Любовь срывает маски - Дебора Мартин

Прошло несколько мгновений, прежде чем она набралась мужества, чтобы задать ему вопрос:

— Что вы хотите этим сказать?

— До тех пор пока ты не скажешь мне правду — кто ты и почему я должен тебе верить, что твои намерения невинны, — ты будешь находиться там, где я смогу, по крайней мере, не спускать с тебя глаз.

— Но как… каким образом вы собираетесь не спускать с меня глаз? — спросила она, полная самых дурных предчувствий.

Он продолжал сверлить дверь таким взглядом, словно собирался проделать в ней дырку.

— Ты будешь моей… ну, скажем… моей гостьей здесь, в этом доме, до тех пор, пока не скажешь всей правды о себе и своем прошлом. Это будет длиться до тех пор, пока ты не сможешь доказать, что Тарле не посылал тебя шпионить за мной, вмешиваться в мои дела и выискивать слабые стороны, чтобы потом вернее нанести свой очередной удар.

Побледнев как полотно, Мина во все глаза смотрела на него. Наконец она покачала головой, все еще отказываясь верить. Но ее недоверие мгновенно сменилось яростью, когда он перевел на нее взгляд и она смогла прочитать непреклонную решимость в его холодных серых глазах.

— Гостьей? Гостьей?! — едва не задохнувшись, вскричала она, давая волю своему горячему темпераменту. — Вы ведь хотите сказать — пленницей, не так ли? Вы хотите арестовать меня и бросить в темницу, как этого солдата? Может, вы безумны? Вы не посмеете так поступить с… — она замолчала, едва не произнеся слова «леди».

— С цыганкой? — закончил он за нее, насмешливо прищурившись.

Мина опустила голову, досадуя на себя, что опять едва не проболталась. Гаретт быстро подошел к ней и, взяв за подбородок, заставил поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Все, что от тебя требуется, Мина, это сказать правду. И не сочинять больше своих сказок, так как я с точностью могу определить, когда именно ты лжешь, как в том случае, когда ты рассказывала мне небылицы про свое изуродованное оспой лицо. Я хорошо различаю даже твою полуправду, так что, если хочешь провести меня, тебе придется придумать что-нибудь получше. Ты должна сказать мне все, иначе, клянусь, я буду держать тебя здесь до тех пор, пока ты этого не сделаешь!

— Вы… вы дьявол, вы… не смеете, — шипела она, пытаясь оторвать его руки от своего лица.

— Вы далеко не первая, кто говорит мне об этом, — холодно произнес он. — Но вы единственная, кто безнаказанно солгал мне, а я при этом даже позволил вам уйти. Теперь я намерен исправить свою ошибку. Я хочу услышать правду. Прямо сейчас!

— Но я и так сказала всю правду, которую готова открыть вам на сегодняшний день! — с жаром воскликнула она. — Если я выложу вам полную правду, милорд, это может стоить мне очень дорого, поэтому я не стану рисковать.

Несколько долгих мгновений он смотрел на нее, и девушка видела, что ее отказ, явно оскорбив его, только еще больше разжег гнев, и так уже полыхающий в его глазах.

— Так вы не скажете мне! — почти прорычал он. Казалось, он не мог в это поверить.

— Не больше, чем я вам уже сказала. Ничего, кроме того, что я никогда не была и не собиралась быть шпионкой, или любовницей, или еще кем-нибудь для сэра Питни. В этом вы можете поверить моему слову.

Граф стиснул зубы.

— Не думаю, что смогу вам поверить. Видите ли, в последний раз, когда я доверился одному человеку, тот украл мой титул, мои земли и… — Его глаза потемнели, от них повеяло зимним холодом. — И все, чем я дорожил в этой жизни. Боюсь, я окончательно потерял способность доверять людям.

В отчаянии Мэриан попыталась найти другой ход.

— Если вы станете удерживать меня здесь, моя тетя сообщит об этом констеблю.

С ледяной улыбкой граф отпустил ее подбородок.

— Констебль хорошо знал меня еще задолго до того, как вы первый раз появились в Лидгейте. Он не станет прислушиваться к словам какой-то цыганки, если та вздумает обвинять графа Фолкхэма.

У нее упало сердце, но она все равно недоверчиво покачала головой.

— Я не могу поверить в то, что вы станете держать меня здесь помимо моей воли. Каким же низким человеком надо быть, чтобы так поступить!

Улыбка сбежала с его губ.

— Таким, которому надоело выслушивать постоянную ложь. Ну же, Мина, почему бы вам не сказать мне правду? Если вы боитесь Тарле, будьте уверены, я смогу защитить вас от него. В любом случае вам необходим защитник. А я охотно стал бы вашим защитником и покровителем, вне зависимости от того, что вы мне поведаете. Даже если вы скажете мне, что Тарле использовал сведения о вашем отце, чтобы принудить вас служить ему, или что-нибудь столь же омерзительное, клянусь, я забуду об этом. Если только вы скажете мне правду. Я должен знать все.

Какое-то мгновение она смотрела на него, испытывая громадное искушение все ему выложить. Ей так необходимо было довериться кому-то, почувствовать чью-то поддержку. Но только не графа Фолкхэма! Даже если ее подозрения по его поводу окажутся безосновательны, даже если он не принимал участия в аресте и оговоре ее отца, все равно он оставался человеком короля. Он ни за что не предоставит убежище женщине, предположительно замешанной в заговоре против своего короля, как бы страстно он ни желал ее.

— Мне нечего сказать вам, — чуть слышно прошептала она, понурившись.

Он пристально, с глубоким волнением вглядывался в нее, ловя малейшую смену эмоций на ее лице, однако, когда она ответила отказом, его глаза внезапно потухли, словно последняя надежда покинула их. Очень медленно он поднял руку и коснулся ее щеки. Затем его лицо вновь окаменело, и он опустил руку.

— Что ж, надеюсь, время развяжет вам язык. Так или иначе, нас с вами ждет долгая зима вдвоем.

11

Уильям стоял снаружи фургона возле закрытой двери и оглядывался кругом с хмурым выражением на лице. Он чувствовал себя крайне неуютно, хотя это раннее утро было довольно теплым для осени и на ярко-голубом небе не было видно ни облачка. Он уже потянулся было, чтобы взяться за ручку, но в эту минуту дверь резко распахнулась и перед ним предстала Тамара с напряженным, взволнованным выражением на лице.

— Где она? — сразу спросила цыганка, подбоченясь и устремив на Уилла сердитый взгляд. При этом блузка на ее пышной груди натянулась, подчеркивая восхитительные формы, и Уилл, не в силах сопротивляться соблазну, во все глаза уставился на сей вожделенный предмет. К тому же было заметно, что ее простая свободная блузка и плотная юбка, которые она всегда носила, сейчас были надеты наспех, видимо, девица только что поднялась с постели. Ее взлохмаченные волосы черным пушистым облаком окутывали плечи и спускались ниже талии. Боже милостивый! Эта соблазнительная картина мгновенно вытеснила из бедной головы Уилла все остальные мысли.