О становлении личностью - Карл Роджерс

Что я сделаю со знанием, добытым с помощью научного метода, – использую ли я его, чтобы понять, увеличить, обогатить, или для того, чтобы контролировать, манипулировать и разрушать, – дело субъективного выбора, зависящего от тех ценностей, которые имеют для меня личностный смысл. Если из-за страха и защитного поведения я вытесню из моего сознания большие области опыта, я смогу увидеть только те факты, которые подтверждают мои убеждения в настоящий момент, но я буду слеп по отношению ко всем остальным фактам. Если я могу видеть только объективные аспекты жизни и не могу воспринимать субъективные, если каким-то образом я заблокировал свое восприятие и не использую полный диапазон органов чувств, то я, вероятно, буду социально разрушительным независимо от того, использую ли я как орудие разрушения знания и средства науки или власть и эмоциональную силу субъективных отношений. С другой стороны, если я открыт своему опыту и могу разрешить себе сознавать все ощущения моего сложного организма, то я, вероятно, использую себя, свой субъективный опыт и свои научные знания для подлинного созидания.

Это и есть та степень интеграции, которой я в настоящее время способен достигнуть. Это интеграция двух подходов, сначала казавшихся противоречащими друг другу. Она не полностью решает все проблемы, поднятые в предыдущем разделе, но, кажется, указывает путь к решению. Проблема интеграции пересматривается и воспринимается по-новому благодаря тому, что существующий в данной жизни человек с его субъективностью, со всеми его ценностями принимается как основа и сущность и психотерапевтических, и научных отношений. И в начале науки также стоят человеческие отношения "Я-Ты". И в каждое из этих отношений я могу войти только как человек, обладающий субъективным опытом.

Глава 11 ИЗМЕНЕНИЕ ЛИЧНОСТИ В ПСИХОТЕРАПИИ

Данная статья представляет ряд наиболее важных аспектов крупномасштабного исследования, проведенного в Консультационном центре Чикагского университета в 1950-1954 годах. Оно стало возможным благодаря щедрой поддержке Фонда Рокфеллера и его Отделения медицинских наук. В 1954 году я был приглашен выступить с докладом на 5-м Международном конгрессе по психическому здоровью в Торонто, в котором решил описать отдельные части программы исследования. Через месяц после этого доклада "University of Chicago Press" опубликовало нашу книгу, в которой была описана вся программа. Хотя большую часть работы по книге выполнили Розалинда Даймонд и я, как ответственные редакторы и авторы отдельных частей, остальные авторы, сборника также заслуживают благодарности за свой вклад. Это Джон М. Батлер, Десмонд Катрайт, Томас Гордон, Дональд Л.Граммон, Джеральд В.Хейг, Ив С.Джон, Эссилин К.Рудикофф, Джулиус Симен, Ролланд Р.Тагес и Мануэль Дж.Вагес.

Особая причина, по которой данная работа включена в эту книгу, заключается в том, что она дает частичное представление о том волнующем прогрессе, который был нами достигнут в измерении этого изменяющегося, неясного, исключительно значимого и определяющего аспекта личности, который человек называет "собою".

* * *

Цель настоящей работы – представить некоторые особенности опыта моего и моих коллег, когда с помощью объективных научных методов мы сумели оценить результаты одного из видов индивидуальной психотерапии. Чтобы вы поняли эти особенности, я кратко опишу условия, при которых проводилось настоящее исследование.

В течение многих лет я вместе с моими коллегами-психологами работал в области психотерапии. В нашем опыте проведения психотерапии мы старались найти более эффективные методы достижения конструктивных изменений в личности и поведении обратившегося к нам за помощью человека, плохо приспособленного к жизни или с нарушенной психикой. Постепенно был сформулирован подход к психотерапии, основанный на этом опыте. Он назывался по-разному – недирективный или центрированный на клиенте. Этот подход и его теоретическое обоснование были описаны во многих моих книгах ((1), (2), (5), (6), (8)) и многочисленных статьях.

Одна из наших постоянных целей состояла в том, чтобы подвергнуть процесс развития психотерапии и ее результаты строгому научному исследованию. Мы убеждены, что психотерапия представляет собой глубоко субъективный непосредственно опыт, переживаемый как терапевтом, так и клиентом. Этот опыт наполнен сложностями, тонкостями и нюансами личных отношений. Однако мы убеждены, что если этот опыт настолько значим, если глубинное знакомство с ним вызывает изменения личности, то эти изменения должны поддаваться научному исследованию.

За последние 14 лет мы провели много исследований, посвященных и процессу, и результатам этой формы психотерапии[59]. Чтобы пролить свет на результаты этого вида психотерапии, в течение последних пяти лет мы расширили наши исследования, проводя ряд связанных друг с другом работ. Я хочу представить некоторые существенные особенности именно этой проводимой сейчас программы исследования.

Три аспекта нашего исследования

По моему мнению, для наших читателей большое значение имели бы следующие три аспекта нашего исследования:

Критерий, использованный нами при изучении психотерапии, не совпадающий с традиционным мнением о критериях в этой области.

Структура исследования, при разработке которой были преодолены некоторые трудности, стоявшие до этого на пути получения точных результатов.

Достигнутый нами прогресс в объективном измерении неуловимых субъективных явлений.

Эти три элемента нашей программы могли бы быть использованы при любой попытке измерить личностное изменение. Поэтому они приложимы к любому виду психотерапии или к исследованию любого метода, используемого для изменения личности или поведения.

Давайте сейчас вернемся к этим трем элементам, о которых я упомянул, и рассмотрим их один за другим поподробнее.

Критерий исследования

Итак, что служит критерием в исследованиях психотерапии? Этот вопрос вызывает много затруднений, с которыми мы столкнулись прежде всего при планировании работы. Широко распространено мнение о том, что цель исследования в этой области состоит в том, чтобы измерить "степень успешности" психотерапии, или "степень достигнутого излечения". Хотя мы не избежали влияния этого мнения, после тщательного рассмотрения мы отказались от этих понятий, так как они неопределяемы, представляют собой по существу оценочные суждения и поэтому не могут быть частью науки в этой области. Нет общего согласия по поводу того, что значит "успешность" – выражается ли она в снятии симптомов, разрешении конфликтов, улучшении социального поведения или других изменениях. Понятие "излечение" полностью неприемлемо, поскольку при большинстве этих расстройств мы имеем дело не с болезнью, а с поведением, выработанным в результате научения.

Вследствие этих размышлений мы не спрашивали в нашем исследовании: "Была ли психотерапия успешной? Был ли клиент излечен?" Вместо этого нами был задан вопрос, который научно более оправдан, а именно: "Каковы обстоятельства, сопутствующие психотерапии? "

Чтобы получить основания для ответа на этот вопрос, мы обратились к развиваемой нами теории психотерапии и взяли оттуда теоретическое описание тех изменений, которые, вероятно, происходили при психотерапии. Цель нашего исследования заключалась в том, чтобы определить, можно ли измерить предполагаемые нами изменения. Таким образом, исходя из теории психотерапии, центрированной на клиенте, мы выдвинули следующие гипотезы. Во время психотерапии чувства, которые прежде не допускались в сознание, переживаются и включаются в представления о себе, в "Я-концепцию". Во время психотерапии представления о себе приближаются к представлениям об "идеальном себе". Во время и после психотерапии наблюдаемое поведение клиента становится более социализированным и зрелым. Во время и после процесса психотерапии клиент начинает в большей мере принимать себя, свое "Я", и это соотносится с увеличением принятия других.

Вот те несколько гипотез, которые мы смогли исследовать. Вероятно, ясно, что в наших исследованиях мы полностью отказались от мысли об одном главном критерии, а вместо него использовали множество четко определенных переменных, каждая из которых была точно сформулирована для исследуемой гипотезы. Это значит, мы надеялись, что в исследовании сможем выразить наши выводы примерно так: психотерапия, центрированная на клиенте, ведет к измеряемым изменениям, например переменных a, b, d и f, но не вызывает изменений в переменных с и е. Когда такие утверждения получены, и специалист, и неспециалист будут в состоянии дать оценочное суждение по поводу того, считают ли они успешным процесс, который вызвал эти изменения, или нет. Такие оценочные суждения, однако, не изменят веских фактов в нашем медленно увеличивающемся научном знании о действенных движущих силах изменения личности.