Заложница. Книга 3 - Вера Чиркова

А в одночасье пропавшая граница приведёт к гибели десятков, если не сотен людей. Большинство романтиков, мечтателей, авантюристов и исследователей немедленно ринутся штурмовать перевалы, чтобы собственными глазами увидеть прекрасных дриад и эльфиек, чужие города и дворцы, и своими руками прикоснуться к сказочным чудесам. А попадут в приграничные посёлки, жители которых пожелают отнять женщин и оставить у себя крепких мужчин. И без стычек не обойдётся ни там, ни дальше, у мостов, которые неусыпно охраняют нагарды. А дальше и того хуже… поток перебежчиков будет всё увеличиваться, а терпение местных жителей стремительно таять.

И очень скоро на границах дриадских земель встанут типары и полуденницы, а светлый лес ощетинится стрелами сородичей Селайвена.

Оказавшись в своей спальне и мимолётно взглянув в зеркало, Таэльмина замерла, рассматривая нахмуренный лоб, лихорадочно блестящие глаза и решительно сжатые губы своего отражения и невесело усмехнулась, отчётливо осознав правоту феи. Тени и в самом деле не под силу отказаться от попытки придумать собственное решение ловко подсунутой ей задачки, и теперь можно не волноваться, чем заняться, чтобы не затосковать от безделья.

До своих покоев Хатгерн добрался далеко за полночь. Кивнул сидящим у двери стражникам, плотно прикрыл за собой двери и устало прошагал в спальню.

Попутно герцог отметил властвующую в комнатах небывалую чистоту, и еле заметно вздохнул. Он ждал от появившегося вечером Грарда ответов на волнующие его вопросы, и тайно горячо надеялся на письмо Таэльмины, но получил только туесок с домовым.

Разумеется, маленькому другу Харн был очень рад, но сердце его тосковало совсем не по Туку. Однако дракон на вопрос о напарнице герцога заявил, что не встречался с нею, и тут же перешёл к обсуждению самых важных для герцогства проблем.

Но не для Харна. Чем дольше он не видел свою возлюбленную, тем темнее и тоскливее становилось у него на душе, и тем отчётливее герцог понимал, насколько круто изменилась его жизнь.

Ему вдруг стало понятно со всей очевидностью, насколько пустым и бессмысленным станет его существование, если сюда не вернётся Таэльмина. Станет бессмысленным стремление всячески украсить дворец и обставить дорогой, удобной мебелью, превратится в тягостную обязанность управление герцогством.

Разумеется… он не оставит возложенного на него рождением долга, но никогда уже не сможет сказать без сомнения, будто отдаёт заботе о процветании герцогства всю душу. Только разум и силы… да еще жизнь год за годом. Но не душу и не сердце, это теперь ему более не принадлежит.

Харн распахнул дверь в спальню, остановился, разглядывая застланную новенькими покрывалами широкую кровать и напрягся. Память мгновенно подсунула полузабытое видение, эта же комната, разбросанная одежда и залитый кровью ковёр, перевёрнутое кресло, принявшее на дорогую кожу обивки удар страшного снаряда, и неподвижные полураздетые тела возле кровати.

Герцог скрипнул зубами, припомнив зрелище, обнаруженное тенью, и румянец запоздалого смущенья щедро плеснулся на загоревшие щеки. А вслед за ним пришла острая, как нож досада и жаркая злость на проклятую Бретту. Именно по её вине он валялся в таком виде перед своей лаэйрой, и возможно, именно эта неприглядная картина вспоминалась ей каждый раз, при взгляде на фиктивного супруга.

Он еще раз оглядел спальню, мрачно усмехнулся и вышел, резко хлопнув дверью.

А после того как умылся и переоделся в лёгкие свободные штаны и рубаху, прихватил в гардеробной одеяло и направился в гостиную, к тому дивану, но котором когда-то спала Таэль.

— Тебе не понравился цвет постели или занавеси? — вышел из тени полупризрачный мальчишка-проводник и остановился перед герцогом.

— Садись, Тук. Спасибо… мне всё очень понравилось, просто с той спальней связаны неприятные воспоминания… — хмуро признался Харн и внезапно принял решение, — сегодня отдохну тут, а завтра займу покои отца, они положены мне как правящему герцогу. Просто раньше не было веской причины, чтобы сменить привычные комнаты…

— Мы там уже убрали, — тактично намекнул домовой, — я могу провести туда незаметно.

— Спасибо… не стоит беспокоить командира ночной стражи. Он начнёт суетиться, переставлять посты, ведь незачем усиленно охранять пустые покои. Потерплю до утра… на этом диване мне могут сниться только хорошие сны, — он помолчал, и не вытерпел, спросил, — а ты не видел Таэльмину?

— Видел, — признался Тук, пристально глянув в горящие надеждой глаза герцога, и добавил, — и разговаривал. Я был с нею вместе… там, где она теперь живёт.

— Вот как… — лихорадочно обдумывал его осторожные слова Харн, согретый вспышкой надежды, — и как там… где она сейчас? Тепло? Удобно? И кто еще там… обитает?

— Там хорошо, — уверенно сообщил домовой, — просторно, удобно и всего вдосталь. И еще там безопасно… и нет входа никому постороннему. Днём там только мои сестры… а к ночи возвращаются хозяева…

— Ты не скажешь… кто они?

— Я уже сказал… — бледно улыбнулся домовой, посопел и виновато добавил, — мои истинные хозяева.

— Что-то непонятливый я сегодня… — горько признался герцог, — наверное, устал. Но это неважно… главное, Таэль в надёжном месте и не терпит никаких лишений. Ей и так досталось за последние несколько месяцев… не всякий мужчина выдержит, если на него почти разом обрушится столько несчастий. Можно задать последний вопрос? Она знала, куда ты уходишь?

— Да, — кивнул домовой, — но у неё не было времени писать письмо. Она только успела сказать… что помнит про клятву.

— Так что же ты сразу не сказал… — захлебнулся нахлынувшими чувствами Харн, и сразу смолк, вскочил с дивана и бросился к окну.

Прижался разгорячённым лбом к стеклу, уставился тоскливым взглядом в посыпанную звёздным просом ночь, словно пытался разглядеть в ней огни таинственного дома, где его любимой тепло и спокойно.

— Лгут слухи, — пробурчал в бокал с горячим напитком Ительс, смерив беглым взглядом вошедшего в столовую герцога.

несмотря на раннее утро его светлость был подтянут, тщательно причёсан и облачён в собственный каждодневный костюм. Удобные чёрные плисовые штаны, сапоги мягкой кожи и кожаный же колет поверх рубахи стального цвета.

— Действительно, — невозмутимо кивнул ему Хатгерн, словно не замечая озадаченного взгляда Регорса, неприязненно поглядывающего на чересчур фамильярного гостя.

И ведь чистокровный человек… как будто, а не один из тех новых друзей Хатгерна, которым лучше не заглядывать в глаза, если хочешь спать спокойно. Так почему не понимает, с кем беседует так развязно?