Трое - Кен Фоллетт

Дикштейн уселся на кровать и решил проверить газовый баллон, приоткрыв на секунду клапан. Из отверстия маски пахнуло чем-то сладким: никакого эффекта на него это не возымело. Интересно, сколько нужно вдохнуть, чтобы подействовало? Он не успел заранее протестировать наркоз.

Шум в соседней комнате усилился, и Дикштейну стало неловко. Насколько ответственным был Сарн? А вдруг он решит сразу же вернуться на судно? Вот этого не хотелось бы: тогда придется устроить потасовку прямо в коридоре – крайне рискованно и к тому же непрофессионально.

Дикштейн напряженно выжидал, смущаясь и нервничая все больше. Женщина знала свое дело: в ее задачу входило измотать Сарна так, чтобы тот уснул без сил. Время тянулось бесконечно.

Было уже два часа ночи, когда она постучала в дверь. Три медленных стука означали, что жертва спит, шесть быстрых – собирается уходить.

Она постучала три раза.

Дикштейн открыл дверь и тихо вошел, прихватив с собой баллончик и маску.

Сарн лежал на спине, раскинувшись мускулистым телом, приоткрыв рот, белокурые волосы были взлохмачены. Дикштейн подошел ближе и прислушался. Вдох, медленный выдох… На следующем вдохе Дикштейн открыл клапан и прижал маску к его лицу.

Глаза Сарна распахнулись. Дикштейн прижал маску плотнее. Слабый вдох… В глазах – недоумение. Сарн дернул головой, но хватка не ослабла. Он заметался. Дикштейн надавил локтем ему на грудь, думая: Господи, что ж так медленно!

Сарн выдохнул. Смятение во взгляде сменилось страхом и паникой. Он судорожно вздохнул и напрягся. Дикштейн уже собирался позвать на помощь женщину, но вторая порция наркоза сработала: тело обмякло, веки затрепетали и закрылись – на выдохе моряк уже спал.

Вся операция заняла секунды три. Дикштейн облегченно выдохнул, но на всякий случай еще немного подержал маску. Сарн наверняка и не вспомнит об этом.

Он взглянул на свою сообщницу. На ней ничего не было, кроме туфель, чулок и подвязок; выглядела она восхитительно. Женщина поймала его взгляд и раскинула руки, предлагая себя: к вашим услугам, сэр! Сокрушенно улыбнувшись, Дикштейн покачал головой, и его сожаление было притворным лишь отчасти.

Сидя в кресле, он наблюдал за тем, как она одевается: прозрачные трусики, бюстгальтер с чашечками, драгоценности, платье, пальто, сумочка. Взяв у заказчика восемь тысяч гульденов, она чмокнула его в щеку, поцеловала банкноты и молча вышла.

Дикштейн подошел к окну. Несколько минут спустя брюнетка проехала мимо на своем спортивном авто, возвращаясь в Амстердам.

Он снова уселся и принялся ждать. Его клонило в сон. Он вышел в соседнюю комнату и заказал по телефону кофе.

Утром позвонил Коэн с докладом: старпом «Копарелли» прочесывает все бары, бордели и ночлежки Антверпена в поисках своего механика.

В двенадцать тридцать Коэн позвонил снова: капитан жаловался, что погрузка завершена, а механика нет.

В два тридцать Коэн отчитался: Дитер Кох на борту «Копарелли».

Все это время Дикштейн оставался с Сарном, пуская в ход наркоз при малейших признаках пробуждения. Последнюю дозу он ввел в шесть утра следующего дня, затем уплатил за два номера и уехал.

Когда Сарн наконец проснулся, то обнаружил, что женщина исчезла, не попрощавшись, а ему зверски хочется есть.

Чуть позже выяснилось, что он проспал не одну ночь, как ему казалось, а целые сутки.

У него было навязчивое ощущение, будто за это время произошло нечто из ряда вон выходящее, но вспомнить ему так ничего и не удалось.

Семнадцатого ноября 1968 года судно «Копарелли» снялось с якоря.

Глава четырнадцатая

На самом деле достаточно было позвонить в любое израильское посольство и оставить сообщение для Ната Дикштейна.

Эта мысль пришла Сузе в голову уже в спальне, через час после того, как она выразила свое согласие помочь. Бросив паковать чемодан, девушка сняла трубку, собираясь выяснить нужный номер, но тут вошел отец и поинтересовался, куда она звонит. Пришлось сочинять на ходу. Суза объяснила, что хотела заказать билет, но он велел ей не беспокоиться.

А потом возможности уже не было: Хасан не оставлял ее ни на минуту. Они сразу поехали в аэропорт, в Нью-Йорке пересели на рейс до Буффало, а оттуда взяли такси.

За долгую дорогу Суза возненавидела Хасана. Он бесконечно хвастался своими связями с фидаями, маслено улыбался и даже положил ей руку на колено, намекнув, что они с Эйлой состояли в близких отношениях и теперь он не прочь познакомиться поближе с ней самой. На это она ответила, что Палестина никогда не будет свободной, если ее женщины так и останутся несвободными, а арабским мужчинам давно пора понять разницу между мужским поведением и свинским. Тут он, наконец, заткнулся.

Им не сразу удалось найти дом Кортоне, и Суза уже надеялась, что ничего не выйдет, однако в итоге все же нашелся таксист, знающий дорогу. Высадив ее, Хасан отъехал чуть поодаль и приготовился ждать.

Огромное здание было обнесено высокой стеной, у ворот дежурили охранники. Суза представилась близкой знакомой Ната Дикштейна.

Она долго обдумывала, что сказать Кортоне: всю правду или только часть? Предположим, он знает или может выяснить, где Дикштейн, но станет ли он с ней откровенничать? Она скажет, что Дикштейн в опасности, поэтому нужно его найти и предупредить, но поверит ли он? Конечно, можно пустить в ход обаяние – она знала, как вести себя с мужчинами его возраста, – только это не усыпит его подозрений.

Выложить все как есть: с одной стороны, она хочет предупредить Ната, с другой – ее используют враги, один из которых ждет в такси за поворотом? Тогда он точно ничего ей не расскажет.

Охранник открыл ворота и повел гостью по гравиевой аллее к главному входу. Дом был красивый, но довольно вычурный, словно декоратор щедро украсил его, а затем еще и владельцы добавили кучу дорогих безделушек на свой вкус. Сузу поразило обилие слуг. Один из них повел ее наверх, сообщив, что мистер Кортоне завтракает у себя в спальне.

За маленьким столиком толстый лысый мужчина увлеченно поглощал яйца и жареную картошку. Завидев ее, он вскочил и в ужасе закричал:

– Ты же должна быть старой!

Еда попала ему не в то горло, он подавился и зашелся кашлем.

Слуга схватил Сузу за руки, больно прижав, затем отпустил и принялся хлопать хозяина по спине.

– Что ты сделала?! – орал Кортоне, разбрызгивая остатки яичницы. – Боже мой, что ты с собой сделала?!

Как ни странно, этот фарс подействовал на нее успокаивающе: глупо бояться того, кто сам тебя боится. Почувствовав себя увереннее, Суза присела к столику и налила себе кофе. Когда мужчина наконец откашлялся, она прояснила ситуацию:

– То была моя мать.

– О Господи… – выдохнул Кортоне. Кашлянув в последний раз, он махнул рукой, отсылая слугу, и сел. – Ты меня до смерти напугала – ну просто одно лицо!

Он прищурился, роясь в памяти.

– Тогда, в 47-м вроде, тебе было годика четыре или пять, да?

– Верно.

– А я тебя помню! Такая крошка с ленточкой в волосах… А теперь у вас с Натом роман.

– Так он приезжал сюда! – Ее сердце подпрыгнуло от радости.

– Ты так полагаешь? – Его дружелюбие испарилось. Суза поняла, что им не так легко манипулировать.

– Мне нужно его найти.

– И кто же тебя сюда послал?

– Никто не посылал. – Она собралась с мыслями, пытаясь скрыть волнение. – Я подумала, что он придет к вам за помощью в этом его… проекте. Дело в том, что арабы обо всем узнали и собираются его убить… Прошу вас, помогите мне!

Неожиданно на глаза навернулись слезы, однако Кортоне это не тронуло.

– Помочь-то тебе нетрудно, вот доверять – труднее.

Он распечатал сигару и неспешно закурил. Суза наблюдала за ним, сгорая от нетерпения. Отвернувшись, Кортоне заговорил, словно бы ни к кому не обращаясь:

– Знаешь, было время, когда я просто хватал быка за рога, не раздумывая. Теперь все иначе: слишком много сложностей. Приходится делать выбор – и вечно выходит совсем не то, чего я хочу на самом деле. То ли со мной что не так, то ли мир стал другим… – Он снова повернулся к ней. – Я обязан ему жизнью. Теперь у меня появился шанс отблагодарить Дикштейна – если ты не врешь, конечно. Это долг чести, и я обязан отплатить его лично. Так что же мне делать?

Суза затаила дыхание.

– Он сейчас в развалюхе где-то на Средиземноморском побережье, телефона там нет. Можно было бы передать записку, но я не уверен, что она дойдет, к тому же мне нужно сделать все самому.

Кортоне затянулся сигарой.

– Вот я тебе скажу, где его найти, а ты возьмешь и передашь врагам. Нет, я не стану так рисковать.

– Так что же тогда? – воскликнула Суза, повысив голос. – Мы должны ему помочь!

– Знаю, – невозмутимо ответил Кортоне. – Я сам туда поеду.

Суза удивилась: такая возможность ей в голову не приходила.

– Так, теперь что делать с тобой… – продолжил он размышлять вслух. – Даже если я не скажу тебе, куда направляюсь, ты все равно можешь пустить людей по моему следу. Значит, за тобой нужен глаз да глаз. Сама понимаешь, я не могу тебе доверять, так что ты поедешь со мной.