, так его унизили, оскорбили. А ведь он ничего плохого вам не сделал. За что же так?

— Я, конечно, не силен в искусстве. Но хорошую картину от плохой всегда сумею отличить. Вот эти, даже вместе с матюком нельзя назвать картинами. Сплошная хренатень и мазня. За такое вломить стоит по соплям, чтоб ерундой не занимался, а шел бы и работал, деньги в семью приносил. Это что такое, когда в квартире хуже, чем в пустыне. Этому мужику кулак на глаз примерить надо. Нынче бомжи клевее дышат! — возмущался человек.

— Юра, зря вы так! Картины от настроения, — защищала Лариса мужа.

— А для чего они? Вот он их наверно загнать хочет?

— Ну да, — согласилась робко.

— Кто купит такое говно? Я даже по бухой ни одну с них в квартире не повешу. Сплошной мрак. На любую глянь и, что пил, что не пил, тут же отрезвеешь. Ведь картина, на мое кондовое понимание, радовать должна, а не бить по нервам кулаком! Короче, отмо

розок твой мужик. Ничего доброго про него не скажешь, Если он и не квасит, значит, вовсе глумной, одним словом придурок!

— Павлик очень хороший человек! Зря вы так о нем. Хотя, вы, не первый! Вам, обычным людям, сложно распознать в человеке гения. Павел очень талантливый, но робкий. Потому, не умеет рекламировать свои картины, стесняется их предлагать в магазины и на выставки. Боится, что не оценят и не поймут. Потому что большинство смотрят на его работы как и вы. Боятся правды! Вот вы увидели рябину, с нее черными каплями капает кровь. А не приметили рядом могилу. Вот этого покойника оплакивает дерево, потому что ушел человек из жизни безвременно. Видите, под ивой невеста плачет. Не дождалась любимого. Не вернулся из Чечни, погиб на растяжке. А девушку жаль. Потому вместе с нею плачет ива. У нее сострадания больше, — говорила Лариса.

— А этот, какого крыса жрет? Он кто?

— Пленник, не доживший до воли!

— Ваш муж был в Чечне?

— Да! Воевал. Потом попал в плен. Три года над ним издевались. Держали в яме, все грозили убить, каждый день говорили, что последнюю ночь живет. И сбежать не удавалось. Пока свои не нашли. Вытащили из ямы, а он идти не мог. А ну, посиди в яме больше трех лет, дышать разучишься. Павлик в госпитале долго лежал, пока его подлечили. На войну не взяли, списали человека. За психику опасались. Она больше всего пострадала. Уже сколько лет прошло, а муж никак в себя не приходит. Ночами не спит. Срывается среди ночи и все шарит вокруг себя, крыс и мышей отгоняет. Я боюсь вместе с ним ложиться. Страшно, — призналась Лариса и, глянув на часы, спохватилась:

— Ой, мне пора! Вот вам ключи и деньги. Сделайте, Юра! Я очень прошу вас…

Вечером, когда человек отремонтировал ванну и, убрав за собою весь мусор и грязь, собрался покинуть

квартиру, дверь внезапно резко открылась, и в прихожую вошел Павел. Он удивленно уставился на Юрку:

— Что вам тут надо?

Сантехник объяснил, показал свою работу, напомнил человеку, что ванной пользоваться нельзя, покуда раствор не просохнет. Человек понятливо кивал головой, а потом спросил: