Полное собрание сочинений. Том 15. Чудеса лунной ночи - Василий Песков

– Фрицы! Хенде хох! Сдавайтесь, иначе пальнем из пушки! – послышались крики с опушки леса.

Для сидевших в самолете это были очень дорогие слова.

– Мы не фрицы! Мы свои, братцы! Из плена. Свои!

Люди с автоматами, в полушубках, подбежав к самолету, были ошеломлены. Десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью, плакали, повторяя одно только слово: «Братцы, братцы…»

В расположение артиллерийского дивизиона их понесли на руках, как детей, – каждый весил менее сорока килограммов.

Было это почти день в день сорок лет назад, 8 февраля 1945 года.

Сорок лет – немалое время. Из десяти дерзких и смелых людей время лишь двух пощадило – Михаила Петровича Девятаева и живущего сейчас в Горьком Ивана Павловича Кривоногова. Два волгаря встречаются иногда, вспоминают…

Жизнь Девятаева после войны была накрепко связана с Волгой. Испытывал тут сейчас привычную всем «Ракету», водил между волжскими городами несколько лет «Метеор». Сейчас на пенсии. Но бодрый – водит автомобиль и, кажется, мог бы и самолет. Шестьдесят семь человеку. Окружен внуками. Два сына – врачи, дочь – музыкант. Выросли дети небалованными. Всего в жизни достигли трудолюбием и упорством так же, как и их отец, пятьдесят лет назад босиком появившийся тут, в Казани.

В мордовском его Торбееве сейчас – музей. Главные экспонаты в нем: летный шлем, лагерная полосатая роба, фотографии земляка, фотографии самолета. «Лагерную одежду вместе с деревянными башмаками я долго хранил в узелке. Но стало тесновато в квартире – отвез матери. Она хранила».

Не тянуло ли бывшего узника побывать в Пенемюнде? «Тянуло! И очень обрадовался, когда правительство ГДР пригласило меня вместе с семьей погостить… Все показал сыновьям: где были наши бараки, откуда пускались ракеты, где стоял самолет. Прошел с сыновьями весь путь по рулежной дорожке и взлетной полосе к морю. Что сказал им тогда?.. Сказал, что на этом, окруженном морем клочке земли постоянно думал о Родине, и это давало мне силы. Сказал еще: из любого, даже самого трудного положения в жизни есть выход. Главное – не отчаиваться, не потерять в себе человека».

• Фото из архива В. Пескова. 7 февраля 1985 г.

«Летающие тарелки»… пожалуйста!

Природа с седых времен поражает воображение человека. Затмения Луны и Солнца, кометы, радуги, смерчи, шаровые молнии. Полярные сияния, миражи, огни Эльма… Сколько суеверия, страха, предположений вызывали они у людей. Сегодня, в век компьютеров, спутников, ядерных реакторов, телевидения, чем может поразить природа воображение человека?

Любителям всего необычного, непривычного стоит внимательно рассмотреть фотографию… Ну как не подумать о том, что вот они, пришельцы других миров, явились и опускаются на отходящую ко сну Землю. Однако эти «летающие тарелки» – всего лишь скопления облаков. Правда, необычных, нечасто возникающих над Землей. Они относятся к типу облаков «стоячей волны». Эта абсолютно подлинная фотография, воспроизведенная в последнем номере журнала «Курьер ЮНЕСКО», сделана в Бразилии в 1969 году.

• Фото из архива В. Пескова. 10 февраля 1985 г.

Бабушкина зима

«Зима-то, как в старину…» – покрякивают две старушки у деревенского дома. Внучка одной из них съезжает по сугробу на санках аж с крыши сарая. К колодцу в снегу прорыта траншея. Снег белыми канделябрами висит на кистях рябины. Черный пес с наслаждением валяется перед домом, а это значит: быть еще снегу. «Бела зима – зелено лето», – говорит одна из старушек. «Да уж верно: много снега – много хлеба», – слышу в ответ.

Зима классическая. Сугробы, морозы, метели – все, как полагается быть. И на громадных пространствах. «Франция мерзнет…» «В Гамбурге – невиданное дело – толстым льдом покрылось городское озеро». «В Японии – до четырех метров заносы снега». «Три дня не могу выехать – заносы на железной дороге», – звонил мне кишиневский друг в январе.

Снег клянут дорожники и городские коммунальные службы. Снегу радуются лыжники и агрономы.

А что в лесах? Охотники из Талдома сообщают: «Для лосей подсекаем осины, кабанам отвозим подкормку».

Проезжая неделю назад по Литве, видел: в полях для зайцев устроены кормушки, куропаткам – шалаши для ночлега. Кабанам в лес возят картошку и отходы зерна. С егерем Эдвардсом Турбой на тракторе мы поехали в лес. Обычно звери направляются к корму, когда все утихнет. В эту зиму бегут на шум трактора. Подходят вплотную, хватают подкормку прямо с лопаты. Эдвардс рукой чешет за ухом одного поросенка. Я с крыши трактора снимаю все стадо.

Мягкие, малоснежные зимы приучили к оседлости некоторых лебедей, уток, грачей, скворцов. В этом году не улетевшим на юг «экспериментаторам» зима учинила суровый экзамен. На Черном море людям пришлось выручать голодающих лебедей. Та же картина в Литве – на маленькой незамерзающей в черте города Капсукаса речке Шешупе пищу птицы берут из рук.

Грачам и скворцам, уже несколько лет остающимся зимовать в Подмосковье, тоже приходится нелегко. Грач у меня во дворе постоянно дежурит на ветке против ящика с пищевыми отбросами. В компании у него три скворца. Так и держатся в стороне от ворон, голубей, воробьев и синиц.

Синицы сейчас доверчиво льнут к человеку. Откроешь форточку – не боясь, залетают в жилье.

Все нипочем – воронам! В морозные тихие дни сидят на ветках, распушив оперенье, как большие шары. Еду эти птицы находят легко. Снег их, кажется, только радует. В нем вороны купаются, как в воде. Оглянется серая бестия – нет ли опасности – и пашет, пашет белый рассыпчатый снег: чистит перья.

От самолета в небе снежно-белая борозда. В иную зиму бы говорили: летают… вот погода и развинтилась. В этом году для таких разговоров повода нет – на дворе стоит «бабушкина зима».

• Фото автора. 16 февраля 1985 г.

А щуку бросили в воду…

Именно так. Вот этих громадных, как поросята, карпов Ёнас Алишауцкас отнес в кошелку с уловом, а щук отправил к цистерне с водой. Их сразу же увезли и через час живыми и невредимыми не бросили, а осторожно опустили в прудовую воду…

Было время – щуке не везде радовались. На Дону, например, казаки брезгливо, наравне с лягушками, выкидывали щук из сетей. Но золотое время чистой воды и богатых речных и озерных уловов давным-давно миновало. Сегодня щука – добыча желанная. А кое-где рыбаки (особенно спиннингисты) любой добыче предпочитают именно щук – «спортивная рыба!».

В Литве, мне сказали, три тысячи больших и малых озер. Тут промышляют рыбу, но так, чтобы большая часть ее рыболовам-любителям. Из них большинство – спиннингисты. Как увеличить в озерах численность щук? Способ найден.

Карпы пойдут на уху! А щукам повезло – отпустили их.

В городе Капсукасе мне показали пруд, в который пустили попавших в сети на озере Майне щук. Пруд небольшой. В нем обитает полтысячи щук. Чтобы рыбам жилось неголодно и чтобы не было каннибализма (щуки этим грешат), в пруд на корм пускают годовалых карасиков. А приходит весна, щук ловят и отправляют в построенный возле пруда инкубатор. Тут по всем существующим правилам у рыб берут икру и молоку. (Для любознательных: в одном литре – миллион двести тысяч щучьих икринок.)

Родителей-щук после «икрометания» выпускают, а из икры в инкубаторе через десять дней появляется туча тонких иголочек размером менее сантиметра. Это будущие озерные щуки. Мальков развозят и выпускают в разных местах. Растут они быстро и к осени достигают размеров карандаша. А лет через пять, кому повезет, может поймать примерно пятикилограммовую щуку, рожденную в инкубаторе.

Стоит ли свеч такого рода игра с природой? Щучий инкубатор в Капсукасе существует с 1981 года. И спиннингисты уже отмечают: щук в озерах прибавилось. Так и должно быть. Методика повышения продуктивности вод для спортивного рыболовства, заимствованная литовцами в Чехословакии, хорошо отработана. Она основана на том, что в природе много щучьей икры погибает, инкубатор же эти потери сводит до минимума – в воду идут уже готовые к жизни мальки.

• Фото автора. 24 февраля 1985 г.

Кроткая птица

В январе, проезжая литовскими перелесками, возле самой дороги мы несколько раз видели непривычные стайки птиц. Птицы клевали что-то на обнаженных ветром гривах сухой травы, разгребали лапами снег. Когда я с камерой выскакивал из машины на обочину, птицы не спешили взлетать, а долго бежали, делая в снегу борозды. Серые куропатки.