Стинг. Сломанная музыка. Автобиография - Стинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Фрэнсис понимаем, что время идет и мы должны поскорее вырваться из Ньюкасла в Лондон.
Нашей группе предлагают аккомпанировать очередному мюзиклу на библейскую тему, который поставят в университетском театре. Произведение носит пророческое название «Пламя ада», которое мы в разговорах между собой сокращаем до «Ада». Тема мюзикла – вечная борьба добра и зла. Действие сюжета развивается между плохими и хорошими ангелами. Хорошие ангелы одеты в белые модные костюмы из перьев, демонстрирующие во всей красе ноги актеров, на щиколотках которых прикреплены маленькие крылья. Плохие ангелы одеты в стиле байкеров, в коже и цепях, они демонстрируют во всей красе ноги актеров, обутые в черные сапоги. Главным среди плохих ангелов выступает харизматичный актер-гей, играющий роль Люцифера. Он сладострастно извивается на сцене, словно крутится вокруг шеста в порноклубе. Видимо, этот актер стремится соблазнить хороших ангелов и вовлечь их в вакханалию, которая, на мой взгляд, очень напоминает гей-диско. Во главе хороших ангелов – другой харизматичный актер-гей, извивающийся на сцене в своей версии рая чуть менее сладострастно, чем его коллега из недр ада. На фоне провокационных движений совершенно теряется традиционный религиозный контекст и высокоморальное содержание. В мюзикле присутствует и Бог, роль которого исполняет огромный нигериец, тоже гей, по имени Крис. Этот Крис сидит над всеми актерами и протяжно и мрачно бубнит: «Я есть, я есть». Я совершенно не понимаю, почему эта псевдорелигиозная ерунда мешает сделать нормальный сюжет о плохой / хорошей дискотеке наподобие картины «Танец-вспышка». Нам снова предлагают контракт на шесть недель. Если «Рок-Рождество» сложно было назвать гениальным творением, то по сравнению с этим позорищем мы будем вспоминать тот мюзикл практически как лучшую оперу Верди.
После недели репетиций я, словно проститутка, работающая вторую ночь подряд, понимаю, что занимаюсь всем этим исключительно ради денег. Отец предостерегал, чтобы жизнь не занесла меня в дыру, – понятное дело, что он имел в виду шахты, а не оркестровую яму или бездну ада, хотя во всех этих местах есть определенное сходство. Правда, за работу в оркестровой яме платили деньги, от которых мне не хотелось отказываться. Шестьдесят фунтов в неделю. Если прибавить к этому те копейки, которые платили в школе, то получалась вполне приличная сумма, и, учитывая скорое появление ребенка, мне хотелось бы отложить что-нибудь на черный день, ведь вскоре я уйду с единственной работы, приносившей мне постоянный доход.
Фрэнсис съехала из своей лондонской квартиры и переехала в холостяцкий бардак, царившей в нашем с Джерри жилище. С ней квартира стала выглядеть гораздо более аккуратно и презентабельно. Я покрасил стены спальни белой краской, пол – синей. Фрэнсис купила новое постельное белье и занавески. В квартире стало опрятнее, и мы даже начали покупать кое-что из мебели взамен той, которую по глупости сожгли зимой, когда у нас кончился уголь. Однажды воскресным утром к нам впервые за последние два года неожиданно заявляется домовладелица. Она застала нас в квартире, потому что отменили выступление, которое должно было состояться днем. Это моя первая встреча с домовладелицей с того дня, когда Меган изображала мою жену. На протяжении двух последних лет мы передавали деньги за квартиру через наших соседей Джима и Стефани.
Домохозяйка действительно похожа на госпожу Тэтчер, правда, партия, которую она возглавляет, уже находится не у власти, а в оппозиции. Она намеревается осмотреть квартиру, которую долго не видела и состояние которой, слава богу, стало значительно лучше, чем было пару месяцев назад. Дама осматривается и остается довольной. Я уже готов выпроводить ее за дверь, как из магазина возвращается Фрэнсис и представляется домохозяйке в качестве моей жены. Выражение лица домовладелицы становится, мягко говоря, крайне изумленным. Фрэнсис совсем непохожа на Меган, более того, они крайне непохожи. Фрэнсис мило улыбается, а домовладелица с удивленным видом переводит взгляд с нее на меня и обратно.
«Она покрасила волосы», – произношу я, чтобы как-то прояснить ситуацию.
На этот раз удивленное выражение появляется на лице Фрэнсис.
«Нет, я не…»
«Ну, миссис Тэтч… увидимся через месяц, верно?»
Я быстро выпроваживаю домовладелицу и закрываю за ней дверь до того, как та успевает что-либо возразить. Фрэнсис, нахмурившись, смотрит на меня. Сквозь новые занавески я вижу, как вышедшая на улицу домовладелица оборачивается, словно передумала и решила снова вернуться к нам в квартиру.
Пожалуйста, не надо…
К счастью, она, недоуменно покачивая головой, садится в свою машину, некоторое время задумчиво смотрит на входную дверь и только потом отчаливает.
Появляется только что проснувшийся Джерри, который вообще официально не должен жить в этой квартире. На нем халат, шея повязана модным платком. Он выглядит, как призрак Марли[27].
«Кто это был?»
«Миссис Тэтчер».
«Блин, я совсем забыл».
«Я тоже».
По выражению лица Фрэнсис видно, что она хотела бы услышать кое-какие объяснения.
«Даже не спрашивай!» – хором произносим мы с Джерри.
Мы ангажированы на мюзикле до середины июня, еще задолго до того, как его снимут с репертуара, и умудряемся в пух и прах разругаться с актерами труппы, которые взяли моду топать ногами с крылышками или в сапогах на сцене над нашими головами, чтобы показать, что это именно мы не попадаем в такт их пению. Нами управляет дирижер с белой палочкой и метрономом, поэтому мы не в силах им помочь. Все актеры демонстративно перестали с нами разговаривать, и я разлюбил театр. После этого я никогда не буду играть в оркестровой яме.
Наше резидентство в Gosforth по средам возобновляется, кроме этого нам предлагают по понедельникам играть в Newton Park Hotel. Энди Хадсон, наш ангел-хранитель, вписал нас на пару выступлений во время проведения фестиваля в Ньюкасле. Самое важное из них – когда мы играем на разогреве перед концертом Алана Прайса в Сити-Холле. На это мероприятие, чтобы услышать нас живьем, обещали подтянуться несколько человек из лондонских лейблов. Фрэнсис не без помощи Кэрол Уилсон продолжает рекламировать нашу группу, и это приносит некоторые плоды.
Быть местной группой на разогреве – это все равно что превратиться в человека второго сорта, такого, каким воспринимали раба в рабовладельческом обществе. В новом
