Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

Женщины растерянно переглянулись, пораженные смелостью, с их точки зрения, взглядов Петруши, которого они до сих пор считали еще юношей.

— Ну и нравы у современной молодежи! — все-таки осуждающе заметила Ксения, явно не готовая к стремительному и столь откровенному напору внука.

— Вот вам, господин профессор, яркий образец естественного противоречия поколений! — патетически воскликнул Петр, обращаясь к Андрею Петровичу; в его глазах между тем прыгали веселые чертики. — Кажется, так в науке называется это явление общественной жизни?

— Ты совершенно прав, Петруша, — удовлетворенно подтвердил тот, незаметно для женщин показав внуку большой палец.

— Спелись, голубки! Видать, правду говорят, что яблоко от яблони недалеко падает! — растроганно воскликнула Ксения, умиротворенно глядя на дорогих ей мужчин.

— А это выдающееся наблюдение — уже из области народной мудрости, — авторитетно заметил Андрей Петрович. — Народ, к вашему сведению, глубокоуважаемые дамы, в своих оценках очень редко ошибается.

И все счастливо рассмеялись, накрепко связанные неразрывными родовыми узами.

В июле 1867 года «Александр Невский» одним из первых фрегатов в русском флоте был вооружен стальными орудиями калибра 203 мм, подобными тем, какими был вооружен американский броненосный корабль «Монитор».

Учебные артиллерийские стрельбы, проведенные в Финском заливе, показали их высокую эффективность.

— К сожалению, только против деревянных кораблей, — удрученно заметил Петр. — Против броненосных они будут бессильны. А ведь будущее флота, Илюша, как раз за ними.

— Похоже, ты всерьез «заболел» броненосным флотом, Петруша?

— Просто другого выхода нет. Однако меня больше волнуют способы борьбы с броненосными кораблями. Похоже, одной артиллерией, какой бы мощной она ни была, эта проблема не решится.

— А что ты-то так волнуешься? — искренне удивился Илья. — Ведь для этого как раз и существует Морской департамент со множеством светлых адмиральских голов. Или ты, что же, считаешь себя умнее их?

— Почему же? — пожал тот плечами. — Просто они намного консервативнее нас с тобой. Я имею в виду наш возраст, более приспособленный к восприятию новых идей. Вот и все.

Илья саркастически рассмеялся:

— И ты мечтаешь стать мессией, который избавит русский флот от немочи и позволит ему превзойти все остальные флотилии на планете?

— Зря иронизируешь, Илья, — Петр впервые не применил ласкательного обращения к другу. — Нужен новый, не зашоренный привычными подходами взгляд на эту проблему. Только и всего. Будущее непременно покажет, что я прав.

Между друзьями впервые пробежала черная кошка.

Офицеры «Александра Невского» находились в приподнятом настроении. Во-первых, им сообщили, что вскоре фрегат отправится в учебное плавание в Атлантику, а во-вторых, представили нового командира — капитана 2-го ранга Отто Карловича Кремера. А это всегда большое событие для команды любого военного корабля.

Кремер, еще в бытность командиром корвета «Варяг», входившего в состав Атлантической эскадры контр-адмирала Лесовского, пользовался большим авторитетом в среде флотских офицеров. Многие из них даже завидовали офицерам «Варяга», служившим под его командой.

Отто Карлович происходил из рода прибалтийских немцев, к которым относилась целая плеяда выдающихся мореплавателей: Крузенштерн, Беллинсгаузен, Врангель, Литке, Коцебу, своими деяниями прославившими Россию — и не столько в качестве первооткрывателей новых земель, сколько в качестве ученых, внесших значительный вклад в познания о Мировом океане.

Так что офицеры «Александра Невского», единодушно удовлетворенные таким назначением, с интересом присматривались к новому и довольно молодому командиру.

В том же году «Александр Невский» совершил учебный поход в Атлантику, посетив Канарские острова и острова Зеленого Мыса. Затем он присоединился к отряду, которым командовал Бутаков — бывший командир фрегата «Ослябя» стал к этому времени уже контр-адмиралом.

Фрегат принял участие в спасении греческого населения острова Крит, восставшего против турецких завоевателей, а потом прошел докование во французском порту Тулон. Несмотря на то, что его днище было обито медными листами, на нем от долгого нахождения в тропических и субтропических водах образовались целые колонии водорослей. Они висели длинными космами, существенно снижая скорость хода, и матросы посменно трудились в доке, с ожесточением счищая их с днища.

В том же 1868 году фрегат совершил поход и в черноморские порты…

«Александр Невский» шел проливом Босфор, и друзья, стоя на шканцах, делились впечатлениями от увиденного.

— До чего же все-таки Босфор похож на Босфор Восточный в заливе Петра Великого, которым мы проходили на «Аскольде», — заметил Илья и, рассмеявшись, поправился: — Вернее, конечно, пролив Босфор Восточный похож на Босфор.

— Все правильно, Илюша. Муравьев-Амурский и Унковский не раз хаживали этими местами, а посему не понаслышке знали, как назвать дальневосточный пролив. Так сказать, по образу и подобию.

— Только здесь по обоим берегам видны селения, в то время как берега Босфора-Восточного покрыты девственной растительностью.

— Еще бы! Ведь здесь, Илюша, люди живут еще с античных времен…

Тем временем фрегат приближался к бухте Золотой Рог, по берегам которой раскинулся большой город.

— Ты знаешь, у меня даже язык не поворачивается называть его Стамбулом, — задумчиво промолвил Петр. — Лично для меня он навсегда останется Константинополем.

— А что делать, Петруша? Ведь турки-османы завоевали эту бывшую столицу Византии еще в пятнадцатом веке…

— Вот как раз это и является головной болью России! Екатерина Великая говорила: «Кто владеет Черноморскими проливами, тот владеет и Черным морем».

— Ты считаешь, что России надо стремиться овладеть Константинополем?! — с недоверием воскликнул Илья.

— Непременно, Илюша! Это одна из стратегических задач России. Об этом дед говорил, когда я еще учился в Морском корпусе.

— Но как им завладеешь, если по условиям Парижского договора ей запрещено иметь на Черном море какие бы то ни было военно-морские силы? — засомневался Илья.

Петр скептически посмотрел на друга:

— А из-за чего, собственно, началась-то Крымская война? Из-за Черноморских проливов! Нахимов, разгромив турецкий флот в Синопском сражении, обеспечил России господство на Черном море. Путь на Константинополь был открыт. Но, — вздохнул он, — это понимали и англичане с французами. Потому-то война и закончилась тем, о чем ты только что сказал, Илюша: позорным для России Парижским, так называемым, «мирным» договором.