Чужак с острова Барра - Фред Бодсворт

Еще час назад он мог бы с  жаром утверждать,  что сам он выше расовых предрассудков,  просто на них не способен. А теперь он покорно склонялся перед ними,  позволив этим предрассудкам определить самое главное в  его жизни решение. И он не обманывался — точно знал, что он делает и почему.

На  дальнем конце  поселка,  глядя на  бледный серп,  тоскливо завыла ездовая собака. Потом завыли и другие собаки, и прохладный ночной воздух огласился пронзительным лаем.  Потом  облако затянуло луну,  собачий хор унялся,  и Рори Макдональд,  терзаемый сомнениями и угрызениями совести, вновь остался наедине со своими мыслями.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

На  следующее утро Рори и  Джок начали готовиться к  первой вылазке в глубинку гусиного края.  Милях в сорока к югу от Кэйп-Кри в залив Джемса впадала большая река Оттер,  и  Рори полагал,  что как раз в  том районе проходит граница  гнездовий гусей  с  Миссисипи и  из  Южной  Атлантики, поэтому и решил обследовать сначала участки вверх по Оттеру. На это было необходимо недели две.  Он  взял напрокат у  Берта Рамзея каноэ длиной в восемнадцать футов, подвесной мотор и палатку. Спальные мешки, котелки и провизию упаковали в  рюкзаки.  К  вечеру все было готово к походу — они собирались двинуться в путь спозаранку.

Кэнайну Рори не встречал весь день.

Но вечером, когда уже начало смеркаться, он увидел ее. Он снова стоял у  окна  своей  комнаты,  глядя  на  индейский поселок,  когда Кэнайна с охапкой книг прошла по тропинке к  церкви.  В сумерках он не сразу узнал ее,  потому что она опять надела резиновые сапоги,  закуталась в большую черную шаль,  и вид у нее был такой, как у всех других индианок. Кэнайна была почти у самой церкви, когда Рори понял, что это она.

Кэнайна вошла в маленький каркасный домик с приземистой прямоугольной башенкой,  и Рори с громко бьющимся сердцем ждал, когда она снова выйдет на улицу.

Быстро смеркалось,  но Рори все ждал и ждал у окна.  В конце концов в полутьме промелькнула Кэнайна.  Через несколько секунд темнота поглотила ее,  и Рори изо всех сил напрягал зрение,  чтобы еще раз хоть на минутку увидеть ее.  Потом он  разглядел,  как  откинулся и  быстро упал полог у входа  в  хибарку  Биверскинов  и  в  тусклом  желтом  квадрате  на  миг показалась маленькая закутанная шалью фигурка.

Рори отошел от  окна,  шатаясь как  пьяный,  голова его  шла  кругом. Включил свет,  лег на кровать и уставился в потолок. Теперь он и в самом деле угодил в беду не хуже того гуся на Кишамускеке. Влюбился в девушку, на которой ни при каких обстоятельствах не может жениться.  А за эти три месяца она еще часто будет попадаться ему на  глаза -  он надеялся,  что будет, хотя и сомневался, хорошо ли это для них обоих.

Две  недели путешествовал Рори с  Джоком,  и  все  это  время Кэнайна Биверскин едва ли на минуту выходила у Рори из головы. Экспедиция прошла успешно и  дала много ценного для  его исследований.  Они не  обнаружили гнездовий канадских гусей — Рори и не предполагал найти их, — зато нашли несколько больших скоплений гусей,  которые сами поведали о себе. Больше половины из них разбилось на пары или на стайки из тех,  кто в этом году не  выводит  потомства.  Лишь  один  примерно из  пяти  гусей  оставался одиночкой -  такие сразу же  с  тревожным гоготом взмывали в  воздух при виде каноэ.  Рори брал на заметку отмели и открытые поляны, где надеялся летом произвести отлов и кольцевание птиц во время линьки.

В  последнюю ночь Рори и Джок устроили привал в устье Оттера.  В этот вечер  закатное  небо  было  опоясано белыми  тонкими  лентами  перистых облаков.  Рори заметил,  что Джок с  тревогой посматривает на  скопление облаков. Наконец индеец сказал:

— Завтра ветер. Мы остаемся.

Придется подождать еще один день.  Мысль об  этом внезапно показалась Рори унылой и совершенно невыносимой.

— Нужна черт знает какая буря, чтобы я завтра не добрался в Кэйп-Кри, — сказал Рори.

— К чему спешка? — спросил его Джок. — Еды нехватит?

— Не хлебом единым жив человек,  — сказал Рори.- Разумеешь, Джок? Так в писании сказано.

— Конечно,  знаю, — быстро ответил он. — Это значит, что в другой раз вам  лучше  взять с  собой девчонку Джо  Биверскина.  Тогда не  придется устраивать дурацкую гонку на обратном пути.

Рори рассмеялся,  но его поразило замечание  Джока: за всю поездку ни разу не упоминалось имя Кэнайны.

— При чем тут Кэнайна?Джок улыбнулся.

— При чем? Вам-то, я полагаю, лучше знать,при чем.

— Да, я-то знаю, — ответил Рори. — Только незнал, что и другие знают.

— Многие знают.  Но  не  беспокойтесь.  На нее всем наплевать.  Мы не любим,  когда  сюда  приезжают белые  и  заводят шуры-муры  с  девчатами мускек-овак. Но что касается девчонки Джо Биверскина, нам все равно. Она не  настоящая мускек-овак.  Никчемная она.  Только и  умеет,  что книжки читать.  Ни  один парень мускек-овак не  хочет жениться на  ней.  Она  с бобренка шкурку не  снимет.  Так что,  знаете...  валяйте.  На  это всем наплевать.

Вот,  значит,  что  думают о  Кэнайне сородичи!  Рори  вспомнил,  что сказала о себе Кэнайна, когда они впервые встретились в поезде, идущем в Мусони.  "Разрываюсь между двух миров,  — сказала она, — и не принадлежу ни к одному из них".  Теперь он понял всю ее трагедию.  Но и это, он был уверен,  никогда не поколеблет его решения относительно женитьбы на ней: одна поломанная жизнь лучше поломанных двух.

Ночью ветер окреп,  и  Рори несколько раз  просыпался от  скрипа туго натянутых полотнищ  над  головой.  Встал  он  перед  самым  рассветом и, выскользнув из спального мешка,  глянул из палатки на высокие бело-синие волны, бьющие о берег залива Джемса.

— Джок! — крикнул он. — Пора.

Индеец открыл темные заспанные глаза,  прислушался к  ветру и грохоту прибоя и отрицательно покачал головой.

— Очень большой шторм, — сказал он.

— Для нашего каноэ он не страшен. Давай, давай. Меня ждет работа.

Джок устало выбрался из спального мешка.

— В другой раз, клянусь богом, захвачу с собой Биверскинову девчонку, и тогда занимайтесь тут своей работой, пока не уляжется ветер.

На  обратном пути у  мотора сел Рори:  он  был опытнее в  плавании по бурным водам.  Плыть было нелегко,  болтало,  и  каноэ частенько черпало носом воду.  Всю дорогу Джок сидел бледный,  боялся,  что в любую минуту пойдут ко дну. Рори почти все время держал мотор на половинной скорости. В Кэйп-Кри вернулись только под вечер.

Когда они причаливали, на берег вышла Джоан Рамзей.

— Да вы совсем черный,  — сказала она Рори.  — Только нос не загорел. Не знала, что блондинам так идет загар.

— Вы не видели Кэнайну? — осведомился он.

— Нет.

Рори поднялся к себе в комнату, прошел прямо к окну и стал с тревогой осматривать  индейский  поселок.  Хибарка  Биверскинов стояла  на  своем обычном месте,  значит,  еще не отправились рыбачить. Он вышел из дому и направился к индейским хибаркам искать ее.

Сперва  пошел  к   церкви  и   постоял  на  серых  дощатых  ступенях, прислушиваясь. Внутри все было тихо, и он отворил дверь — никого. Прошел по  узкому среднему проходу,  осматриваясь по  сторонам.  На  скамьях ни книг,  ни  тетрадок,  ни  цветных карандашей -  ничего из тех предметов, которые  необходимы для  занятий.  Он  вышел  из  церкви  и,  повернув к индейскому  поселку,  встретил  Джока,  который  шел  ему  навстречу  по песчаной тропе.

— Там ее нет,  — мгновенно выложил Джок.  — Я видел,  как она ушла на каноэ вверх по реке. Должно, проверить сети на сигов.

Рори повернул назад и пошел рядом с ним. Он спустил на воду маленькое каноэ Берта Рамзея и  поплыл против течения.  Деревья на  берегу служили преградой от  ветра,  и  над рекой недвижимо стоял жаркий воздух.  Птицы затеяли свой  вечерний концерт,  и  он  различал голоса  славок и  трели дроздов.  Рори греб уже с полчаса,  но ни Кэнайны,  ни ее каноэ нигде не было видно.  Перед ним лежал большой,  поросший лесом остров, отделенный узким и  забитым песком рукавом,  так что казался мысом.  Рори собирался идти   главным  протоком,   но   тут   услышал  писк  незнакомой  птицы, доносившийся  с  противоположной стороны  острова,  и  свернул  в  узкий мелководный   рукав.   Снова   послышалось  пение,   довольно   громкое: однообразно повторяющееся "чорри, чорри, чорри" — казалось, птица сидела позади зарослей ивняка, за которыми Рори почти ничего не мог разглядеть.

Бесшумно обогнул  он  ивовые  заросли.  Рукав  расширился,  образовав круглый затон со сверкающим полукружьем пляжа.  Так никогда и  не увидел Рори ту  птичку,  что привела его сюда.  Сперва он заметил вытащенное на берег красное каноэ,  а  мгновение спустя на  расстоянии примерно десяти корпусов каноэ — Кэнайну. Она стояла по пояс в воде, плечи ее покрывал-а густая белая мыльная пена. Она была без купальника. На ней вообще ничего не было.