Закаспий; Каспий; Ашхабад; Фунтиков; Красноводск; 26 бакинских комиссаров - Валентин Рыбин

Колесов стоял посреди кабинета. В сапогах, галифе, военной гимнастерке, - с этой боевой формой он не расставался ни зимой, ни летом. Носил еще широкополую зеленую панаму: сейчас она лежала на письменном столе, - вероятно, ошарашенный потрясающей вестью, он, в растерянности, забыл ее повесить.

- Павел, прошу тебя, только без нравоучений. Я не думаю, чтобы Фролов наломал дров. Он вел себя как и подобает военному комиссару, но мы недооценили обстановку в Закаспии. Контра копила силы не день, не два, и декрет о создании Красной Армии послужил самым подходящим поводом для выступления. Они сумели восстановить против нас всю буржуазную силу Асхабада, все железнодорожное чиновничество. Сначала избили до полусмерти военкома Копылова за то, что он приступил к учету военнообязанных... Затем разграбили арсенал и, вооружившись, бросились следом за Фроловым, отряд которого выехал в Кизыл-Арват. Советы по всей линии от Красноводска до Асхабада свергнуты. Закаспии в руках контрреволюции. Надо прекратить с Асхабадом все связи, вплоть до остановки пассажирских поездов!

- Ты разговаривал с начальником гарнизона? - спросил Полторацкий.

- Да. разговаривал. Белов предлагает немедленно начать мобилизацию.

Поздно вечером Полторацкий выехал в Закаспии. Поезд мчался, вспарывая плотную духоту наступающей июльской ночи. В купе с Полторацким еще трое - сотрудник «Советского Туркестана» Самойленко и представители от профсоюзов - Рапопорт и Белицкий. Остальные члены вновь образованного Военно-политического штаба избраны заочно - они на своих местах: Феоктистов в Чарджуе, Панасюк в Байрам-Али, Алексовский в Мерве, Бухаренко в Кизыл-Арвате, Быков в Кязанджике... Военно-политическому штабу именем Турке станской республики вверяется контроль над всеми военными и политическими действиями и ликвидация асхабадского контрреволюционного выступления.

- Давайте, товарищи, подсаживайтесь ближе. - Полторацкий бросил взгляд на помощников. - Надо разработать четкий план укрепления Советской власти повсеместно... в Самарканде, Кагане, Чарджуе... Надо созывать в отряды всю Красную гвардию - главное для нас - защита революции. Вам же, товарищи, хочу еще раз напомнить - действовать во всех случаях, ни на йоту не отклоняясь от обращения Туркестанского ЦК и правительства. Помните, что контрреволюционеры взяли на вооружение самую изощренную ложь. Стачечный комитет Асхабада в расчете на то, что заведет рабочий класс и крестьянство в заблуждение, выдвинул лозунг: «Даешь Советскую власть без красных комиссаров», дескать, одни они всему виной - и голоду, и холоду. Это гнусная ложь и, прикрываясь ею, недобитые капиталисты, кулаки и буржуа всех мастей пытаются восстановить старые порядки. Но мы сильны и неодиноки. С нами вся Советская Россия... Петроград, Москва... С нами Ленин...

Перед выездом Полторацкого Колесов отправил радиограмму в Москву, Ленину: «Туркестанская республика во вражеских тисках. Фронты - Оренбург-Асхабад-Верный. Атмосфера накалена. Рабочие массы спровоцированы, антисоветское движение растет. Часами опереться не на кого, армия без снарядов, оружия, деморализована, денег нет. Положение катастрофическое. В Асхабаде восстание приняло грандиозные размеры: захвачены военные склады, правительственные учреждения... В момент смертельной опасности жаждем слышать ваш голос. Ждем поддержки деньгами, снарядами, оружием и войсками...»

Утром на перроне в Самарканде, вечером в Кагане Полторацкий, выступая на коротких митингах, бросил клич - «Все на разгром закаспийской контрреволюции!» В Чарджуе ташкентского комиссара встречали члены местного Совдепа во главе с председателем Феоктистовым. Гибкий, стройный молодой человек, в военной форме приехал к вокзалу с красногвардейским отрядом. Полторацкий, выйдя из вагона, подал ему руку.

- Что нового? Как дела в Чарджуе, в Мерве? Есть ли связь с Асхабадом?

- Мятеж, Павел Герасимович, иначе не назовешь. Власть в Асхабаде свергнута, Фролов погиб. Весь Совнарком арестован! Только что получена телеграмма от Колесова, на ваше имя. Вот, возьмите. - Феоктистов подал депешу.

Полторацкий прочитал: «Сообщаю подлинный текст телеграммы В. И. Ленина... Принимаем все возможные меры, чтобы помочь вам. Посылаем полк. Против чехо-словаков принимаем энергичные меры и не сомневаемся, что раздавим их. Не предавайтесь отчаянию, старайтесь изо всех сил связаться постоянной и прочной связью с Красноводском и Баку...»

- Красноводск в руках эсеров, - сказал Феоктистов. - Связь с Баку прервана.

- К сожалению, это так, - Полторацкий задумался. - Выход один - надо вступить в переговоры с эсерами Асхабада.

- Бесполезно, Павел Герасимович, - Феоктистов насупился и опустил глаза. - Я пробовал связаться с ними. Их предводитель начал мне диктовать условия, пришлось от разговора с ним отказаться.

- И все-таки пока это единственный выход. - Полторацкий направился на привокзальную площадь, увлекая за собой Феоктистова и всех, кто был рядом с ним.

Не прошло и десяти минут, как вся привокзальная площадь заполнилась горожанами - железнодорожниками, красногвардейцами и красноармейцами, матросами Амударьинской флотилии. Полторацкий и Феоктистов с несколькими совдеповцами поднялись на высокое крыльцо вокзала.

- Открывай митинг, дорога каждая минута, - подсказал председателю Совдепа Полторацкий.

Феоктистов расправил складки под ремнем гимнастерки, взял у стоявшего рядом совдеповца белый металлический рупор, объявил о приезде чрезвычайной делегации и предоставил слово Полторацкому.

- Рупор вот возьмите, слышнее будет.

- Ничего, обойдусь без рупора. - Полторацкий сделал шаг вперед, остановившись на краю крыльца. - Товарищи! Контрреволюционное движение в Асхабаде определилось! Враги революции, опираясь на несознательные элементы из среды рабочего класса и населения, подняли свое знамя, написав на нем: «Долой рабочую власть - да здравствует диктатура буржуазии!». Но единственный клич всех сознательных пролетариев сейчас один: «Социалистическое отечество в опасности!» Банда татариновых, фунтиковых, доховых должна быть сметена! Наши товарищи в Ташкенте, Самарканде, Кагане на митингах постановили: «Умереть, но не сдать своих позиций...» Дело за вами! Контрреволюция подняла свой меч против рабочих и - от меча она падет!..

Полторацкого сменил Феоктистов:

- Товарищи, чарджуйский Совет со всеми демократическими организациями окажет в любую минуту энергичную поддержку, как моральную, так и вооруженную, краевой власти в ликвидации стачечного комитета, освободить теперь же всех арестованных членов исполкома и членов всех комиссариатов и лиц из Красной Армии, а также прекратить разоружение красных рот! Чарджуйский Совет обращается к асхабадскому пролетариату с революционным голосом чарджуйских рабочих, облагоразумиться, пока не поздно, и сойти с того скользкого пути, на который стал стачечный комитет...

Выступали один за другим железнодорожники, матросы, командиры только что образованной Красной Армии. Постановили послать двух представителей с Полторацким для более детального выяснения дел на месте...

На другой день в Мерве, на перроне, чрезвычайную делегацию встречали бойцы красногвардейской роты во главе с командиром Ханько. При встрече стояли в два ряда, растянувшись от тамбура вагона до выхода в город, чтобы обезопасить прибывшего комиссара Труда Туркреспублики от возможных выпадов эсеров, собравшихся здесь же на перроне, и разнузданных вояк, недавно объединившихся в контрреволюционный «Союз фронтовиков». До рукоприкладства не дошло, но пока Полторацкий шел в летнее железнодорожное собрание на митинг, эсеры и фронтовики свистели и грозили ему расправой. Начавшийся митинг был сорван. Комиссару мешали говорить. Красногвардейцы старались как могли установить порядок, но митинг превратился в хаос- пришлось уйти. Председатель мервской ЧК Исидор Каллениченко предложил провести совещание, и повел делегацию, сопровождаемую красногвардейской ротой, в помещение редакции газеты «Трудовая мысль», которую он возглавлял.

- Товарищ комиссар, как председатель ЧК, я обязан доложить вам, что обстановка в Мерве накалена до предела. - Каллениченко, дав место Полторацкому за своим столом, сел сбоку. - По сведениям чекистов, эшелоны белоэсеров уже стоят в Теджене, и каждую минуту могут быть здесь. Надо эвакуировать банк, вывезти оружие и самим выехать в Байрам-Али. Мы не в состоянии столь малочисленными силами остановить распоясавшихся эсеров и уже примкнувших к ним вояк из «Союза фронтовиков» и бандитов тедженского хана Эзиса... Нельзя терять ни минуты.

- Хорошо... Так и сделаем, - после недолгого раздумья согласился Полторацкий. - Вам, товарищ Каллениченко, приказываю возглавить эвакуацию. Красногвардейская рота в вашем распоряжении... Итак, действуйте. Не будем терять время... Выделите мне охрану - я отправлюсь на телеграф и попробую связаться с Ташкентом и, если это возможно, с Асхабадом.