Канарейка - Кира Страйк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Позвольте нарушить ваше уединение, о прекрасная дама. - запыхавшись выдал он, пытаясь втиснуть в интонации максимум игривости.
Я бы с удовольствием выпнула назойливого обольстителя обратно в дыру в кустах, из которой он вывалился, но реального повода никто пока не дал. Ну ничего, мы настороже.
- Просто шёл мимо и решил, что негоже позволять скучать в одиночестве столь очаровательной девушке. - продолжал сыпать любезностями собеседник.
Мне не хотелось быть с ним даже элементарно вежливой. В смысле, это не значит, что следовало хамить человеку просто потому, что он не нравится, но помогать поддерживать беседу демонстративно не стала. Заварил - пусть теперь сам мучается.
Мужик явно испытывал неудобство от моей тактики поведения, что нисколько не тревожило мою совесть. Однако, понимая, что таким образом незадачливый искуситель-прожектёр будет тык-мыкаться до морковкиного заговенья, а это вряд ли доставит эстетическое удовольствие, решила уже прекратить бестолковую толкотню на одном месте и выяснить цель визита.
- Ганнибал, не стоит так щедро рассыпаться в комплиментах. Лучше просто скажите, зачем пришли. - я прямо посмотрела в его лицо, чем, пожалуй, поставила оратора в некоторый тупик.
У них здесь, видимо, не принято хрупким барышням подобным образом вести разговор с мужчиной. Ну и ладно. Насладившись изумлённой растерянностью нежеланного собеседника, продолжила.
- Вы ведь не случайно оказались в этой глуши? Давайте не станем тянуть время и делать вид, что это не так. Какая-то цель привела вас ко мне, я желаю, чтобы её огласили.
Красавчик совсем не привык, чтобы на его убийственное обаяние не впечатлялись и не валились в восторженный обморок. Думается, с подобным равнодушием к собственной неотразимой харизме он вообще столкнулся впервые. Однако, из ступора Казанова, отдать должное, вышел довольно быстро, хоть обиду затаил однозначно. Она прочно обосновалась в уголках опустившихся губ.
- Хм... Вы сразу показали себя, как девушка не только красивая, но и необыкновенно разумная. - вывернулся собеседник из композиции, в которую я его загнала, - Что ж, так даже лучше. Извольте прямо. Наверное, не очень скромно говорить о себе подобные вещи, но уверен, вы уже знаете, что в театре лучший мужской голос - мой.
- Возможно. И что из этого следует?
- Хм... - снова замялся Ганнибал, подбирая нужные слова, - Предлагаю объединить наши таланты в дуэт. Мне кажется, это было бы совершенно потрясающе. Моя партия в "Нежной пастушке" изумительна. Об этом все говорят. Вот послушайте: О-о-о, как ты прекра-а-асна, милая де-е-во-чка... счастье так бли-и-изко, иди же ко мне...
-Матушки мои! -брови полезли наверх, и жуть как захотелось заткнуть уши.
Но я, соблюдая рамки минимальных приличий, только отвернулась и зажмурилась. Не помогло никак.
Честно говоря, голос у, с позволения сказать, павлина, душераздирающе рвущего сейчас передо мной связки был. Но на первых ролях, всё же, этого пижона держали не за него, а за внешность. У меня чуть мозг не склеился от такого обилия патоки и елея. Тошниловка, одним словом. Барагунд на фоне сей звезды выглядел просто гениальным певцом, и я снова с тоской вспомнила друзей.
Отделавшись отговорками в духе того, что все силы брошены, чтобы отработать к отъезду уже начатое, быстренько свернула тему и слиняла из беседки. К тому же именно так всё и обстояло. Но петь с этим фруктом я точно не стану. Может стоит поискать среди участников кого-то менее красивого, но более талантливого? Посмотрим. Так если за всё сразу хвататься - нигде не выгорит.
Кавалер любезно бросился провожать, и с этого момента начался тихо нарастающий кошмар.
Ганнибал основательно задался целью покорить моё... что там? Сердце, воображение? Куда бы ни шла, что бы не делала, где-то рядом обязательно маячила его фигура. Он сталкивался со мной на всех углах, часами просиживал на репетициях, засыпая бурными аплодисментами, носил чай и затевал "умные" беседы. В общем, решил, похоже, брать измором.
Дамочки точили клыки и смазывали их ядом. Не заметить потуг и не разгадать замыслов местного солиста в театре не мог только слепой. Я старательно избегала встреч, хотя это было почти невозможно.
В конечном итоге, у всех как-то разом лопнуло терпение.
43
События посыпались, как из рога изобилия. И касались они не только театральных дел. Я уже успела забыть, что жизнь может быть столь бурной. Ну, обо всём по порядку.
Самое первое. За всей суетой незаметно пролетело приличное количество времени, достаточное для того, чтобы команда, отправленная на разбирательство в монастырь, вернулась. Вечером моя горничная, сделав страшные глаза, сообщила, что во дворец прибыли гонцы, которых вперёд отправил обоз, везущий в столицу матушку настоятельницу.
Больше всего я не хотела, чтобы вслед за Рилиан прислали кого-нибудь с извещением о том, что мне предстоит поучаствовать в процессе.
Нет, конечно, не скажу, что злость на старуху испарилась. Каждый должен получать по заслугам, и слава богу, что мне оказалось по силам (ну, естественно, при поддержке многих людей) вывести её на чистую воду. Но глумиться над поверженным врагом, это как-то... В общем, всё равно, что тыкать палочкой в умирающую лягушку, или отрывать лапки пойманному жуку. Подленько.
За мной так и не пришли. То ли королева, в свете того, что я сейчас была и так эмоционально и физически перегружена её поручением, запретила привлекать, то ли уже сделанного в самом деле оказалось достаточно - не знаю. Благодарю все силы, которые избавили меня от этой гадости, и думаю, это легко понять. Само понятие "суд" с прошлой жизни где-то на подкорке вызывает только отторжение и противные мурашки.
Но с настоятельницей мы всё-таки встретились.
Обоз прибыл к обеду. Дворец наполнился шумом и суетой. Я как раз бежала на репетицию, когда вереница повозок закатилась на территорию.
Честно сказать, думала. что Тейлу, как любого преступника, как положено, поместят в темницу (что было бы логично), и совсем не ожидала увидеть её здесь. Оказалось, что церковники настояли на содержании этой особенной арестованной где-то в своих казематах. Её как раз переводили из походной повозки в закрытую карету, на которой должны были транспортировать к месту заточения до суда.
Всё происходило довольно далеко от меня, но видно было, как на ладони. Старуха как будто спиной почувствовала, когда мой взгляд натолкнулся на неё. Тяжело шагавшая настоятельница остановилась и медленно обернулась.
Помнится, я как-то высказалась, что Тейла слишком любит жизнь, чтобы добровольно наложить на себя руки. Так вот сейчас в этом взгляде читалось желание умереть. Я
