Пески времени - Сидни Шелдон

Уже почти рассвело, когда Миган заснула.

В тюрьме в Аранда-де-Дуэро Лючия Кармине была знаменитой личностью.

– Ты – крупная рыбка в нашем маленьком прудике, – заявил ей охранник. – Итальянское правительство собирается кого-то прислать, чтобы проводить тебя домой. А я бы с удовольствием проводил тебя к себе домой, puta bonita. Что же ты такого натворила?

– Я кое-что отрезала одному типу за то, что он назвал меня puta bonita. Лучше скажи, что с моим приятелем?

– Он будет жить.

Лючия молча поблагодарила Господа. Она смотрела на каменные стены своей мрачной камеры и думала: «Как же, черт возьми, мне выбраться отсюда?»

Глава 32

Сообщение об ограблении банка было передано по обычным каналам связи, и только через два часа лейтенант полиции уведомил о нем полковника Акоку. Час спустя полковник был в Вальядолиде. Он был в ярости.

– Почему мне не сообщили сразу же?

– Простите, полковник, но нам не приходило в голову, что…

– Он был у вас в руках и вы дали ему уйти!

– Мы не…

– Приведите этого кассира.

Кассир всем своим видом подчеркивал свою значимость.

– Он подошел именно к моему окошку. По его глазам я сразу догадался, что это убийца. Он…

– У вас нет сомнений в том, что грабителем был Хайме Миро?

– Никаких. Он даже показал мне плакат со своей фотографией. Это был…

– Он пришел в банк один?

– Да. Он показал на женщину в очереди и сказал, что она из его банды. Но когда он ушел, я узнал ее. Она работает секретаршей, она наш постоянный клиент и…

– Вы видели, в какую сторону он направился? – нетерпеливо перебил его полковник Акока.

– Он вышел из дверей…

Из разговора с дорожным полицейским также не удалось выяснить ничего существенного.

– В машине их было четверо, полковник: Хайме Миро, еще один мужчина и две женщины на заднем сиденье.

– В какую сторону они поехали?

Полицейский заколебался.

– Проехав улицу с односторонним движением, они могли направиться в любую сторону. – Тут его лицо просияло. – Я могу описать машину.

Полковник Акока с презрением покачал головой.

– Не утруждайте себя.

Во сне она слышала голоса людей, толпой они шли за ней, чтобы сжечь ее на костре за ограбление банка. «Я не для себя. Это было нужно для общего дела». Голоса становились громче.

Миган открыла глаза и села, уставившись на незнакомые стены. Голоса не приснились ей. Они доносились с улицы.

Миган встала и подбежала к узкому окошку. Внизу прямо перед замком расположились солдаты. Ее охватила внезапная паника. «Нас поймали. Нужно найти Хайме».

Она поспешила к комнате, где они спали с Ампаро, и заглянула туда. В комнате никого не было. Она сбежала по ступенькам в большой зал на первом этаже. Хайме и Ампаро стояли возле запертой на засов двери и перешептывались.

К ним подбежал Феликс.

– Я там все осмотрел. Отсюда нет другого выхода.

– А задние окна?

– Они слишком малы. Выйти можно только через эту дверь.

«А здесь солдаты, – подумала Миган. – Мы в ловушке».

– Проклятье! Какого дьявола они сюда приперлись? – чертыхался Хайме. – Что же нам делать? – шепотом спросила Ампаро.

– Нам ничего не остается делать, кроме как ждать, пока они отсюда уйдут. Если…

В этот момент раздался громки стук в дверь и послышался требовательный голос.

– Эй, там, откройте!

Хайме и Феликс быстро переглянулись и, ни слова не говоря, взялись за пистолеты.

Вновь раздался голос:

– Мы знаем, что там кто-то есть. Открывайте!

– Отойдите в сторону, – сказал Хайме Ампаро и Миган.

Ампаро быстро спряталась за спины Хайме и Феликса. «Безнадежно, подумала Миган. – Там дюжины две вооруженных солдат. У нас нет никаких шансов».

И прежде чем кто-либо смог ее остановить, Миган быстро шагнула к двери и открыла ее.

– Слава Богу, что вы пришли! – воскликнула она. – Вы должны помочь мне.

Глава 33

Офицер уставился на Миган.

– Кто вы такая? Что вы здесь делаете? Я капитан Родригес, и мы ищем…

Она схватила его за руку.

– Как хорошо, что вы пришли, капитан. У двух моих маленьких сыновей тиф, мне срочно нужно отвезти их в больницу. Пойдемте, вы поможете мне.

– Тиф?

– Да, – Миган тащила его внутрь. – Это ужасно. У них жар. Они все в язвах, и им очень плохо. Позовите своих людей, чтобы они помогли мне их вынести…

– Сеньора, вы что, с ума сошли? Тиф же очень заразен.

– Все равно. Им нужна помощь. Они могут умереть.

Она продолжала тащить его за руку.

– Отпустите меня.

– Вы не бросите меня. Что же я буду делать?

– Идите в замок и ждите там. Мы сообщим в полицию, чтобы вам прислали врача или «скорую помощь».

– Но…

– Это приказ, сеньора. Идите.

– Сержант, – крикнул он. – Мы уходим отсюда.

Закрыв дверь, Миган в изнеможении прислонилась к ней.

Хайме в изумлении смотрел на нее.

– Боже мой! Потрясающе! Где ты этому научилась?

Повернувшись к нему, Миган со вздохом ответила:

– Когда я была в приюте, нам приходилось учиться постоять за себя. Надеюсь, Бог меня простит.

– Жаль, что я не видел, как вытянулась физиономия к этого капитана. -Хайме расхохотался. – Надо же! Тиф! Черт возьми! – Посмотрев на выражение лица Миган, он добавил: – Прости, сестра.

Они слышали, как на улице солдаты сворачивали палатки и снимались с места.

Когда отряд ушел, Хайме сказал:

– Полиция скоро будет здесь. Но нам все равно нужно в Логроньо.

Через пятнадцать минут после ухода солдат Хайме обратился к Феликсу: – Сейчас уже можно спокойно идти. Подыщи в городе какую-нибудь машину, лучше «седан».

– Это можно, – улыбнулся Феликс.

Полчаса спустя они уже ехали на восток в побитом сером «седане». К своему удивлению, Миган сидела рядом с Хайме, Феликс и Ампаро – на заднем сиденье.

Хайме с улыбкой взглянул на Миган.

– Тиф, – снова повторил он и расхохотался.

– Кажется, он здорово заторопился, да? – улыбнулась в ответ Миган.

– Ты говорила, что была в приюте, сестра?

– Да.

– И где же?

– В Авиле.

– Ты не похожа на испанку.

– Мне так и говорили.

– Тебе, наверное, было не сладко в приюте.

– Могло бы быть, – ответила Миган, – но не было. «Я бы этого не допустила», – подумала она.

– И ты не знаешь, кто были твои родители?

Миган вспомнились ее приютские фантазии.

«Знаю. Мой отец был англичанином, он был храбрым человеком. Во время гражданской войны в Испании он ездил на „скорой помощи“ и помогал патриотам. Моя мать погибла, и меня оставили на пороге фермы».

Миган пожала плечами.

Хайме смотрел на нее и молчал.

– Я… – Она тут же осеклась. – Я не знаю, кто были мои родители.

Некоторое время они ехали в молчании.

– Сколько времени ты провела в стенах монастыря?

– Около пятнадцати лет.

– Черт возьми! – поразился Хайме и тут же поспешно добавил: – Прошу прощения, сестра. Но ты как с другой планеты. Ты же понятия не имеешь, что произошло в мире за последние пятнадцать лет.

– Я уверена, что все перемены временны. И все опять изменится.

– И ты по-прежнему хочешь вернуться в монастырь?

Этот вопрос застал Миган врасплох.

– Разумеется.

– Но почему? – Хайме взмахнул рукой. – Я хочу сказать, что ты так много теряешь за этими стенами. Мы живем в мире музыки и поэзии. Испания подарила миру Сервантеса и Пикассо, Лорку, Писарро, де Сото, Кортеса. Это чудесная страна.

В этом человеке чувствовалась удивительная романтичность, пылкая нежность.

Неожиданно Хайме сказал:

– Прости меня, сестра, за то, что я раньше хотел отделаться от тебя. Это не личная неприязнь к тебе, а к твоей церкви, с которой у меня связаны горькие воспоминания.

– В это трудно поверить.

– Но это так, – с болью в голосе сказал он.

Он все еще видел памятники, дома и улицы Герники, взрывавшиеся фонтанами смерти. Он все еще слышал пронзительный визг бомб, смешивавшийся с криками беспомощных жертв, разрываемых ими на части. Единственным убежищем была церковь.

«Священники заперлись в церкви. Они не впустят нас».

Он помнил смертоносный град пуль, от которых погибли его отец, мать и сестры. «Нет, – думал Хайме. – Не от пуль. Из-за церкви».

– Ваша церковь поддерживала Франко и допускала, чтобы по отношению к невинным жителям творились чудовищные вещи.

– Я уверена, что церковь протестовала, – возразила Миган.

– Нет. Только после того, как фалангисты начали насиловать монахинь, убивать священников и сжигать храмы, папа римский наконец порвал с Франко. Но это не воскресило ни мою мать, ни отца, ни сестер.

В его голосе слышалась гневная страсть.

– Я искренне сожалею, но это было давно. Война закончилась.

– Нет. Для нас она не закончилась. Правительство по-прежнему запрещает нам поднимать баскский флаг, отмечать наши национальные праздники и говорить на нашем языке. Нет, сестра, нас по-прежнему притесняют. И мы будем бороться до тех пор, пока не добьемся независимости. В Испании полмиллиона басков и еще сто пятьдесят тысяч во Франции. Мы хотим независимости, но ваш Бог слишком занят, чтобы нам помочь.